В трубке засопели, Лина усиленно соображала, стоит ли наносить удар так сразу.

— Сюрприз. — Ответила неопределенно.

— Уговорила, в семь буду с букетом возле «Праги». Одна… Я пока девушка свободная…

Повесив трубку, Аня пожалела о своем обещании. Но, заклиная себя не ходить на чужой праздник, подогревая былую злость противными воспоминаниями, она в глубине души знала, что все равно придет на эту свадьбу.

Она немного опаздывала. Ей хотелось пройти пешком по августовским вечерним бульварам. Скромное узенькое платье из старинного темно-синего бархата выглядело шикарно, даже с ниткой чешского жемчуга. Зато духи у Анюты были самые что ни на есть французские — пусть из крошечного пробного флакончика, подаренного клиенткой матери, но зато натуральные «Femm», опьяняющие своим гордым, изысканным ароматом.

Фигурное катание сослужило Ане отличную службу. Ничего, что из Венцовой не вышла чемпионка. Зато такой фигурке, такой легкости движений, такому умению держать себя непринужденно-грациозно, могли позавидовать многие. А уж походка! Летящая походка завораживала прохожих — мужчины спешили обогнать её, заглядывая в лицо, и довольно улыбались.

«А если бы вы, господа-товарищи, ещё видели, как я танцую!» — думала Аня, вспоминая группу солидных иностранцев, застывших с открытыми ртами при её появлении прямо на Красной площади.

У входа в ресторан толпились прибывшие гости. Один из них шагнул наперерез, распахнув руки.

— Аннэт? Вот это да! Я все глаза проглядел, тебя высматривая и чуть не пропустил. Будешь смеяться — не узнал! — Взгляд Карлоса горел неподдельным восхищением. В белом элегантном костюме, с падающими до плеч смоляными волосами, он выглядел как синьор, протягивающий запотевший бокал «кампари» своей даме на той самой рекламной картинке. И подбородок с ямочкой, и оскал крупных безукоризненных зубов, и тонкий нос с горбинкой — все у него было абсолютно импортным, буржуйским. Подобно фокуснику Карлос извлек двумя пальцами из верхнего кармана пригласительный билет и протянул Ане. — Ваш пропуск в рай, сногсшибательная синьорита!

Он изобразил страстное головокружение и подставил согнутую в локте руку. — Окажите мне честь, дорогая.

Синьорита легко оперлась на неё и они поднялись в «Зимний сад», где уже собрались расфуфыренные гости, ожидая прибытия новобрачных. Оглядевшись, Аня задохнулась от невиданной роскоши — бронза, хрусталь, зеркала, журчащие в зарослях экзотических растений фонтанчики, купол стеклянного потолка высоко над головой, а вокруг — столы с яркими фруктами, цветами, шеренгами бокалов, блюдами какой-то затейливо изукрашенной закуски. Аня улавливала в гуле голосов английскую речь, ощущала запахи букетов, заполнявших вазы, улавливала волны духов, смешивающихся с ароматами изысканных блюд, и в голове плыл сладкий туман от вожделенной благодати.

— Держись крепче, Энн, программа вечера напряженная. Сегодня, кажется, придется надраться. Моя маман, между прочим, весьма утонченная дама из старинного каталонского рода, все твердит с утра до вечера, что я «упустил Линочку». Ведь столько лет в Ильинском ошивался, и все без толку.

— Я-то думала, ты беспризорный хиппи… Хеви-металл, все эти тусовки подвальные…

— Куда там! Наследник фамилии, надежда рода… Э-э-эх… — Карлос сокрушенно поморщился. — Ансамбль бросил, восстановился в Университете. Я ж будущий юрист. Имей в виду, если затеешь имущественную тяжбу или скандальный бракоразводный процесс.

— Для этого надо вначале как-то эффектно выйти замуж. По стопам Алины.

— Уж это верно — Южный обречен на блестящую карьеру международника. Защитил диплом и получил фантастическое распределение, в связи с чем срочно женится.

— Ой, не надо… — Аня мотнула головой, словно отбрасывая неприятные мысли. — Сегодня полагается думать о страстной любви и рыцарском бескорыстии.

— Выпьем за это! — Взяв у официанта бокалы, Карлос протянул один Ане. — За страстную любовь. Кстати, не забудь мне потом объяснить, что за штука такая.

— Боюсь, ты обратился не по адресу. С этим делом у меня плоховато, Аня сделала глоток шампанского.

— Предпочитаешь спортивный секс? — Увидев выражение Аниного лица, Карлос быстро взял её руку и галантно поцеловал. — Извини, дурачусь. Я все про тебя ещё тогда понял. Ну, когда ты с концерта сбежала. Немного взбесился. Оказывается, я злопамятный. Решил непременно заморочить тебе голову и соблазнить. Трудные победы вдохновляют настоящих мужчин.

— Что же помешало?

— Да вся эта история с Южным… Потом ты куда-то пропала, потом… Потом, кажется, я загулял.

— Что за история? — насторожилась Аня. — С Денисом, я имею в виду?

— Ты что, не в курсе? Сестренка не рассказывала? — недоверчиво покосился Карлос. — Да я сам толком не знаю… Ну, в общем, кого-то из его компании замели на фарце и торговле за границу «досками». Ну, иконами старинными. Всех, кто был рядышком, повязали. Меня только на следующий день. Дело-то было сразу после того концерта. Мы надрались и уехали в Питер — в «Сайгон», догуливать… А здесь, оказывается, настоящая облава, с собаками, меня ищут.

— Господи… И что же?

— Да ничего. Кое-кого прижали, остальных, невинных то есть, — с извинениями отпустили. Южного, например, и меня. Его папаша, говорят, здорово с ментами важными поскандалил.

— Ну, это пустяки. — Аня с облегчением вздохнула. — Я думала, что-то более интересное. Фарца… Замели… — Она вдруг расхохоталась, и никак не могла успокоиться. — Ну и лексикон у аристократа!

— Слушай, ты уже тепленькая… Чему радуешься? — Обнял её за талию Карлос.

— Так. Смешинка в рот попала. — Аня ликовала: пусть Денис хоть трижды женится, — не в этом дело. Главное состоит в том, что не было предательства, не было коварно брошенной после первой ночи девочки, не было страшного, непереносимого оскорбления. Роковое совпадение — его арестовали, умерла тетя. Они разминулись… А потом?

— Я ж тогда тетю Фиму уехала хоронить. В Тулу. — Сказала она. — Тут-то все и случилось.

— Не понял. Впрочем, неважно. Пора выпить. Гарсон! — Карлос подозвал официанта и снова протянул Ане бокал.

— За благополучие новобрачных! — провозгласила тост Аня.

— В самую точку! — поддержал Карлос.

Они чокнулись, но не успели выпить — гости восторженно взревели, крича одновременно «ура», «поздравляем», «горько». Оркестр грянул марш Мендельсона и все ринулись к появившимся на широкой лестнице новобрачным.

— О-о-ох! — Выдохнула потрясенная Аня: Алина здорово преобразилась — с хитро уложенными короткими огненно-рыжими волосами, в ярком демоническом макияже и алом вечернем платье она выглядела сногсшибательно. Но вовсе не так, как ожидали гости.

— Почему в красном?! Я только что из Парижа, но не видела там ничего подобного! — То ли с восторгом, то ли с возмущением воскликнула дама рядом с Аней.

— Ах, дорогая, разве ты не знаешь Ингу? Она заказала у Зайцева сразу три свадебных туалета для Линочки — во Дворце невеста сияла белизной какого-то монашеского длинного балахона, теперь ослепляет чувственно-красным цветом, а на десерт, как мне известно, приготовлено нечто супер-короткое, в цветах, — ответила другая — пожилая, гладко зачесанная, с бриллиантами в крупных ушах, из породы бывших театральных примадонн. — Вероятно, эти перемены платьев символизируют разные этапы супружеской жизни…

— Или разных мужей, — многозначительно хмыкнула первая дама.

— А парень-то неплохой нашей Линочке достался, — шутливо вздохнул Карлос. — Пошли поздравлять, — смотри, они нам машут.

Новобрачный в традиционном черном костюме оттенял вызывающую яркость юной супруги. Очевидно, так было задумано. Он держался на полшага сзади, и был похож скорее на телохранителя при поп-звезде, чем на хозяина и завоевателя. Но от этого даже выигрывал: мужественная сдержанность лишь подчеркивала его достоинства и подразумевала недюжинное внутреннее содержание.

Пройдя церемонию общих поздравлений, новобрачные перешли к индивидуальным приветствиям, обходя самых почетных гостей. Заметив Аню, Алина радостно охнула и не раздумывая, бросилась ей на шею. Было совершенно очевидно, как в подведенных глазах блеснули слезы.