— Папа, я хочу ее, — взмолилась Милли, не сводя глаз с игрушки. Я не знала, как поступить. С одной стороны, пояснения лавочника успокаивали, но с другой — все равно мне казалось, что с игрушкой что — то не то. Однако решение принимать мужу, а не мне.

— Хорошо, мы возьмем игрушку, — решил Нейтан, и лавочник протянул леопарда девочке.

Милли прижала зверька к себе и радостно защебетала:

— Спасибо, папочка, ты самый лучший на свете. — Маленькая подлиза смотрела на отца с обожанием. Как бы ни храбрился муж, было видно, что он поддался чарам дочери.

Нейтан, взяв небольшой мячик, дал лавочнику желанную монету.

— Скоро будет кукольное представление. Пойдем? — Нейтан направился на небольшую площадь в центре ярмарки, где была деревянная сцена.

— Мне надо кое — что купить, я вас догоню. — Мужу не хотелось отпускать меня одну, но Милли уже тянула его за руку, спеша на представление. Нейтану ничего не оставалось, как кивнуть мне и поспешить за дочерью.

Лавку зельевара я нашла быстро, да и покупка нужного зелья не заняла много времени. Лавочник оказался молчаливым: кроме стоимости товара, я не услышала от него ни слова. Странный. Обычно продавцы нахваливают свой товар и стараются посоветовать еще какие — нибудь зелья, поэтому вместо одного пузырька я всегда приносила в лабораторию не меньше пяти покупок. Однако этот лавочник, казалось, и не рад покупателям.

Расплатившись, я поспешила к мужу и дочери, оставив все мысли о зельеваре. В толпе людей шла так быстро, как только могла. Яркий свет ослепил меня, и я на миг прикрыла глаза. Больше раскрыть их не могла. Мои веки словно налились свинцом, и я погрузилась во тьму. Мягкий голос, нежный, чарующий, о чем — то спрашивал меня. Мои губы шептали ответ, но я не могла понять, что происходит, и темнота все так же не отпускала меня. Затем голос смолк, и я осталась одна во тьме. Холодной, вязкой тьме. Я похолодела от ужаса. Вокруг лишь мрак — и больше ничего. Так страшно мне еще не было. Сколько я провела в этом вязком пространстве без граней, не знаю, но внезапно ощутила теплоту, затем темнота стала отступать. Изо всех сил я пыталась раскрыть веки, и наконец мне это удалось. Свет, краски — все было размыто, но главное, что это было.

Вдохнув родной аромат, я поняла, что оказалась в объятиях мужа. Он крепко сжимал меня и шептал что — то. В голове был туман, и звуки вокруг звучали приглушенно, я с трудом их различала. Надо мной кто — то склонился и вложил мне в руку пузырек. Я колебалась лишь секунду. Сделав глоток, сразу почувствовала прилив сил, а через несколько минут мир вернулся ко мне.

— Ты слышишь меня, родная? — спросил Нейтан, глядя на меня с тревогой.

— Да, — прошептала я пересохшими губами.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Уже лучше, спасибо. — Я обернулась к мужчине, что дал мне зелье. Им оказался тот молчаливый лавочник. Как обманчиво бывает первое впечатление о человеке, и как мы спешим с выводами, ничего не успев узнать! Я искренне поблагодарила его, а он лишь коротко кивнул мне в ответ.

— Что произошло, Эмма? — Нейтан был обеспокоен, а я не знала, что ответить, ведь сама так ничего и не поняла.

— Я не знаю.

Ситуацию, как ни странно, прояснил зельевар.

— Ее окружили несколько магов. Я не видел лиц, только спины. Среди них был менталист. Они что — то выведывали у леди, — ответил он. Лишь секунда потребовалась Нейтану, чтобы осмыслить услышанное.

— Эмма, посиди, пожалуйста, здесь. — Муж усадил меня на лавку, где уже сидели перепуганная Милли и притихший Пул. — А я поговорю с мистером Томасом. — Дождавшись моего кивка, Нейтан вернулся к свидетелю нападения, и они, отойдя в сторону, начали свой разговор. Я не слышала ни слова, оба собеседника не отличались эмоциональностью, поэтому понять что — либо было невозможно. Теплая маленькая ручка накрыла мою ледяную. И я перевела взгляд с мужа на дочку.

— Все хорошо, милая, — прошептала я, придвинув девочку к себе. Она же в ответ, крепко прижавшись ко мне, заплакала.

Ее слезы отрезвили меня, исчез туман, и мысли перестали путаться. Центром моей вселенной стала моя малышка. Подхватив свою крошку на руки, я обняла ее и, гладя по кудряшкам, начала тихонько напевать песенку, которую мне пела мама, когда я печалилась или болела.

Милли притихла у меня на руках, ее слезы высохли.

— Мы смотрели на кукол. А потом кто — то громко закричал, что леди в беде. — Снова всхлипнув, Милли прижалась сильнее. — Ты была такая бледная. Я подумала, что ты умерла, — еле слышно прошептала она. Столько страха слышалось в ее голосе, что я готова была самолично убить тех негодяев. И что им нужно от меня?

— Нет, Милли, со мной все хорошо, все прошло. Я здесь, я с тобой, живая.

— И никуда не уйдешь?

— Не уйду.

Поправляя непослушную кудряшку, я улыбнулась Милли.

— Я тебя люблю, — прошептала она, глядя на меня своими большими красивыми глазками.

— Я тебя тоже сильно — пресильно люблю.

По моим щекам потекли слезы. Я так хотела, чтобы Милли приняла меня, и вот чудо свершилось. Мой фиктивный брак подарил мне настоящую семью: я, Нейтан и Милли. Кто бы мог подумать…

Я сидела на стуле в кабинете мужа и рассматривала свои руки, не решаясь поднять взгляд. Нейтан нервничал, и его сослуживец мистер Фрай совсем не помогал мне успокоить его. Те маги, что напали на меня, судя по описанию зельевара, походили на последователей культа Карда. Но если это они, почему же меня не украли? Почему не принесли в жертву богу смерти? Я боялась задать эти вопросы, дабы не рассердить Нейтана сильнее. Он и так уже запретил мне покидать поместье. Боюсь, если спрошу, то он меня из моих покоев не выпустит.

— Ваше сиятельство… — мистер Фрай обратился к мужу, отвлекая его от чтения отчета его подчиненных, которые уже несколько дней расспрашивали всех и в поместье, и в деревне, и в Колдене.

— Мы не на работе, просто Нейт, — поправил старого друга муж и откинул отчет. Наверное, в нем было все то же, что и в предыдущих: никто ничего не видел и не слышал.

— Менталист ничего не нашел. Все, что могли сделать последователи культа, — это лишь раздобыть информацию через леди Эмму.

То, как спокойно и уверенно рассуждал следователь, успокаивало меня, но не Нейтана. Он злился. Я видела это по плотно сжатым губам и нахмуренным бровям.

— Леди Эмилия и сама призналась, что голос задавал ей вопросы, а она что — то отвечала. — Заметив, что следователь ищет подтверждение этих слов, я кивнула, и следователь продолжил рассказывать свои предположения: — Возможно, они хотят напасть на поместье или узнать что — то о тебе. В любом случае это означает, что мы слишком близко подобрались.

Нейтан нахмурился еще сильнее, его не убедили доводы друга, я и сама не была уверена в его предположениях. Хоть в них и имелась логика, но и недочеты были видны даже мне.

— Мой дом защищен как крепость, им не пройти внутрь, — устало ответил муж. — Пул охраняет Милли.

Последняя фраза была обращена ко мне, возможно, Нейтан хотел меня успокоить, но он лишь усилил мою тревогу.

— Не уверена, что он хороший защитник.

Стоило вспомнить, как легко я смогла пленить его в саду, как мне захотелось тут же отправиться к дочери. Убийцы наверняка сильнее меня будут, значит, Пул не помеха.

— Эмма, тогда мы были при дворе. — Вспомнив нашу первую встречу, муж улыбнулся краешком губ, и его взгляд перестал быть таким холодным. — Многие способности Пула были запрещены для использования. Сейчас же я не только сниму запрет, но и дополню несколько новых разработок. С головы Милли и волосок не слетит, не волнуйся.

— Хорошо. — Мой короткий ответ таил в себе многое. Мне хотелось прижаться к мужу, поцеловать его и прошептать, что я в него верю, что он обязательно со всем разберется, но мы были не одни. Мистер Фрай увлеченно рассматривал картину с изображением Нейтана, всем своим видом показывая, что мыслями он где — то далеко.