— Ты не пригласишь меня внутрь и не заставишь есть у тебя на глазах?

Резко подняв голову, я бросила на него свирепый взгляд.

— Прости, только для друзей и сотрудников. Тебе не дозволено, — я сдержала злобный смешок и спросила: — Только если ты не ищешь работу? Мне нужен человек с неполной занятостью для помощи в подготовке и в приёме заказов. Интересует?

Он прищурил глаза от оскорбления всего, ради чего он работал и достиг.

— Я подожду там.

— Хорошая идея.

Радость победы забурлила в моей груди, но в то же самое время я расстроилась, что его улыбка исчезла. Было глупо скучать по его улыбке, ведь я терпеть не могла этого мужчину. Но он всегда был таким серьёзным. Я едва знала его, но могла сказать наверняка, что улыбки на его лице были редкими и с трудом заслуживались.

Сосредоточившись на доведении его заказа до совершенства, я с головой погрузилось в то, что любила — в том, что спасло меня — готовку. Я разогрела питу на гриле, добавила домашний соус цацики и маринованный красный лук, морковь и огурец. Потом я положила свежий фри из фритюрницы и сдобрила его большой порцией всего, что я добавляла в сэндвич. Я выловила томящуюся фрикадельку и аккуратно уложила её в середину питы, стараясь не порвать тонкий хлеб, завершив всё обсыпкой из сыра фета.

Мои руки дрожали, когда я отнесла контейнер к раздаточному окну. Я попыталась убедить себя, что уже и так получила от него самое худшее, что он ничего больше не сможет сказать, что станет куда язвительнее, чем его записка или от чего я почувствую себя ещё более незначительной. И всё же, моё предательское сердце подскочило в груди от предвкушения и обнадёживающего оптимизма.

Возможно, он был прав насчёт моего сыра на гриле и тушёной свинины, но я повысила ставки и перешла на новый уровень игры. Ему придётся признать это.

И тогда-то я поняла, что хотела этого. Я хотела, чтобы он снова попробовал мою еду. Это было глупо и по-мазохистки. Но Уайетт был прав, мнение Киллиана Куинна значило многое.

Когда я высунулась из окошка, в его руках был сотовый телефон. Яркий свет освещал его рот и бороду, акцентируя внимание на контрасте его тёмных, подстриженных волосах с красными полными губами.

— Заказ готов, — получилось с придыханием, хотя я не собиралась так говорить, голос был тихим и напуганным.

Я прочистила горло и подождала, пока он наградит меня своим вниманием.

Он запихнул телефон в карман и обменялся со мной контейнерами. Не сказав ни слова, он схватил вилку и салфетку из столового контейнера, который я поставила у окна, и начал есть.

Я отступила вглубь фургона, не в силах сдержать себя от зацикленности насчёт его реакции. Я убедила себя, что отойду, как только он сделает первую пробу. Я же не могла стоять там всю ночь и наблюдать за тем, как он пережёвывает мою еду. Это будет крайне странным.

Верно?

Да. Само собой. Да, это было странным.

Он откусил кусок питы, и я уставилась на него, решительно настроившись прочитать выражение его лица, вместо того, чтобы выслушивать его слова. Только вот на лице не было ни единой эмоции. Как всегда он был загадкой, и не посмотрел на меня ни с одобрением, ни стал разглагольствовать свои мысли.

Отвернувшись от него, я решила, что вполне достаточно уже измучила себя. Десерты поставила в холодильник, потому что даже не могла начать наслаждаться ими, когда он был снаружи, ел и судил о моей еде.

Судил меня.

— Что ты делаешь? — я шёпотом заорала на Молли, приняв вид, чтобы показать ей насколько разгневана я была на неё, за то, что она бросила меня.

— Я, хм, должна была послать сообщение другу, — ответила она.

Я вскинула бровь.

— Другу?

Она кивнула, едва сдерживая улыбку.

— Я хотела сказать, маме.

— Ты ужасный человек, — сказала я ей.

Она расплылась в широкой улыбке, и выглядела до нелепости счастливой, что мне захотелось ударить её. Она подпрыгнула на цыпочках и, указав в сторону окошка, одними губами вымолвила:

— Он такой сексуальный!

— Прекрати! — пробормотала я. Я сделала шаг к ней, постаравшись тихо говорить: — Он худший из всех!

— Делайн!

Он буквально прорычал мою фамилию, и я резко развернулась. Всего три шага и я оказалась у окошка. А он уже стоял там с полностью анатомированной фрикаделькой.

Желудок упал в пятки. Ему не понравилась моя фрикаделька. Я тут же поняла, что на вкус она ему не пришлась.

— Ты обещал оставить своё мнение при себе.

Он плотно сжал губы, яростно поглядывая на фрикадельку и явно разочарованным тем, что сделал это. Он сверкнул глазами на меня.

— Ты ненавидишь соль?

— Прости?

— Соль? Ты её ненавидишь?

Пыл и гнев, и гордость обжигали под кожей, поджигая кости и кипятя кровь.

— Нет, я не ненавижу соль.

Он ткнул рукой, указав на мою еду.

— Тогда почему ты злоупотребляешь ею, словно ненавидишь? Это вспомогательное лицо, не звезда шоу. Она должна усиливать вкус, а не прошибать?

Я ахнула, и моё ошеломление разнеслось по всей площади, высоко и пронзительно.

— Прекрати! Прекрати немедленно! Я не хочу слышать ни твоё мнение, ни твои домыслы, ни твою критику. Хватит, Киллиан! Я серьёзно.

Его внимание переключилось столь быстро с фрикадельки на моё лицо, что я отпрянула, отпустив на шаг назад. Его взгляд был таким напряжённым. Так много агрессии и сосредоточенности, и эмоций. Его уж точно не сможешь забыть. Он в считанные секунды производил впечатление. Или оставлял отпечаток. Он был силой, подобно ветру, или торнадо. Он обдувал тебя с разрушительным умыслом, своим жёстким мнением и заносчивой уверенностью уничтожая всё, что по-вашему, вы знали о мире.

И когда он просто уставился на меня, я начала съеживаться. Руки и колени начали дрожать, и я испытала непреодолимое желание дать дёру, просто взять и убежать.

Наконец он шагнул вперёд, зачерпнув вилкой кусочек питы и фрикадельки. Он поднял вилку к моему лицу.

— Попробуй.

Я смогла лишь бездыханно выдохнуть:

— Что?

Он снова резко дёрнул вилкой в мою сторону.

— Попробуй. Попробуй фрикадельку.

— Я...

— Сделай милость.

Не желая давать этому крайне сложному мужчине всё, что он пожелает, я скрестила руки на груди и произнесла:

— А тебе не надо кухней руководить?

— Надо. Так что кусай.

— Нет.

Он шагнул ближе, слегка ослабив свою жёсткую сторону.

— Порадуй меня, — спустя миг тишины, он добавил: — Пожалуйста?

Его "пожалуйста" сделало своё дело. Моё тело отреагировало на нежно произнесённую мольбу раньше, чем мой мозг смог вмешаться. Я сомкнула губы вокруг вилки, его вилки и откусила кусочек. Дрожь прокатилась по моему позвоночнику, когда я осознала насколько странным был поступок, насколько интимным.

У меня не было привычки есть с чьих-то вилок.

— Видишь? — его вопрос вернул меня к реальности, и я вспомнила о вкусе еды, которая была у меня во рту.

Я часами работала над этим рецептом. Час за часом. Я вложила весь свой талант в создание прекрасной фрикадельки из ягнёнка. Я убедилась, что пряности отлично подчёркивают приятную, твёрдую текстуру с совершенно правильными нотками приземлённости и удовольствия. Соус был по моему собственному рецепту, и он был густым и кремовым, но не чересчур жирным. Я сама замариновала овощи и проследила, чтобы каждый кубик был совершенно ровный и плотный. Они были острыми и всё же немного хрустящими — именно так, как я и хотела. И пита была ловким приёмом, которому меня обучила бабуля-гречанка в Италии. Я работала с её сыном в небольшом бистро, и я убедила его позволить ей меня обучить, как надо готовить. Пита была просто идеальной.

И вот теперь, когда он заговорил о соли...

— Чёрт бы тебя побрал, — прошипела я ему, проглотив кусочек.

Он тыкнул вилкой во фри.

— Фри умело сделано и было бы изюминкой, если бы не всё остальное. Лепёшка вышла отлично. Но овощи мягкие, а фрикаделька слишком солёная. Твой цацики вязкий.

— Ненавижу тебя.

Он покачал головой, проигнорировав меня.

— Тебе ненавистно, что я прав.

Если раньше я не ненавидела его, то теперь точно стала ненавидеть.

— Уходи, Куинн.

К этой минуте уже вновь собралась очередь, и Молли собрала у всех заказы. Мне надо было возвращаться к работе и обслужить людей, которым плевать было, что я слегка пересолила мясо. Они даже не смогут понять этого.

Да, прекрасно, Киллиан был прав. Но только профессионал сможет понять это.

По крайней мере, так я себе твердила. Во всяком случае, сладкий вкус лжи даст мне сил отработать до конца сегодняшнюю ночь.

Киллиан открыл рот, словно хотел продолжить со мной спор, но из боковой двери "Лилу" выглянул Уайетт.

— Ты нам нужен, шеф!

Я ухватилась за возможность избавиться от него.

— Твоя кухня нуждается в тебе, Шеф. Так что проваливай с моей.

Он ухмыльнулся мне, словно наслаждался моей враждой.

— Насладись десертами, Вера. Сделка того стоила.

Он выкинул наполовину съеденный сандвич в мусорный бак, и не спеша направился к своему ресторану. Если бы я не знала его лучше, я бы даже сказала, что он подпрыгивал на каждом шаге.

— Боже, ну и придурок, — прорычала я, как только он оказался вне пределов слышимости.

Когда Молли не согласилась со мной в тот же самый миг, я повернулась и посмотрела на неё. Она невинно пожала плечами.

— Думаю, он привык добиваться своего.

— Это пафосно.

Она обмахала себя блокнотом.

— И чертовски сексуально.

Я должна была не согласиться с ней. Но это было бы гнусной ложью.