— На этот раз они попадутся! — убежденно произнес сотрудник Барычев. — Слишком много безделушек унесли с собой. Что-нибудь обязательно всплывет...

— Нам нужно не ждать, когда что-то всплывет, а организовать самый активный поиск, — заметил Карих. — И займутся этим товарищи Дмитриев, Дроздов, Фомин. Вы, Барычев, возглавите группу. Каждый день будете мне докладывать о результатах розыска.

Фомин обрадовался, что его включают в группу, но виду не подал. Уже здесь, в кабинете начальника, он стал прикидывать, где ему следует побывать в ближайшие дни, кого проверить лично самому.

А вечером того же дня стало известно, что из магазина на улице Карла Либкнехта в обеденный перерыв кто-то вывез два воза белого вина. Угадывался почерк все той же группы преступников.

Карих снова собрал всех у себя.

— Бандиты издеваются над нами, — раздраженно начал он, — пока мы здесь заседали, они нагло орудовали среди бела дня в «монопольке». Немедленно выясните марку украденного вина и как оно было упаковано. Возьмите под наблюдение все известные нам сомнительные квартиры. Обращайте внимание на любые попойки и кутежи. Надо перекрыть вещевой рынок, там наверняка кто-то будет торговать ворованными вещами, а возможно, и парфюмерией. Затронута наша честь, товарищи. В народе распространяются слухи о беспомощности уголовного розыска перед бандой. До задержания преступников выходные дни и отпуска отменяются.

Начались дни напряженных поисков. Работники уголовного розыска дежурили на вещевом рынке, проверяли комиссионные магазины, устанавливали наблюдение за спекулянтами, отрабатывали версии о причастности к данным преступлениям лиц, ранее судимых за разбойные нападения. Все безрезультатно. Преступники действовали осторожно, вероятно, у них была хорошо отработанная система сбыта краденого. А скорей всего они просто временно притаились.

И вот однажды в уголовный розыск пришли двое рабочих и положили на стол дежурного три коробки духов.

— Нашли у дороги за городом, — смущенно переминаясь, сообщил один из них, — подумали: может, вам пригодится...

Срочно собралась вся группа. Горячо поблагодарив рабочих, сотрудники уголовного розыска установили, что принесенные духи — с кражи из магазина «Тэжэ». Фомин и Дроздов, выехав к месту находки, поняли, что преступники потеряли коробки по пути в село Худюково. Круг поисков сузился, однако, как ни мал был поселок, след в нем потерялся. Никто не мог сообщить интересующих работников уголовного розыска сведений. Не дало результатов и прочесывание леса и кустарников на реке Ушаковке. Интерес работников милиции к поселку быстро пропал. Фомин же продолжал изучать его жителей. Большинство из них ему были незнакомы. Только один Иван Порошин раньше попадал в поле зрения милиции. Им-то и заинтересовался Фомин. И хотя никаких улик против Порошина не было, Фомин все же решил проверить его городские связи. Много дружков у Порошина было в Рабочем предместье. Об этом знал Фомин от своего знакомого Туинова, который проживал в Рабочем по улице Карпинской. К этому немолодому уже, но очень наблюдательному человеку часто обращался Фомин за советом. Но на этот раз Порошин не мог сказать Фомину ничего определенного. Раздосадованный Фомин собрался было уходить, как вдруг услышал вопрос, который заставил его остановиться и затаить дыхание. Сын Туинова Вовка спросил отца:

— Тять, деколоном отравиться можно?

— Чего это тебе взбрело? Ежели ты выпьешь, то можешь и отравиться, — угрюмо ответил Туинов.

— А дяденьки?

— Дяденьки не отравятся.

— А духами, тять, могут?

— Чего ты заладил? Отвяжись! Что духи, что деколон — одна сатана! — рявкнул Туинов.

Фомин почувствовал: мальчик знает что-то очень важное, что может навести на след банды. Поэтому, когда Вовка вышел, Михаил, наскоро простившись с Туиновым, догнал его на улице. Разговор не получался. Мальчик все время пытался убежать от назойливого собеседника. Тогда Фомин зашел в магазин, купил килограмм конфет и подал изумленному Вовке. Уплетая конфеты, мальчик охотно стал отвечать на вопросы Фомина:

— У Рохальских вчерася свадьба была, да и сегодня они все пьяные.

— Ну и что? Духи они, что ли, пили?

— Ага, а потом духов этих в ведро наливали и стали брызгаться ими. Сами обливались и на лошадей брызгали. Аж на улице пахло.

— А где живут Рохальские? — не веря удаче, спросил Фомин.

— Рядом с нами...

— Карпинская, 18?

— Ага...

Михаил бегом бросился в уголовный розыск. Карпинская, 18! Это же Рохальский Митька, дружок Порошина. От них наверняка ниточка потянется к братьям Сулимановым, к Левке Хусаинову, к Шушаковым... Вот она, банда! Теперь им не уйти от ответа!

В тот же вечер были выявлены все связи Рохальского и Порошина. А ночью у всех одновременно произведен обыск. У Сулимановых под полом нашли более 20 платьев и костюмов, в том числе белое свадебное платье. У Шушаковых и Полубаяринова — десятки ящиков вина, у Порошина в селе Худюкове — духи, одеколон, металлический ящик из-под денег магазина «Тэжэ». Вся банда была арестована. В процессе следствия выявили еще более 30 человек, причастных к преступлениям, совершенным бандой Рохальского.

Осенью 1930 года Фомин был мобилизован в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Служил в Туркестане, где принял активное участие в ликвидации басмаческих банд Ибрагим-бека.

После армии Михаил возвратился в Иркутский уголовный розыск, к старым друзьям. Здесь его ждали, встретили тепло и радостно. Фомин вскоре был назначен старшим оперуполномоченным. Вновь начались тревожные будни, полные изнурительного труда и смертельного риска. Но без всего этого Фомин уже не представлял своей жизни...

В короткий срок им было раскрыто более двадцати крупных преступлений, ликвидировано двенадцать воровских и разбойничьих банд, задержано около шестидесяти опасных преступников. Неизмеримо вырос авторитет Фомина как среди сотрудников уголовного розыска, так и среди населения города.

Как-то летом 1947 года Фомина вызвал к себе начальник Управления милиции полковник Дошлов:

— Сегодня ночью в поселке Хужир совершено разбойное нападение на кассу рыбозавода, — без предисловий начал он, — сторож убит, контора сожжена. На какие-либо следы рассчитывать не приходится: пожар тушили всем поселком, десятки людей побывали там до вас. Работать, Михаил Николаевич, будете вдвоем с товарищем Куличенко. Вылетать немедленно, с аэропортом я договорился, вас переправят...

Через два часа Фомин и Куличенко уже стояли у пепелища. Печные трубы, остатки обгорелых стен да два больших металлических ящика дымились перед ними. Уже в начале расследования возникли важные вопросы: зачем преступники подожгли контору? Почему не взяли деньги (в обгорелых ящиках оказались нетронутыми два миллиона рублей)? Почему убили сторожа?

Как выяснилось, в конторе хранился архив с документами и долговыми расписками рабочих рыбозавода. Многие рабочие брали из кассы в долг различные суммы. Почти все документы сгорели. Это вызвало возникновение первой версии: преступник — один из должников конторы. В пользу этого предположения говорили многие факты.

— Деньги не тронуты — раз, — загибая пальцы, стал перечислять Куличенко, — документы сожжены — два, сторож убит — три. Вероятно, женщина узнала преступника, и он вынужден был убить ее. О деньгах он не знал, да и открыть ящики без специальных инструментов не мог. Он явился в контору с единственной целью уничтожить долговые документы. И это ему удалось.

— Остается выяснить круг рабочих, бравших в кассе деньги в долг, и мы у цели, это ты хочешь сказать? — спросил с сомнением Фомин.

— Именно это! — воскликнул Куличенко, удивленно глядя на Фомина. — Элементарная логика! Что тебя смущает?

— Детали, которые начисто опровергают твою версию, — хмуро ответил Фомин.

— Любопытно, что еще за детали?

— А вот послушай: шкаф с долговыми документами не был взломан, поэтому большинство, документов остались пригодными для чтения, хотя и сильно обгорели. Будь ты, Василий, на месте преступника, что бы ты сделал в первую очередь?