Лидер наемников издал смешок, пожал плечами.

— Ты проявила свою репутацию убийцы, леди Кхары. И мне нравится, пока моя кожа и кости на моем теле, так что я решил, что защита мудрее, пока я в одной комнате с тобой. Как твой покойный отец, ты напоминаешь дикого медведя, восхищаешь издалека, опасная вблизи. Потому я его быстро убил.

— Если это должно льстить, у тебя не вышло.

Четыре наемника обступили ее, оттолкнув Магода. Аревик попыталась поймать ее руку, но Галина не позволила. Она посмотрела в испуганные глаза сестры и покачала головой, просила ее мысленно отойти и не подвергать себя опасности. Галина доверяла ему свою жизнь, но, что важнее, свою младшую сестру.

Кадок сел и указал на другой стул.

— Прошу, ваша светлость. Присядете?

— А если я предпочту стоять? — Галина скрестила руки.

Он закинул правую ногу на левую, хмурясь от пятен крови на штанах.

— Разговор может быть долгим. Уверен, вам будет удобнее присесть. И мне будет безопаснее. Уж извольте.

Шея Галины хрустнула, когда она склонила голову. Мужчина был интересным, опасным и точно хотел причинить ей много боли. Она посмотрела на стул, на двух магов по бокам него и больших наемников за ними.

— Ладно. Сделаем вид, что это вежливая беседа, — она села.

Маги зашептали заклинание, объединяя силы. Магия пронеслась по ее коже, холодная и колючая, как крысиные когти. Это не было лаской теплых заклинаний Гетена, но тело Галины слушалось. Она вскрикнула, ее мышцы свело. Ее пальцы сжали подлокотники стула, ступни прижались к полу. Ее спина выпрямилась, а голова врезалась в спинку стула так, что звезды вспыхнули перед глазами. Дышать было больно, двигаться — невозможно.

— Но не вышло, — процедила она.

Кадок поднял пальцы, и хватка чар ослабла.

— Теперь ты знаешь, на что они способны, — он склонился, уперся локтями в колени, сцепил пальцы под подбородком. Он выдерживал ее взгляд, слабо улыбаясь. Она заметила бледные потрескавшиеся губы. — Я хочу ключи от сокровищницы замка, — сказал он. — Скажи, где они спрятаны.

— Я думала, тебе хорошо платит покровитель.

— Да. И твое богатство — часть оплаты, — он пошевелил пальцами. — Ключи.

— Нет.

Он моргнул, приподнял брови.

— Нет?

— Иди ты, — ключи не хранились в замке. Даже если Кадок получит их и откроет сокровищницу, он будет разочарован. Там было почти пусто. Галина распределила почти все свое богатство среди деревень Кхары после долгой жестокой зимы, остальное вложила в ремонт замка. Она поняла, что уже наполнила кошельки наемников.

Он вздохнул, на миг показался неловким каменщиком.

— Я тебя уважаю, маркграфиня. Но, хоть мы узнали замок за месяцы работы в нем, это не помешает мне ранить тебя, чтобы получить то, за чем я пришел.

Галина нахмурилась. Если она скажет ему, где ключи, она и ее товарищи быстро встретят конец и окажутся с трупами под окнами. Лучше потянуть время для идей, для ее солдат за стенами, чтобы они придумали, как напасть.

— Я не буду упрощать это для тебя, — пусть Кадок и его бандиты тратят часы на поиски ключей, молотов и пытки, чтобы получить доступ к сокровищнице Харатона. Там были толстые стены, три двери с множеством замков, и туда еще не врывались враги.

— Плохо, — он отклонился. — Винс, Бритта, поднимите ее. Трефор, сними платье с леди Кхары. Оно слишком дорогое, чтобы его портить еще сильнее.

Маги сделали движение в унисон. Галина пискнула, ее мышцы послушались и подняли ее на ноги, пока разум гадал, как это происходило.

«Привыкай, мозг», — подумала она.

Трефор гадко рассмеялся. Он вытер губы и оскалился.

— Я буду рад, — Галина нахмурилась. Наемник думал не только о снятом платье. Он вытащил ножик из-за пояса.

— Только платье, идиот, — сказал Кадок. — Мы не звери.

Аревик за ней заплакала. Трефор разрезал шнурки на ее спине с треском. Дыхание мужчины было гадким, как гнилая капуста, а от тела воняло еще хуже.

— Отвернись, Аревик, — Галина оберегала нежное сердце сестры. Она была ребенком, которая поднимала пауков выше на окнах замка, чтобы они могли ловить мух, а не погибали от слуг. Она спасала мышей от котов Татлиса и воровала объедки с кухни, чтобы извиниться перед котами за сбежавший ужин. Она ни разу не видела пытки или войну. Она верила в романтику. И Галина не хотела, чтобы она потеряла это.

Ее сестра сказала:

— Нет. Если ты можешь это вынести, Галина, могу и я.

Трефор сорвал рукава и бросил их Кадоку.

Галина закатила глаза.

— Отверни ее, Магод.

Голос садовника был мягким, но решительным.

— Леди Кхары права, графиня. Не смотрите на ее страдания. Так ей будет хуже.

Трефор схватил платье спереди, пальцы были мягкими, а лицо в следах сыпи слишком близко. Его оскал расширился. Галина опасно улыбнулась в ответ и разбила его нос лбом. Он выругался, кровь потекла. Аревик завизжала. Галина увидела звезды, отшатнулась бы на шаг, но чары магов не пустили ее. Рен и другие наемники засмеялись. Трефор поднял ножик.

— Сволочь.

— Только я понимаю, как опасна маркграфиня? — буркнул Кадок и оттащил его. — Я заберу платье, — Галина подняла голову, поджала губы и мрачно смотрела на лидера, снимающего платье. Он быстро отошел, сунул его в руки Трефора и толкнул его к дверям. — Не испачкай шелк Бесеры кровью, идиот. Он стоит больше твоей жизни, — Трефор ушел, ругаясь, платье висело на его плече. Кадок поманил Рена пальцем. — Посмотри, сможешь ли ты уговорить леди Кхары поделиться богатством.

— Галина? — голос Аревик дрожал.

Галина зарычала.

— Я сказала тебе отвернуться. Живо, Аревик, — видимо, это был ее тон. Всхлипы сестры стали тише, голос Магода зазвучал мягко, и их шаги отошли.

Рен шагнул вперед, закатывая рукава. Он был крупным, с волосами мышиного цвета, жидкой бородой и огромными предплечьями. Галина увидела его оскал и приготовилась. Первый удар всегда был худшим. А он затаил на нее обиду.