– Ко-О! – наконец высказалась она. – Ты выглядишь довольно чудно.

– Чудно „Ха! Ха!“ или чудно „странно“? – уточнил Фрэнк.

– И так и так одновременно, – ответила курочка и повернулась к нему спиной.

Фрэнк упал духом.

– Не переживай, – утешила его Джемима. – Подожди, пока мы снимем с тебя весь этот старый хлам.

С помощью мамы она высвободила петушка из костюма и ласт. Потом Джемима вынесла Фрэнка в сад.

„Надеюсь, он не попытается теперь плавать“, – подумала она, на всякий случай приготовившись его спасать, мало ли что взбредёт чудному петушку в голову.

Но, похоже, что Фрэнк не только повзрослел, но и поумнел. Конечно, он вошёл в пруд и прошёл по мелководью, насколько позволили его длинные ноги, но только, чтобы сказать „Доброе утро“ своим друзьям с перепончатыми лапами, и не более. Потом он без труда выбежал из воды и начал ковыряться в траве теми острыми когтями, которыми он по назначению ещё никогда не пользовался, устроил себе хорошую пылевую ванну, встряхнулся и распушил ярко-рыжие перья, которые так долго были спрятаны под резиновым чехлом, и начал тщательно прихорашиваться. Затем он легко вскочил на самое большое бревно, привстал на цыпочки, набрал в грудь воздуха, вытянул шею и громко, победно прокукарекал.

Джерти едва успела войти в курятник, чтобы отложить яйцо, как ворвалась Милдред.

– Быстрее, пошли быстрее, дорогая! – пронзительно закричала она.

– Я уже тебе говорила, Милдред, – начала Джерти, но Милдред продолжала, не обращая внимания на её недовольство:

– Это Фрэнк! – выкрикнула она. – Нипочём не угадаешь!

И выскочила из курятника.

Фрэнк стал теперь из отравы жизни Джерти – благодаря тому, что он спас эту жизнь – отрадой её глаз. Поэтому курица-мама, позабыв и про фирменное квохтанье после откладывания яйца, и собственное достоинство, ринулась вслед за подругой, терзаясь смутными страхами.

– Где он? Что случилось? С ним всё в порядке? – по пути засыпала она вопросами Милдред, а потом она увидела, стоящего на бревне возле пруда, великолепного молодого рыжего петушка. „Кто это?“ – подумала она. А вслух спросила:

– Где мой Фрэнк?

– Вон там, дорогая, – с довольной улыбкой показала Милдред. – На бревне. Это – он. С него сняли одёжку. Разве он не красавец!

И только она сказала это, как Фрэнк ещё раз голосисто прокукарекал.

В этот момент Джемима вынесла пёструю курочку и выпустила её на траву. Курочка резво побежала к новому Фрэнку, остановилась возле бревна и уставилась на него.

– Привет, красавчик, – поздоровалась курочка. – Где же ты был всю мою жизнь?

„В костюме для плавания“, – подумал Фрэнк.

– Думаю, мы уже встречались прежде, – выпалил он.

– Конечно, нет, – возразила пёстрая курочка. – Единственным парнем, которого я встретила с тех пор, как вчера вечером приехала сюда, был странно выглядящий болван, наряженный уткой. И между вами столь мало общего, как между тобой и уткой, милый.

„Милый?“ – заметил польщённый Фрэнк, но вслух уточнять ничего не стал.

– Надеюсь, я с ним больше не повстречаюсь, – заявила курочка.

– Не встретишься, – заверил её Фрэнк. – Он исчез. Кстати, меня зовут Фрэнк. А тебя?

– А у меня ещё нет имени, – растерянно сказала она. – Моя мама просто называла всех нас „цыплятками“.

Фрэнк спрыгнул с бревна и встал около неё.

– Я бы назвал тебя Грацией, – нежно пробормотал он.

– Мне нравится! – воскликнула пёстрая курочка. – Звучит красиво. Ты – Фрэнк, я – Грация.

– Подумать только! – сгорала от любопытства Милдред, издалека наблюдая вместе с Джерти за воркующей парочкой. – Как же мне хочется знать, о чём они разговаривают!

Обычно Джерти на такое замечание несколько язвительно отвечала, что „Мир был бы лучше, если бы все занимались своим собственным делом“. Но теперь она стояла ошалевшая, уставившись на своего красивого сына-героя и юную незнакомку. „Похоже, что она из хорошей породы, – размышляла она, – и этот её пёстрый окрас такой изысканный. Держу пари, что она будет нести самые коричневейшие из яиц“. Тут она заметила, что курочка побежала в глубину сада, в сопровождении её мальчика.

– Разве они не великолепная пара, дорогая! – умилилась Милдред. – У тебя будет много симпатичных внучат в один прекрасный день.

– Милдред, – мечтательно произнесла Джерти, – на этот раз, в виде исключения, ты права.

Другие курицы тоже глазели, сначала на новый облик Фрэнка, а потом и на очень хорошенькую курочку. Утки также наблюдали за происходящим, очень заинтересованно перекрякиваясь.

– Мы скучаем по Фрэнку, – те утки, которые когда-то были его друзьями маленькими утятами, сказали отцу, большому белому селезню. – Думаешь, он когда-нибудь ещё поплавает с нами, папа?

– Нет, – ответил селезень. – Однако, ничто не мешает вам выходить из пруда прогуляться и поболтать с ним и его подругой всякий раз, когда вы захотите. Он славный парень, этот Фрэнк, но с его стороны было неразумно пытаться стать уткой. Утки умнее курей, понимаете. Мы можем ходить и мы умеем плавать. Цыплята могут только ходить. Они не умеют плавать.

В тот же день Кэрри Тэбб уговорила брата своего мужа, ветеринара, приехать к ним на чай (она только что испекла свежие фруктовые булочки). И вот они вчетвером – Том, Кэрри, Джемима и её дядя Тед – облокотились на ворота сада и наблюдали, как Фрэнк гордо прошествовал мимо, а бок о бок с ним вышагивала Грация.

– Чудной Фрэнк, да? – сказала Джемима.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовались взрослые.

– Ну, то, что он так сильно хотел быть уткой. Это ведь у него прошло, насовсем?

– Он нашёл своё настоящее место, – заверили они.

– И свою настоящую любовь! – добавила Джемима, и все они весело улыбнулись.

Фрэнк и Грация стояли крылом к крылу на краю пруда. Друзья Фрэнка проплывали, громко крякая его имя в знак приветствия.

– Бедняжки! – посочувствовала им Грация, вскидывая симпатичную головку. – Хлюпаться в такой холодной мокрости. Да ведь вода нужна лишь только для питья!

– Возможно, что и так, – дипломатично согласился Фрэнк, – а ты разве никогда не думала, что, может, это здорово – уметь плавать?

– Плавать? – воскликнула Грация. – Курица, плавающая? О, Фрэнк, ты чудной!