Семья Фердинандо правила Флоренцией с XIII века, накопив поистине несметные богатства и подарив миру по ходу дела нескольких римских пап, великое множество шедевров искусства, которые герцоги заказывали Мазаччо, Донателло, Микеланджело, Леонардо да Винчи, Рафаэлю и другим, и ряд архитектурных чудес вроде галереи Уффици и садов Боболи. Именно к Медичи обращался за защитой Галилео Галилей, когда его «прессовала» церковь, — в благодарность он назвал четыре самых больших спутника Юпитера в честь детей Медичи, которым преподавал.

Но, разумеется, были в истории семьи и менее славные страницы. Несчастливый брак Фердинандо был наследственным проклятием Медичи — его мать в свое время сбежала в Париж от собственного законного мужа, а когда Фердинандо попросил ее вернуться, ответила, что с его папашей пожелает встретиться в следующий раз разве что в аду. Подобные семейные дрязги, впрочем, не мешали правящему семейству чрезвычайно эффектно подавать себя народу — знаменитый французский писатель Стендаль считал, что на этом умении, в сущности, и держалась их власть. Преодолеть свойственное флорентийцам «страстное стремление к свободе и непримиримое отвращение к знати», писал он, удалось именно благодаря невероятной эстетической красоте, которая отличала правление Медичи.

В истории появления фортепиано сплелось и то и другое — и семейные неурядицы, и страсть флорентийского правящего дома к эффектным выходам. Все началось зимой 1688 года, когда Фердинандо, уставший от бремени домашних дел, решил на время сбежать из родного города и неплохо провести время на венецианском карнавале — ежегодной вакхической оргии, которая напоминала о том, что само название города на воде происходит от имени Венеры, богини любви и соблазнения.

Портрет Фердинандо Медичи и его музыкантов, Антонио Доменико Габбиани (1652—1726). Палаццо Питти, галерея Палатина, Флоренция

Как правило, то, что случалось в Венеции, оставалось в Венеции, но как раз в тот год празднества посетил путешественник и писатель Фрэнсис Миссон, пришел в ужас от увиденного и не удержался от того, чтобы дать своим читателям возможность оценить масштабы происходящего. «Это уже не просто обыкновенная распущенность, — писал он, намекая на то, что весь город на время оргий прячет лица под масками. — Здесь никого не узнать! Под маской добродетели скрываются грязные пороки!»

А вот герцогу на карнавале очень понравилось, и обратный путь он проделал в хорошем расположении духа. По-видимому, где-то неподалеку от Падуи он повстречал Кристофори — встреча оказалась весьма своевременной, ведь незадолго до этого герцог, сам игравший на клавишных и покровительствовавший композиторам (для его театра, в частности, сочинил свою оперу «Родриго» Гендель), лишился главного настройщика и конструктора клавесинов Антонио Больджиони. Нужно было, чтобы кто-то занялся Фердинандовой коллекцией инструментов, и, хотя Кристофори поначалу не желал никуда ехать, герцог сделал ему предложение, от которого тот не смог отказаться. В итоге во Флоренцию Фердинандо Медичи прибыл с двумя важными приобретениями — будущим изобретателем фортепиано и венерической болезнью, которая в конечном счете и свела герцога в могилу.

Поначалу Фердинандо поселил Кристофори в одном гигантском зале с сотней других ремесленников. Тот ворчал, что в оглушительном шуме абсолютно невозможно чинить и настраивать музыкальные инструменты. Герцог поначалу лишь отмахивался, но в конечном счете они, по-видимому, пришли к согласию: через некоторое время мастеру выделили деньги на съем собственного дома, а также на покупку мебели и утвари. За настройку инструментов в летней резиденции Медичи, Пратолино, Кристофори получал дополнительную плату — через два года это позволило ему нанять двух флорентийцев подмастерьями. Работа стала спориться; Фердинандо осознал, что не зря вложил средства.

Вдобавок к заботе о герцогской коллекции Кристофори смастерил несколько изящных инструментов весьма оригинальной конструкции — например, маленький клавесин-спинет, струны которого были размещены под углом, а не перпендикулярно клавиатуре, чтобы сэкономить пространство, а также еще один, полностью обитый черным деревом. Но, пожалуй, самой удивительной работой, вышедшей из его мастерской, стал инструмент, сделанный из кипариса, с самшитовой клавиатурой. Он размещался на постаменте из лакированного тополя и был покрыт «красной кожей, простроченной зеленой тафтой с золотой лентой орнамента по периметру». Но по-настоящему особенным его делал не внешний вид, а необычный внутренний механизм. Кристофори назвал его un cimbalo di cipresso di piano e forte, то есть «кипарисовая клавиатура с пиано (тихим) и форте (громким)». Название (с некоторыми вариациями) прижилось — на протяжении последующих веков инструмент называли пианофорте, фортепиано или пианино. Это было открытие чрезвычайной важности. Но как же работал этот инструмент?

Кристофори пояснил свое изобретение в разговоре с придворным поэтом и драматургом Шипионе Маффеи в 1711 году, конспект беседы вкупе с несколькими наглядными диаграммами был опубликован в Giornale de’ letterati d’Italia. Основным секретом оказался так называемый ход — весьма изощренный механизм, который не только выбрасывал молоточек к струне при нажатии соответствующей клавиши, но и позволял ему мгновенно возвращаться на исходную позицию, чтобы иметь возможность в любую секунду вновь быть выброшенным. Чем сильнее было нажатие, тем энергичнее молоточек бил по струне, что приводило к увеличению громкости звука.

«Ход» Кристофори был предшественником нынешнего фортепианного механизма. Поскольку струны, таким образом, оказывались под довольно серьезным давлением, мастер сколотил плотный двухстенный короб, отделявший вибрирующие элементы фортепиано от тех, которые должны были оставаться статичными. Подобное разделение характерно и для современных инструментов, в которых есть, с одной стороны, прочная чугунная рама, а с другой — свободно вибрирующая резонансная дека.

Фортепианный механизм Бартоломео Кристофори, схема Сципионе Маффеи (1711)