Павел принял этот дар — и принял с благодарностью. Но когда, после его ухода, коринфяне начали злоупотреблять "языками", Павел вынужден был указать на риск, с этим связанный. Риск этот, как показывают и современные религиозные течения, всегда сопутствует такого рода явлениям. Павел поясняет в послании, как легко подобный дар может завести дальше, чем позволено смертным, и какие проблемы при этом возникают. Те, кто не обладает этим даром, не должны называть "говорящих языками" фанатиками или как-нибудь еще, а те, кто обладает таким даром, не должны считать всю остальную массу христиан "духовно бедными" только на том основании, что их духовность не такого же рода. Всегда следует противиться грозной опасности разделения христиан на взаимно враждующие фракции. У "говорящих языками" всегда должны быть "интерпретаторы", переводчики, также обладающие особым даром, ибо Дух Святой не снисходит к отдельным счастливцам, но покрывает собой всю церковь, и обязанностью человека, имевшего откровение, является донести это откровение до каждого христианина.

"Благодарю Бога моего: я более всех вас говорю языками", — пишет Павел, — "Но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чем тьму слов на незнакомом языке".

Коринфская церковь уже становилась влиятельной — горожане не могли не заметить новых явлений нравственности, хотя и не подозревали об их источнике.

Та нравственность, которой учил Павел, моральные правила, которым следовали обращенные, резко контрастировала с принятыми в античном мире нормами поведения. В нравственности христиан было нечто совершенно незнакомое: любовь человека к человеку, невзирая на расу и национальность, всепрощение вместо отомщения за зло, радость вместо сурового стоического терпения. Рабы-христиане больше не жили по общеизвестному в те времена принципу: "Люби других рабов, но питай ненависть к господам; кради и предавайся блуду; никогда не говори правду". Вместо этого раб-христианин своим поведением и молитвой старался обратить в веру своего господина.

Как и в Фессалониках, в Коринфе появилось новое представление о любви. Представление это резко противостояло не только распущенности поклонников Афродиты, но и гомосексуализму посетителей храма Аполлона. Своей радостной нравственной силой христиане вносили в город нечто невидимое, новое и чистое.

Конечно, бывали и неудачи, ибо на юную церковь оказывалось непомерное давление. Правильное отношение к физической любви было самым злободневным вопросом для верующих коринфян. Павел настолько был уверен в том, что неправильная половая жизнь разрушает человеческую личность, является нарушением божественного закона и обращает в ничто духовное начало, что не мог позволить новообращенным приспосабливаться хоть сколько-нибудь к окружающей их обстановке. Они должны были научиться жить в свободе Христовой и быть сильными силой Его.

Немногочисленные и слабые, даже нелепые перед лицом многолюдных языческих процессий, поднимавшихся по ступеням между широкими колоннами храмов, выглядевших так, как будто им предстояло простоять еще тысячи лет, христиане встретились со множеством трудностей. На мясном рынке трудно было найти кусок, не прошедший через обряд посвящения идолу, а покупка такого куска рассматривалась всеми как признание в идолопоклонстве. Семейные и иные торжества происходили в храмах, а идол рассматривался как почетный гость. В театральных пьесах всегда чувствовался дух языческой церемонии, сюжеты чаще всего основывались на мифах, и исполнение отдавало безнравственностью: даже совокупление на сцене считалось доступным.

Неудивительно, что Павлу, пришлось написать: "Посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть. Вас постигло искушение не иное, как человеческое; и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так, чтобы вы могли перенести".

Новые церкви уже возникали во многих районах Ахайи, и Павел собрался навестить их; кроме того, новые радостные вести из Фессалоник достигли Коринфа. Теперь, во время путешествия, Павел мог объявлять повсюду, что фессалоникийцы выдержали все испытания и преследования и остались верны Христу. У Павла была привычка возбуждать рвение верующих одной церкви, расхваливая другую. Фессалоникская церковь действительно сделала огромный шаг вперед, и взаимная любовь верующих начала приносить плоды.

Все же и у фессалоникийцев были свои трудности и разочарования. Вернувшись в Коринф из недолгой поездки, Павел, вместе с Силой и Тимофеем, составил еще одно, Второе Послание к Фессалоникийцам. Страдания, писал он, делают людей более желанными в Царствии Божием, и когда Господь Иисус вернется во славе, каждому воздастся по усердию его; те же, кто отвергли Его, насмеялись над Благой Вестью и причинили боль верующим, не избегнут своей участи — их ждет "вечная погибель от лица Господа и от славы могущества Его". Слова Павла не расходятся с учением Иисуса, Который всегда решительно предостерегал отвергающих любовь Его; Павел не мог с мягкостью говорить о второй возможности спасения, в иной жизни. Он не боялся проповедовать осуждение, даже если потом приходилось вносить добавления и разъяснения.

Некоторые из фессалоникийцев поверили слухам, что "День Господень" уже настал, и вели себя так, будто всякие нормы поведения уже не имели смысла. Павел призывал их "не спешить колебаться умом и смущаться ни от духа, ни от слова, ни от послания". Он кратко, но выразительно напомнил им о знамениях, которые будут предшествовать Дню Господню; эта часть послания относится к одним из самых темных мест во всех сочинениях Павла. Возможно, он нарочно затемнил смысл, пользуясь выражениями, понятными только ему и его ученикам, чтобы избежать определенных политических ассоциаций.

Особенно волновало Павла происхождение ложных слухов: возможно, фессалоникийцы получили подложное письмо, с подделанной подписью Павла. По тому, как подписывает Павел свое послание, видно, что подделка нанесла ему сильный удар: "Приветствие моею рукою Павловою, что служит знаком во всяком послании; пишу я так: благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами". Так, во Втором Послании к Фессалоникийцам мы впервые находим упоминание о подлоге, использованном, чтобы ввести друзей Павла в заблуждение. Подделка могда быть делом рук фанатиков-фарисеев, преследовавших одну из церквей в южной Галатии. Видимо, они перехватили письмо Павла и скопировали его подпись. Факт подделки свидетельствует о том, что иудеи пытались бороться с христианством изнутри, проникая в общины и распространяя заведомо ложные идеи. Павлу часто приходилось встречаться со следами их "деятельности", а однажды иудеи чуть не достигли своей цели.

Поэтому Павел молил фессалоникийцев исполнять то, что им велено. Ни один христианин, писал он, не должен быть бездельником или прихлебателем, следует подражать примеру апостолов и зарабатывать хлеб насущный. Затем Павел излагает принцип отношения к отступникам — принцип, который, к сожалению, так часто забывали в последующие столетия: "Если же кто не послушает слова нашего в сем послании, того имейте на замечании и не сообщайтесь с ним, чтобы устыдить его; но не считайте его за врага, а вразумляйте, как брата".

Павел заключает послание краткой, сильной молитвой, выражающей уверенность в победе фессалоникийцев над любыми трудностями: "Сам же Господь мира да даст вам мир всегда во всем. Господь со всеми вами!"

В этом же послании содержится и личная просьба Павла: "Молитесь за нас, братия, чтобы слово Господне распространялось и прославлялось, как и у вас, и чтобы нам избавиться от беспорядочных и лукавых людей, ибо не во всех вера".

Очень скоро после того, как послание прибыло в Фессалоники, молитва была услышана, и в Коринфе начали происходить замечательные события.