— Царапина, задело по касательной, — погасила мой вопросительный взгляд Ольга.

Я кивнул и занялся подсчётом потерь среди живой силы. Они были явно не в пользу нападавших. Дюжина бойцов из отряда Стрелкина смирно лежали рядком на траве со скрещёнными на груди руками, а ещё четверо понуро сидели подле них с руками связанными за спиной. С нашей стороны потери составили три человека и два волкодава. Болью кольнуло сердце при виде тел финна и двух бойцов из группы прикрытия. Я вздохнул и направился к Кравченко. Ольга и Герцог отставали на шаг.

Когда мы оказались возле него, Кравченко протянул в мою сторону руку и слабо улыбнулся:

— Большую часть архива удалось спасти, но кое-что сгорело, в основном из моего личного запаса.

Меня как током ударило.

— А материалы по тунгусскому феномену?

Кравченко поднял на меня удивлённый взгляд, но видимо что-то прочтя в моих глазах, лишь сокрушенно развёл руками.

— Ну извини!

На этом моя мечта хоть в этом времени поквитаться с профессором Астаповичем рассыпалась с хрустальным звоном…

— Всё!

Кравченко положил в стопку последнюю папку и отдал бойцам новое распоряжение:

— Пакуйте каждую стопку по отдельности и грузите в машину.

— Только кузов сначала от дерьма освободите, — добавил я.

Кравченко моей реплике удивился, но ещё пуще был удивлён и обрадован, когда увидел, как из кузова достают Стрелкина.

— А я-то думал, что этой гниде удалось сбежать, — прокомментировал он свою радость.

— От нас с Герцогом не сбежишь! — самодовольно усмехнулась Ольга.

Меж тем бойцы отволокли Стрелкина в сторонку, чтобы не мешал погрузке, и принялись паковать архив. Мы вчетвером: я, Кравченко, Ольга и Герцог подошли к сидящему на травке Стрелкину. Тот нервничал, но старался выглядеть бодрячком.

— Сразу заявляю, — сказал он, не дав нам и рта раскрыть, — что на любые вопросы буду отвечать только в присутствии товарища Савинкова!

Мы переглянулись, а Герцог обнажил клыки. Стрелкин боязливо покосился на пса, но ещё упрямее сжал губы.

— Погодите, я сейчас, — сказала Ольга и направилась в сторону пепелища. Что она искала среди груды всё ещё источающего редкие струйки дыма мусора – непонятно, но видимо нашла, потому что удовлетворённо кивнула и подозвала пару бойцов, приказав расчистить указанное ей место. Отпустив управившихся с заданием бойцов, Ольга нагнулась и за что-то ухватилась рукой. Это «что-то» оказалось кольцом от крышки погреба. Подняв крышку и заглянув внутрь, Ольга крикнула в нашу сторону: – То, что надо! — Потом подошла к Стрелкину и ткнула его носком ботинка под рёбра: – Вставай! — Сама помогла ему подняться, сама сопроводила до пепелища и сама же фактически сбросила его в яму. Потом вернулась к нам.

— Миша, создай нужную обстановку, — попросила она невыразительным тоном и глядя мимо меня.

Я уже догадался о том, что задумала Ведьма, потому лишь кивнул. Пока шла погрузка, достал из полевой сумки блокнот и набросал записку Ершу. Когда командир, руководивший погрузкой, подошёл с рапортом об окончании работ, я вырвал из блокнота листок с письменами, сложил пополам и вручил командиру, сопроводив действо словами:

— Вручишь коменданту сразу по прибытии в крепость. А теперь грузи этих, — я кивнул в сторону арестованных, — забирай всех людей, и отправляйтесь. На словах скажешь коменданту чтобы прислал сюда две машины: одну за нами, другую за трупами. Выполняй!

Когда машина скрылась из виду, Ольга соорудила из подручных средств факел и направилась в сторону погреба. Предупредила: – Особо не приближайтесь!

Львов (пока рядом нет посторонних, буду звать его так) наблюдал за ней с некоторой тревогой в глазах, я же оставался внешне невозмутимым, хотя в душе поёживался от того, что сейчас предстоит вынести Стрелкину.

Хотя мы стояли в отдалении, а крышка погреба была закрыта, до нас время от времени долетали какие-то приглушённые звуки.

— Что она с ним делает? — не выдержал Львов.

— Проводит экспресс-допрос, — отделался я коротким ответом.

Львов зябко передёрнул плечами, но больше ни о чём не спрашивал.

Где-то через полчаса крышка погреба откинулась. Ольга вылезла первой, потом вытащила за шкирку Стрелкина. Поскольку не держали ноги бывшего помощника коменданта Петропавловской крепости Ольга, так, за шкирку, подтащила его к нам.

Львов окинул арестанта испуганным взглядом, но, не найдя на нём сколь-либо заметных повреждений, облегчённо вздохнул. Стрелкин был бледен и глядел на нас глазами затравленного зверя. Щёки его были исполосованы бороздками от слёз.

— После «дружеской» беседы «товарищ» Стрелкин изменил своё первоначальное решение и готов ответить на все наши вопросы, — сказала Ольга. — Правда, милый? — наклонилась она к Стрелкину. Тот испуганно отшатнулся и кивнул.

Я сидел за столом, в то время как Александрович нервно мерил кабинет шагами. Как только стало известно о странностях, происходящих вокруг Красной Гвардии, я имею в виду убийство Глобачева и последующее прибытие на место преступления Шефа, Александрович немедленно прибыл в Петропавловскую крепость. Чтобы погасить его командирский пыл, я первым делом подсунул ему агентурное дело Красавчика. Это сработало. Вместо метаний молний между нами состоялся конструктивный обстоятельный разговор. Теперь мы на пару ждали известий с Крестовского.

— Ты уверен, что не следует направить на остров подмогу? — спросил Александрович.

— Абсолютно! — Я старался, чтобы мой голос звучал как можно более уверенно. — Численное превосходство наших сил над отрядом Стрелкина более чем двукратное – куда же ещё?

В это время мне доложили о прибытии машины с Крестовского.

— Наконец-то! — воскликнул Александрович.

В кабинет вошёл командир прибывшего отряда, вручил мне записку Михаила и на словах передал просьбу прислать машины. Я прочитал записку и протянул её Александровичу. В ней вкратце описывались произошедшие события, и не содержалось никаких секретов, о которых посторонним знать не следовало.

— Почему они не приехали вместе со всеми? — спросил Александрович, возвращая записку.

— Решили провести первый допрос Стрелкина, пока тот ещё «тёпленький», — пояснил я.

Александрович нахмурил брови, о чём-то пару секунд поразмышлял, потом заявил весьма категорично:

— Отправляй только грузовик. Странника и остальных я заберу сам!

Пока Стрелкин торопливо глотая слоги, а то и целые слова, «пел» про своё агентурное прошлое, я слушал его вполуха. В конце концов, всё это отражено в деле, разве что в более сжатой форме. Но вот засранец добрался до настоящего, и слушать пришлось уже в два уха.

— …Вот вы берётесь меня судить, а сами-то вы кто есть? — Стрелкин не обвинял: сломленная, хлюпающая носом личность была на это неспособна, Стрелкин жаловался нам на нас. — Люди с сомнительным прошлым и ещё более сомнительным настоящим! Чего стоит ваше участие в подготовке и осуществлении побега царской семьи.

Тут мы враз насторожились, а Ольга устрашающе вежливо попросила:

— Продолжай!

— Так я и не молчу, — вздрогнул Стрелкин. — За всех, конечно, не поручусь, но вот этот, — он кивнул на Львова, — не знаю, как его и называть: Кравченко или Львов, и ваш Ежов – те точно к побегу причастны!

— Откуда такие выводы? — стараясь говорить спокойно, спросил я.

— Своими глазами видел! — плаксиво заявил Стрелкин. — Правда, вышло всё случайно. Мужик я, сами знаете, лихой, а она, — кивок в сторону Ольги, — сама не давала и до других баб в крепости меня не допускала… Ой! — Стрелкин заслонился от Ольги руками, опасаясь нового удара. — Я же не в укор… Вот я и нашёл бабёнку на стороне. А живёт эта Клавка – зазнобу мою, стало быть, Клавкой зовут – аккурат возле Сенной площади. — На этом месте мы невольно переглянулись – Так вот, иду я как-то вечером к Клавке, и обнаруживаю впереди себя две знакомые фигуры. Вот его, — кивок в сторону Кравченко-Львова, — и товарища Ежова. Привычка, что ли сработала, но выследил я их. Это уже потом я узнал, что в том доме, куда они зашли, у вас, — Стрелкин посмотрел на меня, — квартира имеется. Чего я тогда возле чёрного входа затаился, и сам не пойму – но не зря. Где-то через час выходит из подъезда человек – один в один Кравченко, но без шрама. Я тогда за ним не пошёл, запалиться опасался. Сделал по-другому. У меня в знакомцах один «топтун» числится. Знатный специалист – старая школа! Так я ему поручил за домом проследить, и того, что без шрама, поводить. От него и узнал, что фамилия объекта Львов и что он бывший жандармский полковник. А теперь скрывается. Но не это было интересно, а то, что Львов этот встречался с людьми близкими к Николашкиному окружению, а потом и с самими охранниками царя. Я Борису Викторовичу об этом и доложил…