Устав до изнеможения я плюнул на все и пошел снова спать. А когда проснулся, то первое что услышал, был близкий лай собак. На душе разом стало радостно и тревожно. Люди. Охотники, рыбакам то собаки ни к чему. А может банда добралась до меня? Нет, ерунда, столько времени прошло. Преодолевая волнение, оделся и решительно отворил дверь.

  Тяжелый взгляд темно-багровых бездушно-жестоких глаз, оскаленные желтые клыки, капли слюны, текущие по челюсти, круглые уши и морщинисто-пятнистая морда на длинной шее. Такой кошмар мне никогда и не снился даже.

  Здоровенная грязно-пятнистая зверюга, куда крупнее любой овчарки, молча прыгнула на меня. Ни остановить ее, ни закрыть дверь я не успел. Тело словно начав жить по своей воле, отшатнулось в сторону, так что кривые клыки лишь бессильно щелкнули рядом с моей шеей, но совсем избегнуть столкновения не удалось. Получив ужасающей силы удар в грудь, я отлетел к стене избушки. Тварь совсем не растерялась от первой неудачи, а вздыбив шерсть на загривке, снова бросилась вперед.

  'Двигайся! Не стой!' Я рванул боком вдоль стены в сторону печки. Клацая когтями по доскам пола, монстр врезался в стену позади меня, это на миг его тормознуло, а мне дало шанс ухватить в руки полено и сходу сунуть его в широко раскрытую пасть зверя. Челюсти рефлекторно захлопнулись, а я, не медля, поднял топор и, не разбирая и не целясь, принялся бить им куда-то в голову утробно рычащей твари, матерясь и крича во все горло.

  Окровавленная морда отшатнулась и, выпустив из зубов деревяшку, снова ринулась на меня. Но я не стал ее ждать, успев за эти короткие мгновенья жизни оказаться за столом, который с грохотом опрокинул навстречу хищнику. И все же преграда не остановила его, лишь на миг задержав, но и того хватило мне чтобы сильно размахнувшись всадить топор в башку врага. Мерзкий хруст костей и страшный визг, зверюга отскочила в сторону, а я, толкнув стол вперед, снова нацелился попасть топором, но промахнулся. В следующий миг зверюга выскочила наружу, дав шанс, наконец, закрыть дверь и резко задвинуть тяжелый брус деревянного засова на петли.

  Привалясь спиной к косяку, судорожно выдохнул и, почуяв внезапно накатившую слабость, осел на пол. От выступившей разом испарины стал мокрым как мышь. Мерзко. Вяло выругался. Голос дрожал и сбивался, да и звучал как-то малохольно. Эк меня. Тварь пятнистая. В голове крутились моменты драки. Одно точно - стоять на месте нельзя, только ведь страх сковывает. Сам удивляюсь, как я смог все это провернуть... видать правду говорят, коль жить захочешь еще и не так раскорячишься.

  Жаль, не уверен, что сумел по настоящему зацепить ее. Да и крови на полу что-то немного. Волна ненависти всколыхнула нутро, обожгла сердце, заставив бешено биться. Убью гниду! Черт, а чего болит то так? Оказалось, что тварь сумела зацепить мою руку когтем, распоров и ткань куртки и кожу. Теперь же с все нарастающей дергающей болью рана дала о себе знать. Да будь все проклято! Надо срочно промыть царапину и чем-то перевязать.

  Мерзкий хохот нескольких хриплых голосов совсем неподалеку, заставил вздрогнуть. И вдруг, словно ниоткуда пришла мысль, а ведь это была какая-то огромная гиена... Подперев столом дверь, осмотрелся по сторонам. Разгром не слабый. Только теперь заметил, что топор все еще в руке, на лезвии кровь и шерсть налипла. Захотелось отбросить его в сторону, но справившись с нервами, просто положил на пол. Руки трясутся, да такого страха я никогда не переживал. Все что было - не в счет. Теперь я точно знаю, что значит испугаться до смерти. Надо действовать, перевязать и почистить рану.

  Снаружи раздались звуки грызни и свары, я прильнул к маленькому оконцу в стене и увидел, как три здоровенные твари рвут на куски ту самую, раненную мной гиену. Туда тебе и дорога, не смог удержаться я от мстительной мысли.

  Поставив кипятиться воду, лихорадочно принялся искать, чем еще можно почистить рану. Благо с перевязкой греть голову не надо - упаковка стерильного бинта и небольшая ампула с йодом в кармане куртки были, но это подождет, сначала обработаю края. Осторожно снял куртку и рубаху, рукав которой уже намок от крови и осмотрел царапину. Длиной сантиметров десять, рваные края, грязи не видно. Кровит, но в меру, тоже хорошо, значит, грязь вымывается самой кровью, крупные сосуды не задеты, опять хорошо. Прикладывать к ране ткань никакую не стал, наоборот, нажал на мышцу, чтобы еще усилить кровотечение и опустил руку вниз.

  Кипятить воду резона нет, она и так кипела уже, а то потом еще жди пока остынет, не буду же я горячей руку поливать, ожог тогда точно гарантирован. Снял с огня чайник, чудом не опрокинувшийся во время драки потому, что стоял на печке, и каплю вылил на кожу, вроде не обжигает. Стал лить осторожно вокруг раны. Потом и саму рану. Дернуло болью, зато светло-алая струя обильно промыла царапину. Разорвал прорезиненную ткань, вынул булавку, снял пергамент, сделал тампон, чтобы смазать края. Дальше йод. Вскрыл ампулу, чуток накапал на тампон и тщательно обвел по кругу. И все же рука подвела, стараясь начисто вытереть края, зацепил и саму царапину. В глазах потемнело, рука, словно в огонь попала, черт! Мало мне раны, тут еще и ожог гарантирован! Плевать, не до того сейчас. Харош, теперь перевязка.

  Аккуратно, чтобы не задеть чистую сторону подушечки марлевой, развернул и уложил на рану, потом в несколько мотков туго перевязал. Сколол булавкой. Все. От бинта осталась большая часть, тщательно упаковал обратно и убрал - еще пригодится делать перевязку. Внезапно закружилась голова, в животе прокатилась волна тошноты, и лишь усилием воли сдержал ее. Хохот, рычание. Совсем близко, рядом с дверью. Прильнув к окошку разглядел трех гиен не спешно бродящих поблизости. Нажрались и теперь будете ждать меня? Сволочи! Ну, вы у меня получите. Я вас навсегда отучу от человечинки!

  Где ствол, что там с ним? Беглый осмотр оружия дал обнадеживающий вывод - стрелять оно может... теоретически. А как реально - скоро узнаем. Приклад отломился почти точно по месту, где шейка переходит в само 'весло', получился этакий шотган, только стволы длинные. Ножом чуток обработал рукоять, чтобы острыми щепками не поранить руки. Потом отрезал кусок шкуры и тщательно обмотал и рукоять и сделал нечто вроде обмотки на самих стволах, где левой рукой держишь за ложе - чтобы надежней хват был. Открыл замок и зарядил картечью. Самое оно - пулей я вряд ли попаду. Еще раз глянул в конце - гиены широко и вольготно, выпятив сытые животы, разлеглись на солнышке. Твари!

  Встав у входа, еще раз прикинул - готов ли, сунул топор сзади за пояс, взвел курки и сдвинул засов, мягко толкнув дверь плечом.

  - Эй, твари, давай сюда! У меня для вас гостинцы припасены! - ствол я держал скрыто, за косяком двери, уверен, что такое ружье эти уродливые монстры хорошо знают. Гиены не спеша встали и двинулись в мою сторону. С каждым шагом ускоряя движение. Стало страшно. Не выдержав, я вскинул ружье и, наведя на бегущего первым здоровенную самку с гордо задранным вверх хвостом, нажал на спуск. Грохот ударил по ушам, а отдача по рукам. Свежая рана мгновенно дала о себе знать. Я совсем оглох. Поэтому стон и скулеж подраненного зверя донесся до меня едва слышным. Гиена, получив порцию свинца, покатилась по земле, визжа от боли. Добивать её я не стал, а выстрелил в еще одну мерзкую морду. Но падальщик, почуяв опасность, прыгнул в сторону, и заряд ушел никуда. К чертям! Захотелось немедленно отступить и закрыть дверь, но бешенная злоба и азарт так вскипятили мою кровь, что разум заглох. Третья зверюга чуть присев на длинных, готовых к прыжку лапах в нерешительности замерла на миг.

  - Иди сюда, сука!

  Переламываю ствол, гильзы удобно откатываются из патронника и ухваченные пальцами, летят в сторону. Чтобы не терять времени закинул патрон и выстрелил. Есть! Несколько картечин запятнали светлую шкуру кровью, сбивают зверя с шага. На этот раз, гиены не выдержав, побежали прочь, поджав хвосты. Вожак, тяжело побитый, с трудом ковыляет последним, но я не дал ему шанса. Открыл казенник, выбросил гильзы, вкинул пару новых патронов и, взведя курки, бросился вслед за ним. Он обернулся, рыча на меня окровавленной мордой и пытаясь прибавить ходу. Но я оказался быстрее. Почти настигнув его, стреляю дуплетом, превращая бок зверя в кровавое месиво. Снова перезаряжаю. Оглядываюсь кругом. Бежать в хижину нет необходимости - поле боя осталось за человеком. Аккуратно снимаю курки с боевого взвода и кладу ружье на траву. Топор в руку. Наклоняюсь и, глядя в мутнеющие глаза, и с размаха всаживаю лезвие в основание черепа гиены. Сдохни! Теперь последняя часть. Примерившись, со всей силы ударяю точно по корню верхнего клыка. Длинный кривой обломок с хрустом откалывается. Вот теперь все. Пусть останется у меня на память. Почему сам не знаю, но злость к хищникам-трупоедам исчезла. А с ней и страх.