Начало карьеры было громким и кровавым. Но для славы нужны более крупные мишени. Например, министр внутренних дел Польши Бронислав Перацкий.

После полудня 15 июня 1934 года Бронислав Перацкий подъехал на машине к зданию клуба по улице Фоксаль в Варшаве Когда он поднялся в вестибюль клуба, к нему сзади подкрался двадцатилетний Григорий Мацейко и тремя выстрелами в затылок убил министра.

Польской полиции не стоило особенного труда задержать почти всех организаторов этого убийства во главе со Степаном Бандерой, его ближайшими подручными Миколой Лебедем, Богданом Подгайным, Романом Мигалем и другими.

Быстрому задержанию организаторов убийства способствовало и то обстоятельство, что полиция буржуазной Полыни, как это выяснилось впоследствии, имела своих постоянных агентов-провокаторов Ярослава и Романа Барановских в самом высшем руководстве ОУН — так называемом «проводе». Уже первые дин открытого процесса над Бандерой и его сообщниками ясно доказали всему миру, что дело не столько в самом Брониславе Перацком, сколько в том, чтобы, убивая сколько-нибудь заметного в обществе человека, придать большой резонанс делу и возвеличить в глазах общественного мнения исполнителей акта, вызвать у определённой части молодёжи стремление подражать, идти по пути террора.

Не подлежит никакому сомнению, что правящие круги буржуазных государств, в том числе Польши, поощряли террористическую деятельность украинских националистов, так как она помогала отвлекать людей, и в первую очередь молодёжь, от организованной революционной борьбы. Но даже наиболее трезво мыслящие «теоретики» национализма понимали, что только с помощью террора невозможно достичь поставленных целей.

На суде Бандера держался вызывающе-крикливо, стремился произвести впечатление на публику и не очень боялся смертного приговора для себя и сообщников, ибо отлично знал, в каком направлении бежал Григорий Мацейко и кто его встретит за Данцигом. Участнику двух конференций ОУН, проходивших в Берлине, Степану Бандере было ясно, что Коновалец, связанный с иностранной разведкой ещё в те годы, когда неудачливый художник Гитлер собирал в кабаках Мюнхена первых своих сообщников, сделает всё для того, чтобы оказать соответствующее давление па правителей Польши и спасти своих украинских последователей от петли, которую они заслужили.

И в то время, когда правительство буржуазной Польши беспощадно расстреливало коммунистов, подвергало их пыткам в лагере Берёза-Картуская, Степан Бандера, Микола Лебедь и Карпинец были приговорены к пожизненному заключению, а остальные участники убийства Перацкого отделались малыми сроками заключения.

Пока Степан Бандера отдыхал после «трудов праведных» в камерах тюрьмы «Вронки» и сооружённой на верхушке горы Лысица тюрьмы «Свентый кшиж» («Святой крест»), один из руководителей абвера, полковник Эрвин Штольце, вызвал к себе на встречу в город Баден, близ Вены, руководителя ОУН Коновальца.

Встреча состоялась на квартире бывшего генерала «Украинской галицийской армии» Виктора Курмановича. Подливая в рюмку Коновальцу французский коньяк, Эрвин Штольце передал ему все те новые установки, которые он получил в начале 1938 года от шефа немецкой военной разведки адмирала Канариса. Смысл этих указаний был таков: конечно, диверсионную работу против поляков надо продолжать. Можно даже позволить определённым группам в Польше, ведущим внутрипартийную борьбу, использовать украинских террористов для ликвидации неугодных людей, так, как они убрали Перацкого. Мы, абвер, в этом заинтересованы. Но есть более важная цель: сейчас фюреру и немецкой военной разведке надо прежде всего любыми путями активизировать подрывную работу украинских националистов против Советского Союза.

В ночной беседе на квартире Курмановича в Бадене Коновалец принял к исполнению указания об усилении подрывной деятельности националистического подполья в Польше против Советского Союза.

В 1938 году в Роттердаме при загадочных обстоятельствах был убит Евген Коновалец. Для людей, хоть немного знакомых с закулисной борьбой разведок, ничего удивительного в подобной кончине Коновальца не было. Став однажды на стезю шпионажа и убийств, все эти «торговцы террором» вряд ли могут мечтать о спокойной кончине на собственной кровати. Чаще всего они гибнут по методам, которым обучают своих подручных. Буржуазные газеты, и особенно украинские националистические листки, подняли тогда шум в связи со смертью Коновальца, усматривая в ней пресловутую «руку Москвы». Тем не менее некоторые из газет стали подвергать сомнению эту наиболее выгодную для националистов версию смерти оуиовского главаря. Так, швейцарская газета «Базлер нахрихтен» писала: «Приятели Коновальца верят в акт мести со стороны большевиков, однако тайны, которые окружали весь образ жизни неутомимого конспиратора, допускают и другие предположения».

Через несколько дней швейцарский журналист, передавший подобное сообщение из Роттердама в Базель, навсегда лишился места в «Базлер нахрихтен»…

Замышляя нападение на Польшу, абвер опасался, как бы в суматохе первых дней войны польские тюремщики не уничтожили его ценных агентов из числа украинских фашистов. Поблизости от тюрьмы «Святой крест», где сидели Бандера (абверовская кличка Серый) и его сообщники, был выброшен парашютный десант. Он должен был освободить Бандеру. Опасаясь польских патриотов, чины польской полиции заботливо эвакуируют Бандеру из тюрьмы. Таким образом в 1939 году, после нападения гитлеровцев на Польшу, Бандера живым и здоровым попадает на берег Вислы, прямо в…объятия видных гитлеровских специалистов по делам славянства. Катаясь как сыр в масле в занятом гитлеровцами Кракове, Бандера предлагает свои услуги в создании легиона из украинских националистов для готовящегося нападения на Советский Союз. Его охотно принимают и выслушивают бывалые гитлеровские разведчики — доктор Теодор Оберлендер, коллега и приятель Оберлендера по Кенигсбергскому университету, такой же, как и он, «специалист» по обращению с людьми других национальностей капитан абвера Ганс Кох, сотрудник абвера полковник австрийской службы Альфред Бизанц, гестаповец Альфред Кольф, доцент Ганс Иоахим Баер. Высокие «научные звания» лишь маскируют годы службы этих лиц в абвере и многие грязные шпионские дела, выполненные ими. Если, скажем, Ганс Кох боролся активно с большевиками, ещё будучи сотником «Украинской галицийской армии», и принимал участие в переговорах «Украинских сичевых стрельцов» с генералами белогвардейских частей Деникина близ Винницы, то его более молодой приятель Теодор Оберлендер неоднократно засылался в Советский Союз и путешествовал по Советской стране под «крышей» скромного, но любознательного немецкого туриста-агронома.

Все эти специалисты шпионажа продумывают, как лучше осуществить в дни войны извечную тактику «разделяй и властвуй» и поскорее превратить советский народ в нацию рабов. Им усиленно помогают в этом украинские фашисты во главе с Андреем Мельником и Степаном Бандерой.

Более молодой, энергичный карьерист из недоучившихся поповичей Степан Бандера, ссылаясь на проведённые им «мокрые дела», уже всеми силами отталкивал от руководства ОУН более пожилого, типичного служаку-чиновника Андрея Мельника. И хотя Эрвин Штольце в докладах начальству характеризует Бандеру словами «карьерист», «фанатик», «бандит», это не мешает ему всячески активизировать Бандеру.

Бандера составляет инструкции своим приближённым. «Наша власть должна быть страшной», — записывает в одной из инструкций этот карлик со слезящимися глазами, мечтающий стать диктатором захваченной гитлеровскими войсками Украины.

Цепь преступлений неразрывно связана с деятельностью Степана Бандеры и его сообщников. Когда гитлеровцы были разгромлены Советской Армией и бежали на запад, по указанию германской разведки в тылу наших наступающих войск остались собранные в шайки оуновские отщепенцы. Как признают сейчас националисты, легионы «Нахтигаль» и «Роланд» были зародышами той самой украинской полиции, которая с благословения митрополита Шептицкого совершала кровавые погромы мирного населения на Украине, в Белоруссии, Польше и Литве. Воспитанники Степана Бандеры, действуя из-за угла, убивали честных советских тружеников, уничтожали удавками людей, принявших Советскую власть как родную мать-освободительницу. Они, эти каиновы дети, наполняли трупами своих жертв полевые колодцы.