На самом деле, я ощущаю облегчение. Если бы выяснилось, что для Кейра типичны подобные поступки, я бы не чувствовала себя особенной.

Он садится в самом конце дивана, и я немного откидываюсь назад, так, чтобы выпрямить ноги. Снимаю сандали, и они с громким звуком падают на пол. Кейр бережно поднимает мою ногу, обращаясь со мной с особой осторожностью, хотя это моя здоровая нога.

— Так вот, что ты купил в аптеке, — говорю я, чувствуя, словно мне нужно продолжать говорить. — Я-то думала, ты взял презервативы.

Его улыбка становится хитрой.

— О, презервативы я тоже купил.

Мое лицо горит, я представляю, как Кейр надевает презерватив.

— Ты был ужасно оптимистичен, — заявляю я.

— В этом нет ничего плохого, Рыжик.

Он проводит рукой вверх по моей икре, большие пальцы скользят по моим голеням, вплоть до колена. Смотрит на меня сквозь густые ресницы, сила его взгляда воспламеняет. Я чувствую, как тепло разливается во мне, и подавляю желание сжать ноги. К счастью, когда я забежала домой, чтобы взять купальник (слава Богу, Кристины и Ли не было дома), я захватила подходящий лифчик и трусики (фиолетовое кружево) и новое платье, поэтому нельзя сказать, что меня застали врасплох.

Его руки сильные, когда он держит меня, и я бессильна перед его властью. Он скользит вниз, сжимая икры, пока руки не оказываются на моей ступне, начиная массировать ее.

— Боже мой, — выдыхаю я, и моя голова падает на ручку дивана. Я выпускаю стон, который должен смутить меня, но нет. Ощущения слишком приятные. Я вечность не делала массаж ног, не говоря уже о любом другом виде массажа, и все напряжение и давление, с которыми мне приходится справляться, наконец, начинает исчезать.

— Именно это я и хотел услышать, — говорит он. — Дай знать, если буду слишком груб.

Боже, как же я хочу, чтобы он был груб со мной.

Не уверена, как долго Кейр делает массаж, но ощущается, будто целую вечность. Моя нога и ступня, словно зефир. Он, должно быть, устал, но его хватка не ослабевает ни на секунду.

— Итак, — говорит он, беря лак для ногтей. — Давай посмотрим, смогу ли я: а) нанести это на твой ноготь и не облажаться, б) не испачкать диван.

Я приподнимаюсь на локтях и наблюдаю, как он внимательно смотрит на мои пальцы.

— Знаешь, а у тебя очень миленькие пальчики на ногах, — замечает он.

— Вот это новость.

Кейр отвинчивает крышку и очень тщательно начинает красить ноготь на моем большом пальце. Я почти смеюсь от того, насколько он сконцентрирован. Темные брови нахмурены, кончик языка торчит изо рта, глаза неотрывно следят за процессом. А руки совершенно не дрожат.

Я же, с другой стороны, изо всех сил стараюсь не дрожать. Я становлюсь очень беспокойной, когда нервничаю, поэтому вынуждена глубоко дышать, чтобы оставаться на месте. Кэт будет впечатлена, хотя не для этого она показывала мне эти дыхательные упражнения.

Кейр заканчивает красить большой палец и дует на него.

От чего я вздрагиваю, мне щекотно.

Широко улыбаясь, он смотрит на меня.

— Боишься щекотки ещё где-нибудь?

— Нет, — отвечаю я. Чистое враньё.

— Придется проверить самому.

Верю его угрозе. Но затем он приступает к следующему пальцу, и, когда доходит до мизинца, его действия становятся более медленными и чувственными. Он массирует мою ногу, пока держит ее, дует на нее дольше, глядя на меня с жаром.

— Вот, — говорит он, поднимая мою ногу выше, чтобы я могла видеть ногти. Сгибаю пальцы. Он на самом деле хорошо справился. — Что думаешь?

— Очень хорошо. Хотя не думаю, что тебе стоит вступать в ряды вьетнамских женщин в салоне дальше по улице.

Он изображает досаду.

— А я так сильно рассчитывал на это. — Ставит бутылочку на журнальный столик, а затем показывает на шину. — Можно?

Я киваю, хотя сердце начинает биться быстрее. Я надела шину недавно, сразу после бассейна, и она не должна быть грязной, пахнуть или что-то в этом роде, но есть нечто крайне уязвимое в такой позиции.

Он дотрагивается до икры, осторожно держа по бокам и практически не касаясь задней части.

— Больно?

Я качаю головой, не спуская с него глаз, когда он осторожно снимает мою шину. Он делает это с уважением, словно разворачивает подарок, которого никогда не ожидал. Снимает заднюю часть сапога и осторожно освобождает мою ногу.

— Все еще нормально? — нежно спрашивает он.

Пытаюсь сказать «да», но выходит лишь писк.

Кейр держит мою ногу в руках, мою бедную, худую, бледную ногу. Несмотря на то, что при взгляде сверху она кажется здоровой, весь ущерб внизу, и кончики его пальцев почти касаются того места.

— Шрамы, — затаив дыхание, говорю я. — Пожалуйста, будь осторожен.

— Странные ощущения, правда? — спрашивает он. — Болит так, что невозможно описать.

Я киваю.

— Да.

— Буду максимально нежен, Рыжик. Последнее, чего я хочу, причинить тебе боль. Можешь довериться мне в этом.

И я доверяюсь ему.

Он двигается вниз по моей ноге и начинает массажировать ее, на этот раз действуя более деликатно, словно хирург в разгар операции.

С другой ногой ощущения совершенно иные. Сочетание боли и удовольствия. Я хочу, чтобы он остановился, но, в то же время, не хочу.

Затем он делает кое-что, что полностью шокирует меня.

Поднимает ногу и облизывает подушечки моих пальцев.

Я выдыхаю.

— Хочешь, чтобы я остановился? — Его голос хриплый, что само по себе делает принятие решения легким.

— Нет, — тихо говорю я. Все, о чем я могу думать, насколько происходящее одновременно и правильно и неправильно. Неправильно, потому что, хотя вчера я принимала ванну, а сегодня дважды душ и плавала, мне все еще стыдно, что мои ноги были спрятаны так долго. Правильно, потому что это Кейр, и его рот, а я хочу, чтобы его рот был повсюду, включая ноги.

Он нежно дует на палец и снова облизывает его. Ощущения шокирующие, потрясающие и такие сексуальные. Мой мозг не может решить, что чувствовать по поводу всего этого, а тело пытается прийти с ним к какому-то соглашению.

Затем Кейр открывает рот, прикусывая мой палец, словно пытается укусить его, прежде чем медленно всосать в рот.

И он действительно посасывает мои пальцы. Его язык кружит по ним, влажный и горячий, и из моей груди вырывается глубокий стон. Закрываю глаза, когда снова ложусь на диван, подчиняясь этим запретным ощущениям. Никогда не думала, что буду наслаждаться подобным или найду такое приятным, и все же вот она я, практически таю.

Кейр делает то же самое со следующим пальцем, затем еще с одним, пока мое тело не напрягается от желания, умоляя о большем.

Намного большем.

— Как насчет того, чтобы накрасить остальные ногти позже? — неразборчиво спрашивает он.

Его дыхание поднимается вверх по моей икре, направляясь выше.

Я открываю глаза, чтобы посмотреть, и ловлю его горящий взгляд, его зрачки расширяются, становясь чернильными лужами на фоне сумеречного зеленого. Не разрывая зрительный контакт, он двигается вверх по моему бедру, руки осторожно сжимают мою икру.

Я непроизвольно раздвигаю ноги. Хочу и более чем готова.

— Теперь ты чувствуешь себя красивой? — спрашивает он.

Да. Определенно. Более того, я чувствую себя такой желанной, как никогда раньше.

Он коротко кивает, глаза сверкают.

— Я еще не закончил с тобой.

Затем он продолжает двигаться вверх, и я поднимаю свое платье до тех пор, пока оно не оказывается у меня на талии. Кейр отпускает мою ногу, и она оказывается рядом с ним, свисая с конца дивана, когда его руки снова раздвигают мои ноги.

Он опускает голову, пальцами отводя в сторону мои трусики, и у меня перехватывает дыхание, когда он проводит языком по внутренней стороне моего бедра, нервные окончания на коже воспламеняются.

Я ощущаю, как резкий поток воздуха касается меня между ног, где я припухшая и жаждущая, и еще один вздох слетает с моих губ. Все во мне снова напрягается, когда его лицо приближается. Я ожидаю, что он продолжит облизывать меня, так же как делал только что.