Annotation

Я многое видел за свою недолгую жизнь: видел мир, видел его краски, видел лица людей, но не видел самого главного – любви. А теперь мир для меня погрузился во мрак, и хоть открывай глаза, хоть нет – всё та же тьма. Однако я могу чувствовать, и я чувствую твоё тепло… Я вижу лишь твой силуэт…

Пролог

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Эпилог

notes

Пролог

Еще в раннем детстве мне пророчили стать спортсменом.

Я был борцом с рождения. Мама рассказывала, что в первые месяцы моей жизни со мной было хлопот невпроворот. Я капризничал, любил попинать ее ногами и подергать за темные волосы. Тогда она и сказала, что я, возможно, в будущем стану футболистом. Она ошиблась насчет профессии, но в спорт я действительно пошел.

Когда мне исполнилось шесть лет, отец подарил мне хоккейные коньки и шайбу с клюшкой, и с тех пор я начал увлекаться хоккеем. Признаюсь, игра меня затягивала, и порой я даже отключался от внешнего мира, полностью погружаясь в хоккей. Катание по льду было моей страстью, и я всерьез начал задумываться о будущей профессии спортсмена.

В двенадцать лет я пошел на секцию и играл уже в команде. В первые же месяцы меня сделали капитаном. Мы ездили на соревнования и завоевывали награды — всё как у всех. Шли к вершине.

В то же время в нашей семье произошел раскол: отец ушел к другой женщине. Моя мама, Линда, тяжело переживала разрыв с ним и, чтобы затушить боль разбитого сердца, начала давать частные уроки по игре на фортепиано. Раньше она работа в школе учителем музыки, но, когда познакомилась с моим отцом, ушла с работы и посвятила себя семье, а сейчас вновь вернулась к старому образу жизни.

Она так глубоко ушла в работу, что забыла себя, а о детях и говорить нечего. За мной присматривала старшая сестра — Клэр, она же водила меня на занятия по хоккею и занималась всем тем, чем обычно занимались матери детей моего возраста: одевала, помогала с уроками, вела переговоры с родителями мальчишек, с которыми я дрался. В ту пору ей было всего лишь восемнадцать, но, должен признать, она умело со всем справлялась.

Сейчас же мне восемнадцать, но я даже самостоятельно приготовить себе поесть не могу, не то чтобы стать кому-то отцом. Не подумайте: руки-ноги у меня на месте, просто…

Я слепой.

Да. Всё просто.

Скорее всего, вы удивитесь: как такое возможно, ведь я хоккеист? Нет, я не был слеп с рождения, и это никакое не чудо под названием «Инвалид, не смотря на свою слепоту, играет в хоккей». Я расскажу вам, в чем дело, но для начала сделаю то, что забыл в самом начале: представлюсь. Меня зовут Эдан Хоулмз. Здравствуйте.

Итак, вы хотели знать, что случилось, тогда слушайте…

Это был один из тех дней, когда не ждешь ничего плохого. Моя команда — «Ночные ястребы» — вышла в финал в молодежном хоккейном турнире. Всё шло своим чередом: я, как капитан, настроил парней на победу, и мы с тренером еще раз обговорили план наших действий на льду. Я не мог подкачать, ведь с трибун за мной будут наблюдать сестра с мамой, которая два года назад вновь начала активно участвовать в моей жизни.

Выхожу на лед, чувствую уверенность и легкий азарт, от которого нервная дрожь пробегается по телу, и адреналин захватывает с головой. Слышу сигнал, оповещающий, что игра началась, и делаю ход первым, выбивая шайбу прямо из-под носа капитана соперников.

Игра идет плавно, но, конечно же, не обошлось и без парочки замечаний от судьи. Мы настойчиво шли к победе, и вот уже оставались считанные минуты до конца игры, а счет неравный: 21:20 в нашу пользу. И хотелось забить еще один гол для полной уверенности, что матч не повторится, и мы выиграем.

Не помню, как это произошло — всё случилось очень быстро. Я катил шайбу к воротам, не замечая никого вокруг, как вдруг на меня налетел игрок параллельной команды. Сила столкновения была столь велика, что меня относит на два метра назад, и я бьюсь головой об лед. Слышу, как шлем раскалывается на затылке, и чувствую острую боль, словно молния, пронзившую мозг. Глазами незамедлительно завладевает тьма, и я проваливаюсь в какую-то бездну, находящуюся между сном и реальностью.

Что дальше происходило мне неизвестно — теряю сознание. Прихожу в себя лишь спустя три дня. Как выяснилось — я был в коме всё это время. У меня серьезное сотрясение головного мозга, но врачи убедили маму с сестрой, что со мной всё хорошо... Пока я не открыл глаза. И не увидел ничего, кроме темноты.

Моя внезапная слепота поразила даже медиков. Меня тут же отправили в Медицинский научно-исследовательский офтальмологический центр нашего города, где сказали, что нужна срочная операция, пока не будет поздно. Линда и Клэр согласились, а я лишь молча повиновался, поскольку голос после сотрясения тоже пропал. Слава богу, на время.

Мне сделали операцию, но зрение не вернулось. Все мои мечты стать профессиональным хоккеистом развеялись в одночасье, и я ушел в себя. Стал ненавидеть свою жизнь, окружающих людей. Всё, что когда-то было мне дорого, стало противным и незначительным. Мама с сестрой, конечно же, поддерживали меня, но мне не нужны были их сожаления. Я знал, что они не оставят меня в беде и от этого делалось еще паршивее.

Из жизнерадостного человека я превратился в холодного и отрешенного. Удивительно, как могут мгновенно поменяться люди. Да и, конечно, кому дело до слепого, который ничего не может сделать? У меня нет больше будущего, хотя мама не оставляет надежды найти мне хорошую клинику, в которой меня могли бы вылечить. Но, увы, я продолжаю мириться с новым миром — вечной тьмой.

Прошел год с того момента, как я потерял зрение, и я потихоньку начал адаптироваться. У меня уже лучше получалось распознавать предметы, я умею самостоятельно одеваться и гулять по городу. В общем, я вновь учился жизни.

Всё как в первый раз, словно я заново родился.

Глава первая

Красивая темноволосая девушка стояла у дверей в операционный блок и нервно закусывала губу, обхватив себя руками. Клэр не могла найти себе места, потому что сейчас за стеной делают очередную операцию ее брату, которая пятьдесят на пятьдесят может пройти успешно.

Проходит еще десять минут, прежде чем двери операционной распахиваются, и оттуда выходит врач.

— Доктор, ну как? — спрашивает Клэр, подойдя к мужчине. — Как всё прошло?

Тот снимает очки и потирает глаза.

— Операция прошла без всяких осложнений, — отвечает он, — но толка от нее — ноль. Не хочу вас расстраивать, но, возможно, зрение к мальчику не вернется никогда. Я сделал всё возможное, поглядим, что произойдет.

— Неужели его положение так безнадежно? — шепотом произнесла Клэр.

— Ну, почему же, — отзывается доктор. — Не всё потеряно. Есть вероятность, что Эдан сможет видеть через какое-то время. Есть такое редкое явление, когда пациент неожиданно выздоравливает. Это может быть связано с какими-то счастливыми сюрпризами. Под их воздействием поврежденные органы вдруг начинают работать. Если такое произойдет с мальчиком, то, может быть, зрение вернется к нему.

— Эдан перестал улыбаться, — печально вздыхает Клэр, — его уже ничто не удивляет. Он не общается с друзьями, подолгу сидит у себя в комнате, ничем не занимается. Мы не знаем, как растормошить его.

— Не оставляйте попытки, — поддерживает врач. — Рано или поздно он придет в себя. А сейчас, извините, мне нужно иди.

— Да, конечно, — кивает девушка и пропускает мужчину назад.

***

Я провел два дня в той чертовой больнице, и абсолютно ничего не изменилось. Если только появилась боль в глазах после операции, но зрение ко мне так и не вернулось. И скажите, зачем тогда было туда ездить, если это бессмысленно? А, пофиг. Всё равно времени теперь хоть отбавляй.