Страждущий проказник, —

До моих последних свеч,

На последний праздник.

К возрожденью я иду;

Уж настал сочельник:

Скоро на моем ходу

Нужен будет ельник.

24 декабря 1857

Привет старому 1858 году

А! Новый! – Ну, милости просим.

Пожалуйте. – Только уж – нет —

Не вам, извините, приносим,

А старому году привет.

Характер ваш нам неизвестен,

Вы молоды слишком пока, —

А старый и добр был, и честен,

И можно почтить старика.

К чему же хитрить, лицемерить,

Заране сплетая вам лесть?

Нам трудно грядущему верить,

Мы верим тому, что уж есть.

А есть уже доброго много,

От доброго семени плод

Не худ будет с помощью Бога.

Не худ был и старенький год.

По солнцу он шел, как учитель,

С блестящей кометой на лбу,

И многих был зол обличитель, —

С невежеством вел он борьбу.

И мир был во многом утешен

И в прозе, и в звуке стиха,

А если в ином был он грешен,

Так где же и кто ж без греха?

Да! В медные головы, в груди

Стучит девятнадцатый век.

Внизу начинаются люди,

И есть наверху Человек.

Его от души поздравляем…

Не нужно его называть.

Один он – и только, мы знаем,

Один он – душа, благодать.

Один… за него все молитвы.

Им внешняя брань перешла

В святые, крестовые битвы

С домашнею гидрою зла.

Декабрь 1858

На 1861 год

«О Господи! Как время-то идет!» —

Твердило встарь прабабушкино племя,

И соглашался с этим весь народ.

Да полно, так ли? Движется ли время?

У нас в речах подчас неверен слог,

Толкуем мы о прошлом, преходящем

И будущем, а в целом – мир и Бог

Всегда живут в одном лишь настоящем.

И нету настоящему конца,

И нет начала. Люди вздор городят

О времени, – оно для мудреца

Всегда стоит, они ж идут, проходят

Или плывут по жизненной реке

И к берегам относят то движенье,

Которое на утлом челноке

Свершают сами. Всюду – заблужденье.

О род людской! Морщины лбов

Считает он, мытарства и невзгоды,

Число толчков, число своих гробов

И говорит: «Смотрите! Это – годы.

Вот счет годов – по надписям гробниц,

По памятникам, храмам, обелискам».

Не полно ль годы цифрами считать

И не пора ль меж новостей, открытий

Открытому сознанью место дать,

Что мир созрел для дел и для событий?

О, вознесись к Творцу, хвалебный глас,

От всей России в упованье смелом,

Что новый год, быть может, и для нас

Означится великим, чудным делом!

О, если б только – в сторону мечи!

И если бы средь жизненного пира

Кровь не лилась! Господь нас научи

Творить дела путем любви и мира!

Воистину то был бы новый год,

И новый век, и юбилей наш новый

И весь людской возликовал бы род,

Объят всемирной Церковью Христовой.

Декабрь 1860

Валентин Берестов (1928–1998)

* * *

В день Рождения Христа

В мир вернулась красота.

Январский лед сиянье льет.

Январский наст пропасть не даст.

Январский снег нарядней всех:

Днем искрометный и цветной

И так сияет под луной.

И каждый из январских дней

Чуть-чуть, но прежнего длинней.

И так пригоден для пиров

И встреч – любой из вечеров.

Ясли

Ясли, – так мечтал один ребенок, —

Можно склеить из цветных картонок,

Сделать из бумаги золотой

Пастухов с Рождественской звездой.

Ослик, вол – какая красота! —

Встанут рядом с яслями Христа.

Вот они – в одеждах позолоченных

Три царя из дивных стран восточных.

По пустыне в ожиданье чуда

Их везут послушные верблюды.

А Христос-Младенец? В этот час

Он в сердцах у каждого у нас!

Перевод с франц. из М. Карема

Колыбельная елочке

Спи, елочка-деточка, под пенье метели.

Я снегом пушистым тебя уберу.

Усни на коленях у матушки-ели,

Такая зеленая в белом бору.

Усни и не слушай ты всякого вздора,

Ни ветра, ни зверя, ни птиц, никого!

Как будто возьмут нашу елочку скоро

И в дом увезут, чтоб встречать Рождество.

Нет, в чан с оторочкой из старой бумаги

Тебя не поставят у всех на виду.

Не будешь держать ты гирлянды и флаги,

Игрушки и свечи, шары и звезду.

Нет, спрячешь ты заиньку – длинные ушки,

Тебя разукрасят метель и мороз,

И вспыхнет звезда у тебя на макушке

В тот час, как родился Младенец Христос.

Перевод с франц. из М. Карема

Сергей Бехтеев (1879–1954)

Святая ночь

Слава в вышних Богу, и на земли

мир, в человецех благоволение!

Лк. 2: 14

Ночь и мороз на дворе;

Ярко созвездья горят;

В зимнем седом серебре

Молча деревья стоят.

Дивен их снежный убор:

Искр переливчатый рой

Радует трепетный взор

Дивной стоцветной игрой.

Блещут в Тобольске огни,

В мраке сверкая, дрожат;

Здесь в заточеньи они

Скорбью монаршей скорбят.

Здесь, далеко от людей,

Лживых и рабских сердец,

В страхе за милых детей,

Спит их Державный Отец.

Искрятся звезды, горя,

К окнам изгнанников льнут,

Смотрят на ложе Царя,

Смотрят и тихо поют:

«Спи, Страстотерпец Святой,

С кротким Семейством Своим;

Ярким венцом над Тобой

Мы величаво горим.

Спи, покоряясь судьбе,

Царь побежденной страны;

Ночь да откроет Тебе

Вещие, светлые сны.

Спи без тревог на челе

В тихую ночь Рождества:

Мы возвещаем земле

Дни Твоего торжества.

Светочи ангельских слез

Льются, о правде скорбя;

Кроткий Младенец Христос

Сам охраняет Тебя!»

24 декабря 1917

Александр Блок (1880–1921)

Ночь на Новый год

Лежат холодные туманы,

Горят багровые костры.

Душа морозная Светланы