Как известно из книги Яна Заборовского «Оберлендер», «для осуществления своих политико-диверсионных задач на территории Западной Украины абвер-II накануне войны создал специальную оперативную группу, в состав которой вошли следующие единицы абвера: батальон полка «Бранденбург» под командованием майора Гейнца, который отвечал за военные действия группы, и батальон «Нахтигаль»… Кроме того, в эту группу входила часть гехаймфельдполицай[10] под командованием гауптштурмфюрера СС Ганса Кригера, старого офицера гестапо, временно командированного на службу в фельдгестапо. Сюда входила также абвергруппа-II под командованием лейтенанта, профессора Миттельхаве, состоявшая из небольшого количества младших офицеров и офицеров абвера, отвечающих за политическую сторону действий.

Руководство операциями в целом возглавлял профессор Оберлендер, который сам себя называл «непосредственным представителем адмирала Канариса» (на самом деле он был уполномоченным шефа абвера-II генерала Лахузена)».

Таково резюме — результат долгого, напряжённого, тщательно документированного расследования зловещей деятельности бывшего боннского министра Оберлендера.

Как же в свете этих разоблачений выглядит деятельность украинских националистов? Конечно, защитники Оберлендера постарались затушевать воспоминания о кровавых делах «соловьёв». Последовала команда отвести огонь от «Нахтигаля», представить его «певчим» соединением, к тому же быстро расформированным, а всю вину переложить на плечи особых команд СС, так называемых айнзатцкоманд СС. Для этого следовало вывести «Нахтигаль» из подчинения Оберлендеру и скрыть тот факт, что на Вулецких холмах в то страшное утро эсэсовцы айнзатцкоманды целились в профессоров Львова вместе с карателями-оуновцами.

Стараясь добиться этой цели, хорошо и давно обученный искусству дезинформации Микола Лебедь заявил: «В связи с тем, что Москва повела широкую… кампанию вокруг батальона, я хочу подтвердить следующее: батальон не имел решительно никакого отношения к каким-нибудь террористическим актам во Львове и в других местах его расположения».

Выгораживая своего шефа, прикидывается невинной овечкой воспитанник Оберлендера и Шептицкого — Микола Лебедь, по приказу которого загублены тысячи польских и украинских крестьян на Волыни, который рекомендовал своим подчинённым сажать на кол каждого, кто откажется помогать ОУН. Подобные же версии пытался пустить в ход Юрко Лопа-тинский.

У немецкого слова «нахтигаль» двойное значение: соловей и ночная птица. Те злодеяния, которые совершили каратели из «Нахтигаля», позволяют переводить это название только во втором значении. Зловещие ночные птицы, хищные, кровожадные, готовые уничтожать и уничтожающие всё живое, — такими были бандиты из этого батальона и их руководители.

Пролетев над Украиной во мраке кровавых оккупационных ночей, нахтигальцы оставили после своих полётов неизгладимый, чудовищный след. Сейчас они чистят пёрышки, прихорашиваются на земле западных «демократий», но каждый из них не прочь по зову новых хозяев повторить такие полёты.

Вот почему следует перелистать эти грустные страницы истории минувшей войны, чтобы люди, жаждущие мира, знали повадки слуг ночи, участников операций «Мрак и туман», «Телефонная книжка» и других злодеяний.

Наступила осень 1960 года, и в газетах появились сообщения из Бонна, что притихший было в своём поместье Оберлендер собирается возглавить союз по борьбе с коммунизмом. Уже 26 октября 1960 года, как сообщило агентство АДН, Оберлендер встретился в Бад-Годесберге с бывшими активными гитлеровцами, политиканами из Христианско-демократического союза, вожаками фашистской студенческой организации, а также с представителями бундесвера, чтобы обсудить вопрос о создании неофашистской организации в Западной Германии.

Прошёл год.

24 октября 1961 года Оберлендер возобновляет в городе Фульде процесс против главного редактора антифашистской газеты «Ди тат» (Франкфурт-на-Майне) Эдварда Карпепштейна, который одним из первых выступил с разоблачением его деятельности в годы войны. Удачное для Оберлендера завершение процесса сулило ему возможность снова занять место в бундестаге вместо одного из посланцев ХДС, уходящего в отставку. 22 февраля 1962 года газеты сообщают о том, что престарелый канцлер Конрад Аденауэр послал Оберлендеру личное послание, в котором от своего собственного имени и от руководства Христианско-демократического союза выразил удовлетворение по поводу того, что якобы «Оберлендеру удалось добиться полной юридической реабилитации». Выражая надежду, что вслед за ней наступит «политическая реабилитация», канцлер Аденауэр просил Оберлендера, чтобы он в полную силу выполнил стоящие перед ним задачи «в рамках партии», и заверил его в своей «полной поддержке». Чего же ещё можно было ожидать от Аденауэра, который любыми способами помогал замести кровавые следы своего фаворита?

Имея такого высокого покровителя и заступника, Оберлендер расправляет плечи. В феврале 1962 года по поручению канцлера Аденауэра Теодор Оберлендер с дипломатическим паспортом отправляется за океан. 21 февраля агентство АДН сообщило из Бонна, что уже с 17 февраля Оберлендер пребывает с «тайной миссией» в Соединённых Штатах Америки. Во время пребывания в США, как следовало из этой информации, Оберлендер должен был прежде всего провести беседы с некоторыми эмигрантами из стран Восточной Европы. Целью его бесед должно было быть противодействие определённым реалистическим концепциям, обсуждавшимся в правительстве Кеннеди и касавшимся политики в отношении Востока. Среди собеседников Оберлендера предполагалось увидеть и бывшего польского премьера, «праведного христианина» Миколайчика.

Миколайчика нисколько не смущала кровь польских профессоров на мясистых руках Теодора Оберлендера. И не такие компромиссы случаются в западном мире. Если лидеры сионистов могли сидеть за одним столом в Нью-Йорке вместе с вожаками бандеровцев, уничтоживших тысячи и тысячи мирных евреев Львова, Станислава и других городов, и находить с ними общий язык и полное единодушие, то стоит ли удивляться тому, что Миколайчик «забыл» о трагической гибели польских учёных?

Находясь на американском континенте, Оберлендер неоднократно тайно встречался с вожаками бандеровцев и с украинскими националистами других направлений, которые отлично помнили своего шефа по организации кровавых действий батальона «Нахтигаль». Была достигнута полная договорённость относительно того, как впредь освещать его историю, чтобы уже никогда больше не разглашать секретов.

В совместных беседах Оберлендера с его воспитанниками из оуновских шаек был найден и главный козёл отпущения. Им оказался не кто иной, как шеф Станиславского гестапо и командир одной из групп фельдсгестапо гауптштурмфюрер СС Ганс Кригер, который попал в одну из тюрем Западной Германии.

На основании доставленных в США информаций Оберлендера одна из бандеровских газетёнок, выходящих в Торонто, «Гомін України», 14 апреля 1963 года пыталась его обелить.

Миссия Теодора Оберлендера за океан закончилась удачно, так как спустя приблизительно месяц после пасхального выступления «Гоміна України», 18 мая 1963 года, Польское агентство печати сообщило из Бонна: «В среду первый раз после долгого отсутствия появился в бундестаге скомпрометированный своим гитлеровским прошлым бывший министр западногерманского правительства по делам переселенцев Оберлендер. Он сел на скамью фракции ХДС, приветствуемый от имени бундестага председателем западногерманского парламента. Коллеги из фракции Христианско-демократического союза устроили ему горячую овацию…»

Но мы убеждены, что придёт время, когда суд истории воздаст должное Оберлендеру, Кригеру и всем тем, кто пытается ещё сохранить в тайне трагическую историю Вулецких холмов и другие кровавые дела прошедшей войны. Суд истории должен воздать и тем представителям церкви, под крёстным знамением которой вершили свои кровавые преступления фашисты.