— Подожди, подожди, — досадливо поморщившись, остановил меня Котенков. — Что-то ты нагромоздил здесь совсем несусветное…

«Было у меня время отрабатывать эту версию, — подумал я. — Ничего, проглотишь и в таком виде. Главное, чтоб ты хотел верить в это, а значит, согласишься и с неувязками».

— Так как ты сумел вытащить эти ящики и где они? — спросил Котенков.

— Под окном меня ждал Усачев с машиной, — сказал я. — Пришлось ваши коробки сбрасывать. Заметили — балкон был немного приоткрыт? Признаюсь, некоторая часть микросхем могла пострадать, но их большая часть цела и невредима. Сейчас эти ящики находятся в одном подвале, где дожидается меня Усачев.

— Так ты ему и доверил коробки, — недоверчиво усмехнулся Котенков.

— Этот подвал — склад одной фирмы, где по ночам дежурит сторож. Это мой приятель, и он присматривает за Усачевым. Он; мужик безобидный, забулдыга, но вряд ли в его присутствии Усачев решит выкидывать фортели. Ну что, теперь — все?

— У меня стойкое ощущение нечистой игры, — мрачно глядя на меня, заметил Котенков. — Как-то не так все это выглядит… Не слишком убедительно.

— Что «не убедительно»? — оскорбился я. — То, что я разбомбил ваш «джип»? Или то, что похитил коробки с микросхемами? Или то, что я вместо того, чтобы уехать с Усачевым делить микросхемы, остался освобождать иерея? Так что вызывает у вас сомнения?

— Белиберда какая-то, — проворчал Котенков. — В жизни не слышал ничего глупее. Такая красивая была операция, а ваше вмешательство превратило ее черт знает во что…

— Время идет, Кирилл, — напомнил его рыжеволосый напарник. — Уже светает, а мы все еще красуемся тут посреди улицы, как три тополя на Плющихе. Не веришь — давай я им займусь. он мне всю правду выложит.

— Не нравится мне все это, — проворчал Котенков, пристально глядя в мои честные глаза. — Ох как не нравится… А если там засада? Мы приедем, а там…

— Если б милиция хотела вас задержать, то вы сейчас не сидели бы здесь, — заметил я. — То же относится и к «крыше» фирмы. А ящики и без того у нас. Так какой в этом смысл? А сдавать вас кому-то, у нас просто нет надобности. В этом случае мы теряем детали, что свалены в сарае у Усачева. А мне в данной ситуации проще потерять эти микросхемы, но сохранить здоровье и целый грузовик комплектующих. Нет, хотелось бы и микросхемы тоже получить, но раз уж ничего не вышло, — вздохнул я — отведу вас к этому подвалу. Но обещайте, что не тронете Усачева- Я не хочу связываться с «мокрухой». Да и вам она ни к чему Разобрались и разбежались, идет?

— Посмотрим, — так же мрачно отозвался Котенков. — Там видно будет. Хорошо, мы сейчас поедем в этот подвал, но если там что-то пойдет не так, ты сдохнешь первым. А если ты решил с нами поиграть и потянуть время, то… Лучше молись, чтоб твои дружки дождались тебя там.

— Знал бы ты, как я искренне этого желаю, — с чувством признался я. — Потому что если их не будет…

Вот-вот, — подтвердил Котенков и повернул ключи в замке зажигания.

— Вроде есть кто-то, — сообщил Потапов, возвращаясь в машину. — Я внутрь заглядывать не стал, просто послушал. Но вроде кто то есть — сопит, ворочается. Что делать будем?

Котенков молчал, угрюмо глядя перед собой. Пред утренний туман клубился за окнами машины, напоминая, что до восхода солнца остались считанные минуты.

— Пойдем в подвал, — наконец решился Котенков. — На засаду вроде не похоже. Нет смысла устраивать столь странное шоу, если б захотели нас прижать, то сделали бы это куда раньше, причем без всякого шума. Но если что-то пойдет не так…

— Ребята, — попросил я, — теперь, когда микросхемы почти у вас в руках, может, все-таки скажете, где священник?

— Ты что — дурак? — удивился Котенков. — Я тебе сотый раз говорю: не видели мы твоего священника. Может быть, он просто уехал от вас, а может, тебе надо получше Усачева расспросить. Не думаю, что ему пришлось по душе то, что вы «вписались» в долю. Он труслив, но уж очень жаден. Ну все, кончай базар, пошли.

Мы вышли из машины и направились к дверям подвала. Рыжеволосый Потапов одной рукой крепко держал меня за локоть, не вынимая другую из кармана.

— Только попробуй дернуться, — предупредил он меня. — Я буду даже рад этому. Усек?

— Да понял я, понял, — успокоил я его. — Мне их звать?

— Не надо, — сказал Котенков. — Дверь, как я вижу, не из швейцарского банка. Давай, Вадим.

Одним мощным ударом ноги Потапов выбил дверь и втолкнул меня вовнутрь. Тусклая лампочка все так же уныло освещала серые стены подвала.

— Ну, и где твои дружки? — угрожающе придвинулся ко мне Котенков. — Я ведь предупреждал тебя.

— Саша, — позвал я. — Где Усачев? Тут ребята за ящиками пришли… За теми, что он сегодня привез.

Взъерошенная голова Гаранина поднялась над грудой мешков, и, зевнув, он пожал плечами:

— Вышел Усачев. Сказал, что за тобой поехал. Разминулись, что ли?

— Это тот самый сторож-алкаш, про которого ты рассказывал? — несколько успокоено спросил Котенков. — А где коробки?

— Куда он коробки поставил? — спросил я у Гаранина.

Тот махнул рукой в глубь склада и снова завалился на мешки.

— Врываются ни свет ни заря, — проворчал он. — Дверь испоганили… Чинить кто будет? Опять же мне придется.

— Ты покряхти там еще! — огрызнулся Котенков. — Вадим, сходи проверь.

Потапов оттолкнул меня к стене и быстрым шагом направился за штабеля ящиков. Через несколько секунд он появился обратно… Но уже пятясь задом и держа руки вытянутыми высоко над головой. В двух шагах за ним следовал Агафонов, мрачным и взглядом буравя непрошеного гостя через прицел «Макарова».

— Это еще что?! — взревел Котенков, пытаясь вытащить из-за пояса брюк пистолет.

— Стоять! Убью!

И замер, расслышав над головой сухой щелчок взводимого курка.

Не думаю, что эта идея увенчается успехом, — заявил Гаранин, указывая стволом пистолета на стол. — Оружие!

Котенков бросил в его сторону ненавидящий взгляд и полоши на столешницу небольшой самодельный револьвер.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнул Гаранин, спрыгивая вниз с груды мешков. — А теперь…

Договорить он не успел — ударом ноги толкнув на него разделявший их стол, Котенков бросился к выходу. Он уже выскочим на улицу, когда, догнав его в два прыжка, я повис у него на и мечах.

— Отпусти, сволочь! — хрипел Котенков, изо всех сил пытаясь стряхнуть меня. —

Отцепись от меня!

— Отдай иерея! — не сдавался и я, мертвой хваткой вцепившись в его куртку. — Где иерей?!

Собрав последние силы, Котенков рванулся, едва не выскользнул из куртки, но споткнулся о поребрик, и мы покатились по земле. Отчаяние удвоило силы бандита, и мне стоило больших трудов прижимать его к асфальту, уворачиваясь от мелькавших перед моим лицом кулаков.

Уйди от меня, полоумок! — голос Котенкова сорвался на хрип. — Уйди, псих ненормальный!

— Отдай священника! — рычал я в ответ. — Отдай по-хорошему!

Чтобы оттащить меня от Котенкова, потребовалось вмешательство двух оперативников сразу. Пока Агафонов надевал на Котенкова наручники и отводил его к украшенному такими же «браслетами» напарнику, Гаранин удерживал меня, не позволяя броситься в подвал, вслед за преступниками.

Уймись ты наконец! — прикрикнул он, встряхивая меня. — Уймись же, ну!

Верните иерея! — неистовствовал я. — Куда они дели священника?! Что они сделали с Разумовским?! Отдайте иерея!..

— Если ты сейчас не угомонишься, я посажу тебя в камеру и буду держать там до тех пор, пока мы не закончим с ними работать, — предупредил меня Гаранин, выпроваживая из своего кабинета двумя часами позже. — Ты не только их до сумасшествия довел, но и меня уже до самых печенок достал! Ты же видишь: они все свои дела за последние три года перечислили, лишь бы ты их в покое оставил. Ну не знают они, где твой иерей!

— Врут! — уверенно заявил я, пытаясь проскользнуть мимо него в приоткрытую дверь. — Не мог же он в воздухе раствориться? Он же священник, а не святой.