Когда мои пальцы коснулись золотистой от загара кожи предмета моей любовной страсти, я вдруг ясно увидел, что находится за душой, точнее, в самой душе этой юной прелестницы. Если сильно упростить сам процесс познания и отбросить все нравственные переживания, которые я тогда ощущал и продолжаю ощущать всякий раз, когда вольно или невольно касаюсь Божественной Сути – того, что признано называть душой, то это можно сравнить с разглядыванием мушки в янтаре. Душа душе – рознь! Поэтому часто вместо ожидаемой застывшей в капельке прозрачной смолы безобидной мушки, я обнаруживаю засохшего от скаредности таракана или ужалившего себя от избытка ненависти скорпиона. Такова человеческая природа, и удивляться тут нечему.

Однако в тот самый первый раз я был несказанно удивлён, когда, прикоснувшись к душе девственницы, увидел, что моя прелестная Варенька, моя тайная радость и моя отрада не только не противится браку с моим престарелым папенькой, но, и жаждет этого! Да, да именно жаждет! Предмет моей тайной страсти, как и большинство женщин, была практична и меркантильна! Душа её была подобно молодой гусенице, извивающейся и ползущей по стволу древа жизни вверх, жадно заглатывающей всё, что ей попадается по пути. Я видел её будущее!

Я знал, что пройдёт пару лет, и маленькая гусеница, похоронив престарелого супруга, за одну ночь превратиться в прекрасную бабочку. И этой бабочке будет принадлежать всё: дом, земли, имение, счёт в банке, бесчисленные тучные стада, привольно пасущиеся на заливных лугах, сами луга, и даже построенная перед смертью папеньки новая скотобойня, а также вся дворня. И среди них я – Евгений Саратозин.

Бабочка взмахнёт крылышками и улетит в туманный и далёкий Петербург, легко расставшись со всем тем, что напоминало ей о прошлой жизни – жизни наложницы и содержанки, кусающей губы всякий раз, когда её законный муж – этот похотливый старикашка – наслаждался её роскошным юным телом. Я ясно видел, как светский Петербург примет провинциальную красавицу, и как ровно через год к молодой и богатой вдове, только что снявшей траур, потянутся многочисленные поклонники – прожжённые проходимцы и промотавшие отцовское состояние дворянские отпрыски, жаждущие её богатства, а также увешанные орденами и золотыми эполетами старики, жаждущие её любви. Я видел богатый дом, полный челяди, готовой исполнить любое приказание, её завистливых подруг, с удовольствием сплетничавших по любому поводу, и богатых бездельников, мечтающих занять неостывшее место её бывшего любовника. И всегда среди этой светской знати, среди толпы скучающих богачей, незримо присутствовали дядюшка Разврат и тётушка Похоть. Эта неразлучная и глубоко порочная парочка, глядя на предмет моего обожания, мою Вареньку сладострастно жмурилась и довольно потирала руки.

Я больше не мог вынести этого видения! Я дико закричал, и слёзы хлынули из моих глаз. Это был единственный раз, когда я смог заплакать, и с каждой слезинкой из меня уходило что-то значимое, без чего человек не может, да и не должен жить. Наверное, это была моя душа, которой я, как звонкой монетой, платил Властелину Тьмы за свой таинственный дар.

Позже я понял, что вместе с последней моей слезинкой разорвалась незримая нить, связывавшая меня с миром живых.

Сборщик Душ своей души иметь не может, ибо это противоречит его тёмной сути.

Слёзы перестали капать из моих глаз, и вместе с обретением спокойствия, из глубины моего воспалённого сознания пришла подсказка. Я понял: для того, чтобы спасти Вареньку, её чистую и непорочную душу, ещё не вкусившую сладость греха, я должен её убить. Смерть во имя спасения души! Бабочка должна умереть во цвете лет, красивой и непорочной. Видимо, в этот момент что-то изменилось в моём лице, потому что Варенька вздрогнула и в испуге отступила назад.

– Не надо бояться! – сказал я ей, глядя в глаза.

Голос в этот момент у меня почему-то стал сиплым, а во рту появился странный металлический привкус.

– Я помогу тебе, – прошептал я и сомкнул руки на её горле.

Она забилась в моих смертельных объятьях подобно зажатому в кулаке птенчику, но вскоре затихла, и я заботливо уложил её на песок. Глядя в её остекленевшие глаза, я почувствовал, как душевные и физические силы покидают меня, и я бессильно упал на её тело, уткнувшись лицом в ещё тёплую девичью грудь. Сколько времени я так пролежал, не знаю. Я видел, как душа Вареньки – чистая и непорочная, покинув бренное тело, подобно ангелу устремилась вверх.

Короткая летняя ночь уступила место рассвету, а я лежал на груди спасённой мной от соблазнов и мерзостей жизни девушки и вдыхал запах её быстро коченеющего тела. Мне было хорошо, как никогда! Время и пространство исчезли, не было ни дня, ни ночи, была только всеобъемлющая и всепоглощающая Вечность. Понятия добра и зла для меня перестали существовать, так же, как понятия света и тьмы, ибо вокруг царствовал мрак. Ни власть, ни богатство, ни вино и ни любовь женщины не могут дать того неземного блаженства, которое я впервые испытал на волжском берегу, прикоснувшись к великому таинству – таинству Смерти.

А когда заря позолотила край неба, я поднял невесомое тело Вареньки на руки и понёс к омуту. Мне казалось, что она спит. Смерть не успела исказить её прекрасные черты, и я осторожно опустил тело в тёмную прохладу речного омута. В тот момент, когда речная вода сомкнулась над моей первой жертвой, я понял, что мой Тёмный Повелитель доволен мной, и я ощутил небывалый прилив сил. Меня словно омыли первым весенним дождём и напоили молодым виноградным вином.Никем не замеченный, я, счастливый и обновлённый вернулся в имение, где закрылся у себя в комнате, и по обыкновению проспал до обеда.

Проснувшись после полудня, я обнаружил, что вся находящаяся в имении дворня, а также мой гость Нил Силыч находятся в полном смятенье, причиной которому было отсутствие Вареньки Старгородцевой. Кто-то из дворовых видел, как поздно вечером девушка вышла из беседки и молча направилась к Волге.

– Никак утопла, бедная! – слезливо произнесла кухарка Фёкла, озвучив подозрение большинства дворовых в том, что девушка наложила на себя руки.

На следующее утро в умение приехал урядник. Расположившись в папенькином кабинете, он в течение дня, скоро и без излишних юридических проволочек проведя следствие, пришёл к выводу, что Варвара Ниловна Старгородцева, девица, купеческого сословия, восемнадцати лет от роду покончила с собой по причине нежелания вступать в брак с помещиком Саротозиным. В подтверждение или в опровержение этой теории, тело Вареньки искали долго, но безрезультатно. Река неохотно отдаёт людям то, что принадлежит ей по праву – по праву Вечности.Нил Силыч, убитый внезапным горем и сильно постаревший за одну ночь, не попрощавшись, уехал к себе в имение, благо холерные кордоны к этому времени уже сняли.

На следующее утро в имение вернулся батюшка. Узнав о случившемся, он как безумный метался по дому и плакал, пока не приехал Арон Израилевич – наш земский доктор, за которым я самолично отправил бричку, и не сделал ему укол морфия. Все домашние ещё три дня прибывали в полнейшем унынии, и только я, закрывшись у себя в комнате, испытывал тихую радость от одной мысли о том, что теперь Варенька находится в лучшем из миров, и никто не смеет на неё покуситься.

Иногда мне кажется, что если я – Сборщик Душ и верный слуга Люцифера – однажды вернусь домой, и, сбросив запылённый и пропахший смертью дорожный плащ, в лунную ночь выйду на берег Волги, то возле речного омута обязательно увижу резвящихся в лунном свете русалок. И среди них будет она – мой светоч и моя любовь, моя Варенька!

Глава 12

09 час. 35 мин. 4 сентября 20** г.

г. Петербург.

Гражданский проспект – Парголово

Как только звук работающего двигателя удалился и затих где-то за забором кооператива, Костя пулей вылетел из ямы и метнулся через распахнутые настежь гаражные ворота на улицу. На его счастье, или, может быть, на беду, но в блоке в этот ранний час никого не было. Затравленно озираясь, Костя не побежал к главному выходу, а, протиснувшись между блоками, добрался до кирпичного забора, верхушка которого была заботливо украшена колючей проволокой. Рядом с забором валялась широкая и добротная доска. Судя по следам обуви, доска неоднократно использовалась в качестве приспособления для преодоления заграждения. Костя воспользовался нечаянной удачей, и при помощи доски преодолев забор, резво побежал в сторону парка.