Павел и его друзья не стремились создать вялое, бесплодное общество людей, бегущих от жизни и ее требований — нет, они возвращали их к жизни, сплачивая в высокодуховную общину, в которой здоровая семейная жизнь пользовалась всеобщим уважением, и благоприятные последствия такой здоровой жизни чувствовались во всем. Верующие приносили присягу Иисусу, как царю, как полководцу — с таким самозабвением и преданностью, что по городу распространился слух: "Павел и его сообщники подбивают народ на восстание против Цезаря Клавдия". Верующие входили в Царство Иисуса — слова Его встречали беспрекословное подчинение. Они желали походить на Него во всем. Но старые, греховные желания не уступали, они ждали своего часа, смешиваясь с новыми переживаниями в трудноразличимый, запутанный клубок. Павел помогал обращенным укрепить новое и указывал, как справиться со старым, призывал их подчиниться только Иисусу и подражать только Иисусу.

Павел не придавал слишком большого значения своему собственному руководству. Иисус вернется к людям, — говорил он, — и воцарится на всей земле, и будет править всеми народами.

В наставлениях своих Павел всегда строго придерживался учения Иисуса. В Послании к Фессалоникийцам, повторяя слова своей проповеди, очень похожие на слова Иисуса, записанные Лукой, Павел пишет: "Сами вы достоверно знаете, что день Господень так придет, как тать ночью". Иисус сказал: "Вы знаете, что если бы ведал хозяин дома, в который час придет вор, то бодрствовал бы и не допустил бы подкопать дом свой: будьте же и вы готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий". Некоторые считают (впрочем, эта точка зрения отвергается серьезными исследователями Библии), что Лука составил свое Евангелие на материале проповедей Павла. Павел писал: "Ибо сие говорили вам словами Господними:.. Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с небес, и мертвые во Христе воскреснут прежде". Иисус же говорил: "Увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою…"

Многое из того, что говорил Павел, смущало слушателей, так же, как и слова Господни смущали учеников Его. Недопонимание и искажение слов Павла фессалоникий-цами вскоре побудило его высказаться более определенно и ясно. Ветхозаветные пророчества и учение Иисуса убеждали Павла: Господь во плоти, в силе и славе, явится вдруг, внезапно, чтобы положить конец веку прелюбодейства, несправедливости и преступления. Но никто не знал в точности, когда и как это произойдет. И Павел ошибся, оценивая перспективу. Как путник, взобравшийся на крутой перевал, видит прямо перед собой снежный склон следующего хребта и думает, что до него осталось всего несколько часов пути, так и Павел тщетно рассчитывал на скорое второе пришествие. Спускаясь с перевала в долину, путник идет много дней, но гряда впереди не становится ближе. Так и Павел, всегда надеясь, ожидая, что Господь вернется, шел по жизни, благодарный за каждый дарованный ему день, за то, что он может идти вперед и нести людям весть о Царе Небесном, время Которого уже приходит.

Между тем, из послания Павла видно, что три проповедника не только учили фессалоникийцев всех вместе, но терпеливо беседовали с каждым из них: "каждого из вас, как отец детей своих, мы просили и убеждали и умоляли поступать достойно Бога, призвавшего вас в Свое Царство и славу". Поддерживая, предостерегая, узнавая все проблемы обращенных, апостолы полностью отдавали себя строительству церкви.

Хотя проще и легче было бы требовать подчинения, они терпеливо, бережно говорили с учениками, убеждая их, как малых детей; Павел так сросся душой с обращенными, что, когда пришло время расстаться с ними, ему казалось, что их плоть отрывают от плоти его. А время расставания настало скоро и неожиданно.

На четвертой неделе пребывания в Фессалониках Павел назначил старейшин, призванных поддерживать церковь, руководить ею и учить новообращенных, когда они останутся одни. Павел считал, что церковь должна не просто выжить в неприязненно настроенном языческом окружении, но все время расти и шириться. Христиане не должны обращать внимания на обидные нападки и сплетни, у них не должно быть печального чувства, что они молча несут тяжкий крест, не должно быть ощущения, что грех торжествует и наступает со всех сторон. Чувства истинно верующего позитивны, положительны — он делает благо другим: и не верующим в Христа иудеям, и язычникам, не замечая оскорблений и побоев. "Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите…" Обстоятельства меняются, но жизненный путь верующего неизменен — это живой упрек испорченности, пример, побуждающий ближних искать для себя новой, необычайной жизни; христианин всегда полон любви, радости, мысли, всегда делится ими, всегда приветствует своих противников.

Итак, юная церковь в Фессалониках стала мощным движением. Люди преображались, отношения между рабами и господами сглаживались, мужья мирились с женами. Случалось, конечно, что семьи распадались, и дружба рушилась. Но в целом люди начали меняться. О новой вере говорили, ее превозносили, ее хулили. Одни любили Павла и восхищались им, другие ненавидели его. Почти никто не оставался равнодушным.

Кульминация наступила когда иудеи-нехристиане перестали сдерживать свою ярость и зависть. "Возревновавши и взявши с площади некоторых негодных людей", — пишет Лука, — "они собрались толпою и возмущали город, и, приступивши к дому Иасона, домогались вывесть их к народу". Не найдя апостолов, толпа выволокла из дома Иасона и нескольких других христиан и потащила их к "политархам", чиновникам, ответственным за соблюдение закона и порядка в македонских городах, не обладавших статусом римских колоний.

Предводители толпы кричали: "Эти всесветные возмутители пришли и сюда, а Иасон принял их, и все они поступают против повелений кесаря, почитая другого царем, Иисуса".

Толпа жаждала крови. Политархи, однако, показали, что им, в отличие от нетерпеливых "стратегов" из Филипп, не чуждо чувство здравого смысла и осторожности. Обвинение встревожило их — они знали, что иудеев изгнали из Рима, знали и о причине этого изгнания. Историк первой половины II века, Светоний, упоминает склонность иудеев к "постоянным мятежам по подстрекательству некоего Креста". Скорее всего, это одна из наиболее ранних попыток ложного свидетельства против христиан. На самом деле это значит, что иудеи преследовали первых последователей Христа в Риме такими же способами, как преследовали Павла и его товарищей. Доказательств того, что христиане в Фессалониках подбивают народ к мятежу против Цезаря, было явно недостаточно. К тому же, их призванные вожаки не предстали перед судом.

Политархи решили предпочесть осторожный вариант. Они обязали Иасона и его друзей выплатить большую сумму денег и обещали арестовать их, если чужеземцы еще раз появятся в городе.

Павлу и Силе оставалось только бежать и не медлить с этим: если обвинители соберут больше свидетельств против них, власти могут послать солдат схватить их и привести обратно.

С наступлением темноты братья-христиане провели Павла и Силу через арку Августа к Виа Эгнация. Тимофей остался в городе; апостолов, скорее всего, сопровождал один из местных жителей. Они торопились, чтобы к рассвету достичь берегов пограничной реки Аксий. Пока они ждали у переправы, им казалось, что вот-вот из-за поворота появится всадник с приказом об их аресте. Но все обошлось благополучно, и ранним сентябрьским утром апостолы двинулись на юго-запад, свернув с главной дороги. Всходило солнце, и дальние холмы показывались из тумана.

Если бы Павел оставался в Фессалониках столько, сколько хотел, он, вероятнее всего, направился бы потом на запад по Виа Эгнация к Иллирийским берегам Адриатики. Проповедовав там Евангелие, он пересек бы Адриатическое море и отправился в Рим. Но теперь Рим был закрыт для путешественников-иудеев, и к тому же Павел не хотел уходить слишком далеко от Фессалоник. Хотя он сам учил, что Святой Дух не оставит юную церковь, его слишком волновала судьба своих духовных детей — он хотел знать, закончатся преследования христиан с его уходом или нет. Поэтому Павел решил идти в Верию — небольшой городок у подножия Олимпа, известный прохладным климатом в жаркое время года. В Верии, как правило, находили убежище изгнанники, бежавшие из Фессалоник: обвинения часто оказывались ложными, и они могли быстро вернуться в родной город. Зимой, когда снега покроют перевалы, Павел надеялся вернуться к своим ученикам.