Глава 12

Был лишь один способ попасть в столицу Налвики и уйти: двойные железные врата были достаточно широкими, чтобы мог проплыть один из огромных торговых кораблей в тридцать два весла из Телеянска, и оставалось место. Врата были такими тяжелыми, что каждую створку двигали стадом быков. Такие тяжелые, что они могли превратить человека в лист бумаги, если упадут на него. Одна створка для входа, другая — для выхода, их разделяла толстая каменная стена, они делили широкую сторожевую башню и длинный проход дальше.

И железные врата были закрыты.

А небо лило дождь.

Таксин стоял рядом с Гетеном, чухал голову.

— Кровь Семел. Я слышал, что они впечатляют, но не представлял такое. Как Фэдди и Элоф выбрались живыми?

Смаргивая капли дождя, Гетен вытянул шею, чтобы увидеть вершину древних каменных стен вокруг Древьи. Они нависали, тяжелые, шириной в пять лошадей, стоящих бок о бок, покрытые мхом, увенчанные линией стальных шипов, похожих на вершины замка короля Хьялмера и лиловые горы Скерп над всем этим пейзажем.

Искалеченные тела и несколько бродячих духов охраняли врата, и никто не следил за входом. Гетен нахмурился.

— Город мертв.

Таксин перестал чесаться.

— О чем ты?

— Скирон забросил его. Несколько духов, которые сбежали от крикунов, бродят тут, не могут уйти в Пустоту, потому что бог закрыл для них вход.

«Бог не оценит то, что увидит. Все пострадают, и ты больше всех, маг солнца», — предупреждала Салвен.

— Почему он сделает это?

Гетен смотрел на большие врата, пытаясь понять механизм, который поднимал их. Там был замок, который он не видел, но который нужно было отпереть. Механическая магия была проще, когда он видел, что делал. И когда он не отвлекался на соблазн такого количества душ. Он стиснул зубы.

— Маг, почему Скирон бросил мертвых тут?

— Я не знаю и не хочу у него спрашивать, — прорычал Гетен.

Таксин скрестил руки.

— Почему? Он — твой бог.

— Даже я не хочу долго ощущать на себе внимание Смерти. Но, если хочешь, я перережу тебе горло и отправлю тебя в Пустоту спросить у него, — капитан сделал грубый жест, но смолчал. Гетен прошел в тень большого каменного туннеля. Он посмотрел во тьму, прижал ладони к холодным железным вратам и ощутил то, что не видел. Там были толстые цепи, большие колеса и два больших рычага. — Ах, я вижу, как это работает, — пробормотал он.

— Что?

— Механизм ворот. Готовься. Я подниму их так, чтобы мы проскользнули.

Таксин выдохнул и перевел взгляд от искалеченных трупов на врата и Гетена.

— Уверен, что хочешь туда?

— Уверен, что мне нужно.

Капитан резко вдохнул.

— Мы не можем подождать тут и убрать крикунов, если они покажутся? Что внутри такого важного?

— Может, их кладбище. Может, их некромант, — он фыркнул. — Может, ничего, — он вытер лицо мокрым рукавом и направил магию между рычагом, держащим врата закрытыми, и поднятием железного веса. — Может, моя смерть, — добавил он сквозь зубы. — Может, твоя.

Дрожа, скрипя, гремя, врата медленно поднялись. Пот стекал с каплями дождя по лбу Гетена. Места хватило, чтобы проникнуть под вратами, пригнувшись, и Таксин пробрался в Древью. Гетен пошел следом, удерживая железо в воздухе. Он прошел и позволил вратам упасть. Земля задрожала под их ногами, грязь забрызгала их сапоги и штаны. От звука в ушах звенело.

Путь разделялся. Вокруг были каменные стены. Им пришлось повернуть направо и идти по переулку с парапетами сверху, откуда солдаты могли убить нарушителей до того, как они доберутся до города. Богатство Налвики было в железе, добываемом в шахтах в горах. Тяжелый труд выполняли жестокие люди, которыми управляли жестокие правители. Свой народ часто нападал на Древья Линну. Семья Бурсук правила тяжелой рукой. Они пришли к власти из-за каменных сердец, превзошли этим предшественников. Многих убили во сне, стар и млад, даже далеких родственников семьи, и все в одну кровавую ночь в Древье.

— Для чего кладбище? — спросил Таксин, когда они вышли из переулка, не встретив никого живого.

— Там рождаются кошмары.

— Лучше бы я не спрашивал.

— Жалеешь, что пошел со мной?

— Ты не давал мне выбора.

— Не помню, чтобы ты уходил, когда я так говорил.

Таксин схватил Гетена за накидку и толкнул в стену.

— Я никуда не уйду, маг. Галина тебе доверяет, но я — нет и не буду. Из магии не будет ничего хорошего. Она убила достаточно твоего вида в войне и знает это. У нее есть шрамы, чтобы помнить это, и новые оставил ты, — он ткнул пальцем в грудь Гетена. — И я буду следить за тобой. Когда ты ошибёшься и покажешь свою истинную натуру, мой меч вонзится в тебя, покончит с этим кошмаром, — его палец стал кулаком. — Я не дам тебе снова навредить ей. То, что ты добрался до нее, мое поражение. Я это исправлю. Это я обещал богам и королю.

Гетен прищурился. Король Вернард сыграл роль во враждебности капитана.

— Она знает, что ты — кукла Вернарда и не веришь ей? — Таксин моргнул. Он нахмурился сильнее. Гетен угадал. — Галине это не понравится.

— Я много раз сталкивался с ее гневом. Если это избавит мир от тебя, это стоит боли.

Гетен сжал его запястье.

— Давай мне дальше поводы послать тебя в Пустоту, капитан.

— Давай мне дальше поводы рассечь твой живот, маг, — Таксин вытащил нож и прижал к животу Гетена.

Это было ошибкой.

Гетен прошептал древние слова, и боль исказила лицо Таскина.

— Галина верит тебе на поле боя и вне его, — глаза мужчины расширились, рот раскрылся, ладонь дрожала. — Она зовет тебя другом, верным советником, — нож упал на землю между ними. Гетен наступил на него. Колени капитана подкосились, тело выгнулось. Струйка крови потекла из правой ноздри к бороде. — Я рад, что ты переживаешь за нее, — Гетен все еще сжимал запястье Таксина, не крепко, но опасно, обжигая кожу мужчины. — Я могу вырвать твою душу, капитан, — это было заманчиво. — Я могу остановить кровь в твоих венах, остановить твое сердце, свести мышцы так, что ты обмочишься от боли, — Гетен отпустил его. — Я могу сварить все внутри тебя, — Таксин стоял на четвереньках, тяжело дышал, сплевывал и ругался. — Ты жив только из-за Галины, — Гетен перешагнул его и пошел к замку. — Не зли меня снова.

* * *

Древний город Налвики был лабиринтом узких каменных улиц между кривых каменных зданий. Там воняло гнилыми трупами, мочой, дымом и страхом. Каждая тропа вела к тупику. Отовсюду звучали далекие крики людей и лошадей, визг немертвых псов. Черный дым поднимался из Железного квартала на западе города, и выше всех был замок, тихий, с закрытыми окнами. Оранжево-белые знамена замка слабо трепал ветер.

Таксин с мечом в руке вел себя сдержанно, шел впереди Гетена, прижался к стене, напрягся, как заяц, на которого охотились. Звук странно разносился в узких улицах. Они завернули за угол. Капитан замер.

Группа солдат билась с крикуном. Их командир повернулся и крикнул на налвикском:

— Прочь отсюда! Нам не нужно больше мертвых идиотов под ногами!

Таксин не отступил.

— Мертвые солдаты тоже не нужны. Мы можем помочь.

Воин поднял меч.

— Я сказал уйти.

Гетен поднял сияющие чары.

— А я предлагаю вам пригнуться, — он бросил чары в крикуна. Они сбили солдат на землю и отбросили существо в здание за ними с такой силой, что каменная стена обрушилась на скелет.

Солдаты Налвики встали на ноги.

— Мы не хотим больше проблем от магов, — прорычал один из них.

— Я принес не проблемы, — Гетен собрал тени из трещин, порогов и окон улицы, из арок Древьи. Темная броня покрыла его тело и затвердела. — Я принес боевую магию, — солдаты смотрели, раскрыв глаза и рты. Он указал на капитана. — И его.

Таксин усмехнулся, глаза пылали от боевого безумия.

— Перемирие, маг, пока не добьем чудищ. А потом я убью тебя.

Гетен оскалился.

— Осторожнее, капитан. Я бы не хотел случайно тебя убить.

Воин Налвики перевел взгляд от разбитого крикуна на Гетена и капитана Галины.

— Да, нам пригодятся боевой маг и маньяк, — он протянул руку. — Я Николаус.

Раздался крик:

— Осторожно!

Еще крикун спрыгнул с арки над улицей в дюжине футов от них. Он напал на солдат, еще три чудища последовали за ним. Рев Таксина чуть не заглушил монстров, он взмахнул мечом и побежал, атакуя как безумец. Гетен изучал технику мужчины. Таксин бился как голодный пес, махал мечом без изящества, но эффективно. Он восхитился верностью мужчины бою. Конечно, Галина не прогоняла его. Он был опасным врагом.

Гетен пожал плечами. Он скучал по весу меча, одолжил один у умершего. Он поднял щит янтарной магии, уклонялся, бил чарами по мертвой плоти, поджигал шерсть.

Их группа пробивала путь по городу. Они проходили улицы, заваленные телегами, бочками и досками. Миновали забитые двери, окна в крови, дома, которые не смогли сдержать крикунов. Они миновали порванных взрослых и мертвых, но целых детей. Черный дым и вонь псов Скирона тянулись из-за углов. Крики и рыдания отражались от изогнутых стен, разносили ужас. Лошади без всадников вырвались из дыма, фыркая от страха, закатывая глаза. Псы бились над трупами, скалясь, шерсть на загривках стояла дыбом. Гетен получил новые мозоли, новые боли и раны. Их группа потеряла несколько солдат из-за воров душ. И они получили больше бойцов из беженцев, некоторые были опытными солдатами, другие — торговцами, мясниками, пекарями. Любой с оружием и желанием шел за ними, пока они прогоняли крикунов к горящему Железному кварталу.

Гетен чарами сдерживал огонь и монстров. Пять улиц города стали дымом и золой, черными скелетами зданий. Огонь лизал, трещал, плевался. Искры летали в кошмарном небе, закрывали ранние звезды, превращали полумесяц в кровавый. Он сплел чары и закрепил их на душах солдат, мужчин и женщин, с которыми бился. Он питал чары огнем, который горел в зданиях и на монстрах.

— Оставайтесь тут, пока огонь не догорит, пока пепел не остынет. Тогда чары снимутся, — дюжина людей вызвалась. Еще дюжина согласилась принести еды, воды, одеяла и приглядывать за тех, кто сторожил чары, пока крикуны не станут пеплом.