— Вы так хорошо разбираетесь в моделях иностранных автомобилей? — то ли похвалил, то ли усомнился Игорь.

— Анюта разбирается. Она помешана на автомобилях, — пояснила я.

— Может быть, вы и номера машин запомнили? — спросил Игорь.

— Не запомнили, а записали, — поправила мать и протянула Игорю лист из школьной тетради.

— Значит, так, — сказал Игорь, — твою мать и дочь сейчас отправим в Капустино, это по Дмитровке, недалеко от Москвы. Пусть пока поживут там, а мы здесь начнем разбираться. Связь с ними пока по телефону. Все. Забирай Анюту и поехали.

И только тут я заметила джип и парня, который прохаживался рядом.

— Вещи с вами? — спросил Игорь мать.

— Конечно.

— Тогда пошли. Я помогу вам их донести.

Мать и Игорь ушли в поликлинику.

— Ему можно верить, — сказала Настя.

— Почему? — спросила я.

— Мы поговорили. Я знаю его начальника.

— «Джип-чероки», — обрадовалась Анюта, увидев машину. — На такой я еще не ездила.

Игорь погрузил вещи.

— Созвонимся, — сказал Игорь, садясь в машину.

— Может быть, мне все-таки поехать с ними? — Я засомневалась.

— Пока не надо.

— Вы работали с Игорем в одной организации? — спросила я Настю, когда мы уже ехали по Ленинградскому шоссе.

— Нет, мы не работали вместе. Почему ты об этом подумала?

— Вы как-то сразу поняли друг друга.

— Умные люди обычно сразу понимают друг друга. А он толковый. За сорок минут он сделал почти невозможное.

— Или был готов к этому.

— Быть готовым — не самое худшее качество. И все-таки, почему ты подумала, что я работала в КГБ?

— Первый раз мне это пришло в голову, когда ты профессионально управилась с помповым ружьем. Потом, когда я спросила Будильника, почему он плохо к тебе относится, тот сказал, что не любит людей, которые работали в соответствующих организациях.

Настя включила магнитолу и молчала.

— Потом я посмотрела личные дела сотрудников. — Я все-таки решила довести этот разговор до какого-нибудь результата. — В твоем записано, что ты закончила Институт военных переводчиков, жила с мужем в Лондоне, Амстердаме, Рио-де-Жанейро. А в трудовой книжке только две записи. Секретарь-референт в Министерстве морского флота и секретарь-референт в компании отца. А пятнадцать лет до этого ты нигде не работала?

— Глупый вопрос, — вздохнула Настя. — Миллионы женщин удачно выходят замуж и нигде не работают. Хотя ты сама знаешь: профессия жены — это очень тяжелая профессия. Но ты упорная и все равно все узнаешь. Поэтому лучше я сама тебе расскажу. В институте я вышла замуж за парня с нашего курса. После института он стал работать в ГРУ, Главном разведывательном управлении, а это военная разведка. Вначале я была только женой, потом мы стали работать вместе.

— Значит, ты и звание имеешь?

— Я все имею, и звание тоже. Но однажды в Амстердаме появился твой отец. Я в него влюбилась, он тоже, как утверждал раньше. Я разошлась с мужем, вернулась в Москву и стала работать с отцом. Потом появилась эта «мисс Россия». Вот и все.

— И ты не ушла от отца? — спросила я.

— С чего бы это? — хмыкнула Настя. — Я знала, что он все равно вернется ко мне.

И только сейчас я заметила, что Настя уже выехала на кольцевую дорогу.

— А мы куда едем? — спросила я.

— К отцу. Мне сегодня приснился неприятный сон.

— Ты веришь в сны? — удивилась я.

— Я верю в сны, в экстрасенсов, в черную и белую магии, в гороскопы и колдунов.

— А что тебе приснилось?

— Что в него стреляли.

— Ты об этом думала перед сном, тебе это и приснилось. — У меня была своя теория снов.

— Бог, создавая человека, вложил в него мозг с возможностями, которые в миллион раз больше возможностей любого суперкомпьютера.

— Ты веришь, что человека создал Бог?

— Конечно. Теория эволюции слишком примитивна и не может объяснить миллионной доли сомнений и загадок. Так вот: мозг перерабатывает такое количество сознательной и подсознательной информации, что может выдать не только логическое решение, он еще может и предвидеть. Есть вещие сны, которые предугадывают будущее. На сутки, на год, на жизнь человека, на сотню лет вперед. Я хотела уехать к отцу сразу после начала совета, потому что в него или стреляли вчера, или выстрелят сегодня или завтра. Завтра — последний срок.

— А ты не ведьма? — спросила я, и мне вдруг стало страшно.

— Еще нет, — ответила Настя. — Стану, когда выйду на пенсию.

Когда мы приехали в санаторий, отец спал после массажа.

— Будить не буду, — предупредила нас медсестра.

— Мы подождем, когда он проснется, — сказала Настя.

Мы вышли с ней на веранду. Настя осмотрела стену, обшитую дубовыми досками, достала из своей сумки нож с десятком лезвий и начала расковыривать одну из досок. Она расковыряла довольно большую дыру, и ей на ладонь упал сплющенный кусочек металла.

— Что это? — спросила Настя и подала мне кусочек металла.

— Похоже на свинец.

— Пять и шесть десятых миллиметра, — сказала Настя. — Малокалиберная винтовка «маузер». Стреляли с расстояния двести метров.

— Он проснулся, — сообщила медсестра.

— Будем говорить об этом отцу? — спросила я.

— Конечно. Когда у него есть информация, то он принимает самое быстрое и оптимальное решение.

— Но решение должны принять мы. Надо срочно заменять Викулова.

— Я ищу кандидатуру.

— Кандидатура есть, — сказала я.

— Игорь? — спросила Настя.

— Да.

— Надо его представить отцу и рассказать о нем.

— Отец его знает.

Настя достала сотовый телефон, набрала номер.

— Приезжай, как управишься, к тебе есть интересное предложение. Это я Игорю, — пояснила мне Настя.

Мы пили чай, и Настя рассказывала отцу о нападении на меня и о случае с Анютой и, наконец, выложила перед отцом кусочек свинца. Отец молчал.

— Надо менять Викулова, — сказала Настя.

— Меняй, — согласился отец. И я поняла, что по-настоящему отец верит только Насте. — Что будем делать дальше? — спросил ее отец. — В третий раз они не промахнутся.

— Если получится, то сегодня мы тебя отправим в Швейцарию, в крайнем случае завтра. Подождешь операцию там.

И вдруг я заметила, что отец спит.

— Все нормально, — шепотом пояснила Настя. — У него это бывает. После напряжения он засыпает минут на десять и потом снова готов к труду и обороне.

Мы вышли на веранду.

Джип Игоря подъехал к коттеджу, но встал в стороне, за деревьями.

— Профессионалы, — прокомментировала Настя. — Заметь, как они поставили машину. Они могут выехать и через эту проходную, и через вторую. В этом положении их не перекрыть даже двумя машинами.

Отец узнал Игоря.

— Игорь, сколько мы не виделись?

— Лет десять.

— Ты все еще в своей конторе глубокого бурения?

— Временно ушел, пока там все утрясается.

— Уйти из вашей конторы трудно, — заметил отец. — Но вернуться еще труднее.

— Сейчас все переменилось, Иван Кириллович. И уйти не трудно, и вернуться тоже.

— Мы еще не говорили с Игорем, — вклинилась Настя, — но он — лучшая замена Викулову.

— Тогда оставьте нас вдвоем, — попросил отец.

Потом уже мы втроем — я, Игорь и Настя — обговорили все детали. Игорь работал в охране офиса «нового русского» через два дня на третий.

— А почему не телохранителем? — спросила Настя. — Хранителям тела платят раз в пять больше.

— Я их не настолько ценю, чтобы охранять, — ответил Игорь. — К тому же они не подчиняются правилам безопасности. Живут по принципу: я делаю что хочу, а ты охраняй. В такой ситуации шансы выжить и у охраняемого, и у охранника ничтожны.

— Здесь тебе тоже придется охранять, — заметила Настя.

— При абсолютном выполнении правил, которые я выработаю, — ответил Игорь. — Только на этих условиях я согласен. Мы с Иваном Кирилловичем не обсуждали предполагаемых противников. Он сказал, что вы знаете столько же, сколько и он.

— Грубо говоря, почти ничего. — Настя закурила. — Есть два конкурента, наиболее вероятных. Один — уголовный авторитет, с ним компания отказалась сотрудничать, и один конкурент, который расширяет свою деятельность и который готов нас выбить, тем более что мы зашатались. Этот готов на все.