Глава 6

В субботу вечером я завербовала Молли, и вместо Ванна теперь она принимала заказы. Я посчитала жестокостью принуждать его к добровольческому труду две ночи подряд. Хотя какая-то часть меня сомневалась, нужна ли мне вообще Молли. Может быть, пятница была просто счастливой случайностью?

Ночь даже начиналась медленно, но я винила во всём погоду. Для начала июня жара была почти невыносимой. И запертые в замкнутом пространстве фургона, да ещё и с плитой и фритюрницей, работающими на полную мощь, чтобы перегреть нас до смерти, мы с Молли едва могли дышать.

Поскольку на улице было не намного прохладнее, я надеялась, что люди пока что просто держатся поближе к кондиционерам.

— Я ухожу, — простонала Молли. — Эти условия неприемлемы. Я звоню своему представителю профсоюза.

Я фыркнула от смеха, слишком слабого от жары, чтобы вызвать настоящее веселье.

— Ты не можешь уйти! Ты уволена.

— Ты не можешь меня уволить. Увидимся в суде!

Я бросила на неё самый злобный взгляд.

— Ты можешь сгореть в аду.

Она улыбнулась мне и тут же принялась обмахивать лицо обеими руками.

— Кажется, я уже там. Как ты вообще тут работаешь, Вера? Я умираю.

— Знаешь, что говорят? Если вы не можете выдержать жару, убирайтесь из кухни.
Я сквозь пальцы смотрела на её несносность.

Она провела тыльной стороной ладони по раскрасневшимся щекам и медленно выдохнула, как будто это могло помочь ей остыть.

— Серьёзно, эта жара отвратительна. Как ты собираешься готовить в ней каждую ночь?

— Здесь не всегда будет так жарко. И помимо лета есть и другие времена года, — она пробормотала себе что-то под нос. — Но со временем к этому привыкаешь. Я готовила в разных безумных условиях за последний год. Жара, холод, крошечные кухни, древние кухни, импровизированные. На данный момент я почти уверена, что могу приготовить тебе ужин из пяти блюд на сломанной горелке Бунзена.

Молли подпёрла голову рукой и склонила голову к маленькому вентилятору над головой.

— Я полностью верю в тебя, подружка.

Я отрегулировала вентилятор так, чтобы он был направлен прямо ей в голову. Эй, а для чего ещё нужны друзья, если не для того, чтобы спасти друг друга от теплового удара?

Она вздохнула с облегчением. Пряди чёрных волос затанцевали вокруг её лба, выбившись из высокого хвоста и спутываясь с тяжёлой чёлкой. Несмотря на все её жалобы, она не выглядела стесненной условиями. Но это было так типично для Молли. Всегда невозмутимая. Вечно спокойная и собранная.

Моя бледная кожа покрывалась пятнами и краснела, когда мне было жарко, или я была расстроена, или зла, или смущена, или испытывала какие-либо эмоции. У Молли же была всегда идеально загорелая кожа. Её волосы даже непричёсанные оставались гладкими и прямыми, как она и хотела. Я уже чувствовала, что за те несколько часов, что мы провели здесь, мои превратились в стихийное бедствие. Даже спрятанные под банданой, они взрывались сзади, как провода под напряжением.

Но обычно я могла рассчитывать на то, что Молли будет собранной, тогда как вечно разваливалась на части. Она была таким человеком, каким я хотела когда-нибудь стать. Умной, талантливой и без багажа. Ответственной, целеустремлённой, целиком и полностью довольной собой. За исключением тех случаев, когда дело касалось её искусства, но в остальном она была моим повзрослевшим героем.

— Значит, тот, кого не нельзя называть приходил посмотреть на соперника? — её глаза распахнулись, блеснув интересом.

Я издала недовольный звук.

— Он знает, что я не конкурент.

— Видимо, нет, — зло пропела она. — Судя по тому, что ты мне на днях рассказывала, похоже он трясётся о своих маленьких поварских наградах, боясь, что ты выгонишь его из бизнеса.

Из меня вырвался самоуничижительный смех.

— Что чересчур нелепо. Он просто не привык, чтобы другие люди играют в его песочнице. Киллиан Куинн мог бы с таким же успехом ходить с огромной наклейкой "Не Умею Играть с Другими", приклеенной ко лбу. Он засранец. Они все придурки.

— Повара? — уточнила она.

— Мужчины, — пробормотала я.

Она промурлыкала что-то в знак согласия, но на её лбу появилась морщинка беспокойства, и я отвела взгляд, прежде чем она перевела разговор в разговор по душам.

— В любом случае, — небрежно продолжила я. — Он уже забыл обо мне. И я планирую сделать то же самое. Если я начну беспокоиться о нём и "Лилу", то забуду, зачем я здесь и что пытаюсь сделать.

— И что же это, Вера?

Я ненавидела беспокойство в её голосе. Она была милой и хорошей подругой, но единственное, что я услышала, это мой оглушительный провал. Её беспокойство напомнило мне о том, где я была, куда я себя поместила, и почему этот преобразованный воздушный поток был теперь самым близким к спасению.

— Хорошая еда, — я предпочла быть тупой, хотя и знала, о чём она спрашивает. — Я пытаюсь приготовить изысканную вкусную еду.

Я почувствовала взгляд Молли на своём затылке, но отказалась оборачиваться, решив продолжить подготовку, хотя у нас уже двадцать минут не было клиентов.

— Не все парни как он, — прошептала она.

Я сразу поняла, что она говорит не о Киллиане Куинне. Я развернулась, не в силах отступить от этой схватки, но упрямо направляя её в другую сторону.

— Большинство такие. Каждый шеф-повар, которого я встречала, такой же, как он. Высокомерный. Претенциозный. Чванливый. Они все невыносимы.

— Кто он? — мягко спросила Молли. — Киллиан Куинн? Или Дерек?

Горький страх охватил мой язык и скользнул вниз по горлу, заставляя меня чувствовать тошноту и слабость. Я ненавидела его имя, ненавидела воспоминания, которые заключали меня в тюрьму, и угрозу, которую я чувствовала за ними. И всё же я ответила:

— И тот и другой.

Её тон стал бранным, а лицо исказилось от равной доли беспокойства и упрёка.

— Не сваливай их в кучу. Никто не похож на Дерека.

— Это правда, — глаза закололо от навернувшихся горячих слез, а нос защипало, когда я заставила себя сдержать слезы, запихнув в глубокую яму свои подавленные эмоции и страхи, которые были слишком страшны, чтобы встретиться с ними лицом к лицу. — Он определённо единственный в своем роде, — я оглянулась на Молли, даже не пытаясь скрыть охватившее меня чувство боли. — Во всяком случае, так говорила "Гастрономика".

Она закатила глаза.

— Халтурщики! Они все халтурщики. Вот почему твой переход на фургон с едой так гениален. Ты им покажешь.

И под ними она подразумевала его.

Боже, я надеялась, что она права.

— Но он симпатичный.

Я резко обернулась, всё ещё сжимая в руке нож.

— Что?

— Киллиан Куинн, — сказала она быстро и осторожно.

Костяшки моих пальцев были натянуты и побелели от напряжения. Понимая, что моя реакция была более чем чрезмерной, я попыталась небрежно пожать плечами. Я подалась паники из-за нашего разговора, я была оголена и испытывала чесотку в своей собственной шкуре. Я произнесла первое оскорбление, которое пришло мне в голову.

— Эта борода отвратительна.

Она повернулась и посмотрела на "Лилу" на другой стороне площади.

— Эта борода вовсе не отвратительна. Из тебя никудышная врушка.

— Я вас познакомлю, — поддразнила я. — Думаю, он очень уважает моё мнение.

Её смех вернул меня в нормальное состояние, и я сделала глубокий вдох, успокаиваясь.

— Не для меня, глупышка. Он не в моём вкусе.

— У тебя есть вкус?

Она проигнорировала меня.

— Ты не считаешь его сексуальным?

Я уставилась на картофель, который начала нарезать на маленькие кусочки, которые ни на что не годились. Я решила сказать ей, что он слишком противный, чтобы быть сексуальным, но это была просто очередная ложь. И когда я вернулась домой, я пообещала Молли, что всегда буду честна с ней. Больше никаких секретов между нами.

Больше никаких опасных полуправд.

Больше никакой лжи. Почти.

— Конечно, он сексуальный, — неохотно призналась я. — Совершенно очевидным образом. Он похож на глянцевую красотку, которая хорошо смотрится в журналах. Кроме тех случаев, когда ты встречаешь его в реальной жизни, и когда он начинает говорить, он теряет всю эту столь необходимую ретушь.

— Так ты говоришь, что не будешь с ним встречаться?

— Встречаться с ним? — я рассмеялась. — Маловероятно. И не только потому, что я отреклась от мужчин на всю оставшуюся вечность. Он слишком... слишком фамильярен. Мне не нужен такой парень, как Киллиан Куинн. Я хочу полную противоположность ему.

Молли не ответила, и я поняла, что она переключила своё внимание на клиента. После этого у нас было мало времени для разговоров. Было уже достаточно поздно, рестораны начали закрываться, и толпы из баров начали расходиться в разных направлениях вокруг площади.

Ночь набирала обороты и была ещё более оживлённой, чем в пятницу. Я надрывала задницу, желая сделать заказы настолько идеально, насколько это возможно было человеку. Было несколько жалоб, но обычно о виде еды, которую я подавала, а не о качестве.

Я не могла заставить кого-то наслаждаться клубничным джемом с халапеньо⁸. Но достаточно было того, что они попробовали. Верно?

По крайней мере, так я себя утешала.

Ванн снова заглянул ко мне, и я поняла, что он планирует есть все свои блюда здесь. Бесплатно. Что, как я полагаю, было его правом. Папа тоже собирался заскочить, но в середине ночи он прислал сообщение, что слишком устал. Я обещала принести ему домой что-нибудь вкусное.

Около десяти в окне показалось знакомое лицо. Высокий, долговязый парень с прошлой ночи — тот, который похвалил моё блюдо на обратном пути. Я слышала, как он заказал два жареных сырных блюда и тушёную свинину.

Не думая ни о чём, я принялась работать над его заказом, проявляя особую заботу, чтобы всё было правильно. Очевидно, он работал в ресторане неподалёку, и у меня возникло подозрение, что это "Лилу". Я твердила себе, что не пытаюсь произвести на него впечатление. Но если он был родом из этой хорошей кухни, у него, очевидно, будут большие ожидания. И он, естественно, будет критически относиться ко всей пище, за которую платит.