В умелых руках Лебедева-Кумача она обогатилась такими «перлами», как «гнилой фашистской нечисти», «отродью человечества»… Все это из так хорошо нам знакомого лексикона недавних политических процессов над героями революции, Гражданской войны, которые в одночасье стали кто правыми, кто левыми уклонистами, кто немецкими шпионами, кто японскими…

Но были в песне слова, которые поразили страну: «Пусть ярость благородная…» Благородная! Такого Россия не слышала уже двадцать лет! Да и само название: «Священная война». Мы – страна воинствующего атеизма! Страна, расстрелявшая своих священнослужителей, страна, разорившая и надругавшаяся над своими святынями, говорит, что эта война – Священная?!

Песня «Священная война» была совершенно необычна, и эта необычность брала за душу, делала ее прекрасной! Кроме того, ни в ее мелодии, ни в тексте не было этого совершенно неуместного задора, ухарства, которыми были переполнены наши советские песни тех дней: «Мы фашистов разобьем», «Будет Гитлеру конец», «Трубите атаку, горнисты», «Победа будет за нами»… все это было опубликовано и звучало по радио в те же самые первые дни войны.

В «Священной войне» была столь неожиданно идущая от сердца тревога. Эта тревога, высказанная в самый первый день войны, была настолько нетипична для нашей системы, что она в точности отразила истинные чувства людей. Именно поэтому песне поверили.

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой

С фашистской силой темною,

С проклятою ордой!

Пусть ярость благородная

Вскипает, как волна, —

Идет война народная,

Священная война!

Как два различных полюса,

Во всем враждебны мы:

За свет и мир мы боремся,

Они – за царство тьмы.

Дадим отпор душителям

Всех пламенных идей,

Насильникам, грабителям,

Мучителям людей!

Не смеют крылья черные

Над Родиной летать,

Поля ее просторные

Не смеет враг топтать!

Гнилой фашистской нечисти

Загоним пулю в лоб,

Отребью человечества

Сколотим крепкий гроб!

Пойдем ломить всей силою,

Всем сердцем, всей душой

За землю нашу милую,

За наш Союз большой!

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой

С фашистской силой темною,

С проклятою ордой!

На направлении главного удара

Основываясь на беседах с отцом, я не могу сказать, что война началась для него неожиданно, что ее не ждали, к ней не готовились. По его словам, в том, что война начнется в самое ближайшее время, он нисколько не сомневался.

«Мы просто не ожидали, что немцы окажутся так сильны», – как-то обронил он. Безусловно, воевать планировали на «чужой территории». Отец знал назубок все ориентиры на запад от Пинска до самого Берлина.

Сегодня мы уже знаем о том, что именно Белоруссия оказалась на направлении главного удара.

Я не хочу повторять азбучные истины, но вынужден напомнить, что в состав Особого Белорусского округа, преобразованного в Западный фронт, входило четыре полнокровные общевойсковые армии – 3, 4, 10 и 13-я.

В общих цифрах соотношение сил было следующее:

Соотношение сил и средств в полосе ЗапОВО на 22 июня 1941 года [104]

С учетом того, что нападающая сторона должна иметь как минимум трехкратное преимущество, казалось бы, ничто не предвещало катасторофы, тем более что в данной таблице мы не учитываем советские войска второго эшелона.

В действительности же оказалось так, что наши войска были равномерно вытянуты вдоль границы, а противник сконцентрировал свои дивизии на участках прорыва, чем обеспечил себе необходимое трех-четырехкратное преимущество.

Главной бедой Красной армии той поры являлось полное отсутствие радиосвязи, недостаток транспорта. Прошедшие репрессии парализовали волю командного состава всех уровней, породив боязнь инициативы у высшего и среднего командного состава. «Инициатива наказуема», и наказуема чрезвычайно жестоко – это неписаное правило, к сожалению, стало нормой жизни. Появилась боязнь ответственности.

Военно-воздушные силы в полосе Западного фронта были представлены следующими соединениями: 11-я сад (дислокация в Гродно), 9-я сад (Белосток), 10-я сад (Брест, Пинск) и уже на самом востоке Белоруссии находилась 13-я бад (Бобруйск).

К горькому сожалению, помимо всех тех объективных трудностей, которые обрушились на Красную армию в первые дни войны, военно-воздушные силы захлестнула новая волна репрессий, которые начались в апреле и продолжались до июля 1941 года.

Были арестованы:

начальники управлений ВВС РККА: И. Сакриер, П. Никонов, Г. Михно;

начальник НИИ ВВС генерал-майор авиации А. Филин;

начальник научно-испытательного полигона ВВС полковник Г. Шевченко;

начальник отдела НИИ ВВС РККА комбриг А. Залевский;

помощник командующего ВВС Орловского военного округа Герой Советского Союза генерал-майор авиации Э. Шахт;

командующий ВВС Московского военного округа Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации П. Пумпур;

помощник начальника Генерального штаба по авиации дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Я. Смушкевич;

заместитель начальника штаба ВВС РККА генерал-майор авиации П. Юсупов;

заместитель командующего ВВС Приволжского военного округа генерал-лейтенант авиации П. Алексеев;

заместитель командующего ВВС Ленинградского военного округа генерал-майор авиации А. Левин;

командир дивизии Ленинградского военного округа комбриг А. Орловский;

помощник главного инспектора ВВС РККА комдив Н. Васильченко;

начальник Курсов усовершенствования комсостава ВВС комбриг И. Черный;

руководители управления ВВС РККА военные инженеры 1-го ранга С. Онисько, В. Цилов и ряд других специалистов.

Даже после начала войны, в период с 24 по 28 июня были арестованы:

заместитель наркома обороны СССР, а на момент ареста слушатель Академии Генштаба Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации П. Рычагов;

бывший заместитель наркома обороны СССР, а в момент ареста командующий ВВС 7-й армии Северо-Западного фронта Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации И. Проскуров;

командующий ВВС Юго-Западного фронта Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Е. Птухин;

начальник Военной академии командного и штурманского состава ВВС генерал-лейтенант авиации Ф. Арженухин;

начальник штаба ВВС РККА генерал-майор авиации П. Володин;

командующий ВВС Северо-Западного фронта генерал-майор авиации А. Ионов;

командир 9-й смешанной авиадивизии Западного фронта Герой Советского Союза генерал-майор авиации С. Черных;

командующий ВВС Дальневосточного фронта генерал-лейтенант авиации К. Гусев;

заместитель командующего ВВС Западного фронта генарал-майор авиации А. Таюрский;

начальник штаба ВВС Юго-Западного фронта генерал-майор авиации Н. Ласкин [107].

В данном списке нет имени командующего ВВС Западного фронта Героя Советского Союза И. Копца. Нам все время внушали, что он застрелился, узнав о том, что вся авиация округа погибла в результате внезапного нападения.

В действительности если Иван Копец и застрелился, то только потому, что хотел избежать ареста. Есть версия, что погиб он не 22 июня, а 23 июля 1941 года, уже в застенках НКВД. Примечательно, что сразу же была арестована и его супруга, что является прямым подтверждением версии о готовящемся его аресте.

Таким образом, мы можем определенно говорить о том, что перед самым началом войны было парализовано все руководство ВВС РККА от самого верха и до дивизионного звена включительно.

Давайте вновь вернемся к 39-му авиаполку и попытаемся понять, что изменилось в нем накануне войны, после его возвращения из Лодейного Поля.