В сентябре 1940 года Ахмедова направили в берлинскую резидентуру Разведупра, где он снова работал под видом представителя ТАСС Г.С. Николаева. Здесь у него не сложились отношения с резидентом ИНО НКВД в Берлине А.З. Кобуловым. Однажды Кобулов даже устроил ему публичный разнос. Причиной разноса, по утверждению Ахмедова, было желание Кобулова «увидеть, сделаю ли я какую-нибудь ошибку, которая может быть использована против меня позднее». Что же касается оперативной деятельности Ахмедова в это время, то о ней можно судить по телеграмме посла СССР в Германии В.Г. Деканозова от 21 июня 1941 года:

После начала Великой Отечественной войны Ахмедов вместе с остальными официальными советскими представителями в Германии был интернирован и возвратился в СССР только в конце июля 1941 года. В Москве он некоторое время работал в центральном аппарате Разведупра, а потом был командирован в Турцию под видом пресс-атташе советского посольства в Анкаре Николаева.

Третьего мая 1942 года Ахмедов неожиданно для всех добровольно явился в турецкую полицию и заявил, что официально просит политического убежища. Объясняя сотрудникам турецкого инспектората безопасности причины своего решения, он сказал, что возмущен начавшимися в Советском Союзе репрессиями против крымских татар, которые коснулись и его лично, так как недавно был арестован его отец. Но, надо думать, это заявление Ахмедова не имело ничего общего с истинными причинами, толкнувшими его на предательство. Скорее всего, он посчитал, что поражение СССР в войне неизбежно и решил спасти таким образом свою шкуру.

Пытаясь заслужить признательность и доверие турок, Ахмедов рассказал им все, что знал о работе резидентур ГРУ и ИНО НКВД в Анкаре и Стамбуле, выдал двух нелегалов, с которыми работал в Турции. Кроме того, он дал подробные показания о так называемом «деле Папена» — о неудавшемся покушении на немецкого посла в Турции, бывшего рейхсканцлера Германии Франца фон Папена. Оно имело место 24 февраля 1942 года в 10 часов утра на главной улице Анкары — бульваре Ататюрка.

Покушение на фон Папена было организовано советской разведкой по прямому указанию Сталина. Причина — активная деятельность фон Папена по заключению сепаратного мира между Германией с одной стороны, и Англией и США — с другой. Кроме того, союзники видели в фон Папене нового руководителя Германии также и в том случае, если бы заговор немецких военных против Гитлера увенчался успехом. Разумеется, Сталин не мог этого допустить, так как подобное развитие событий исключало СССР в будущем из числа ведущих мировых держав.

Двадцать четвертого февраля 1942 года болгарский боевик турецкого происхождения, некий Абдурахман, попытался совершить на фон Папена покушение. Но мина, замаскированная под приемник «Телефункен», взорвалась раньше времени у него в руках. В результате взрыва сам Абдурахман погиб, а еще несколько человек было ранено. Однако фон Папен и его жена отделались легким испугом, они всего лишь были сбиты с ног взрывной волной. Турецкая полиция нашла на месте взрыва каблук от башмака Абдурахмана с клеймом гостиницы, где он провел несколько дней накануне этой акции. В результате был арестован руководитель Абдурахмана — некий Исхан, который вскоре признался, что в октябре 1941 года посетил советское посольство. Там он имел встречу со старшим помощником военного атташе майором авиации Новиковым, которому предложил купить документы о подготовке покушения на Сталина. Однако Новиков слушать его не стал и выгнал вон. Но вскоре Исхан изменил показания и стал утверждать, что после отказа Новикова купить документы он вместе с Абдурахманом отправился в Стамбул, где и был завербован сотрудниками советского генерального консульства и торгпредства Корниловым и Павловым.

Турки немедленно предъявили советскому посольству ультиматум о выдаче Павлова и Корнилова для предания их суду. Первоначально советские официальные представители отклонили это требование, однако после четырехдневной осады посольства были вынуждены согласиться. Турецкие власти с необычайной поспешностью провели расследование и уже через пять недель передали дело Павлова и Корнилова в суд, который проходил с 1 по 30 апреля 1942 года. На суде Павлов и Корнилов категорически отрицали свою вину, в то время как двое турецких граждан, оказавшихся вместе с ними на скамье подсудимых, ее подтверждали. В результате суд признал Павлова и Корнилова виновными и осудил каждого на шестнадцать лет тюремного заключения.

Спустя два года, в связи с изменившейся ситуацией на фронтах Второй мировой войны, турецкие власти пересмотрели свое отношение к делу о взрыве на бульваре Ататюрка. Президент Турции Исмет Иненю своим указом амнистировал Павлова и Корнилова, а также сто захваченных турецкими спецслужбами советских агентов, работавших на ГРУ, НКВД, фронтовые и армейские разведорганы. В августе 1944 года Павлов и Корнилов были освобождены из анкарской тюрьмы и возвратились в Москву.[13]

Давая показания турецким спецслужбам о «деле Папена», Ахмедов сообщил, что организатором покушения на немецкого посла был знаменитый Н. Эйтингон (действовавший в Турции под фамилией Наумов), и что его ближайшими помощниками были два других сотрудника ИНО НКВД — резидент ИНО в Турции Лев Василевский (Тарасов) и Георгий Мордвинов. А непосредственную работу выполняла группа болгар, работавших на советскую военную разведку, которой руководил И. Вина-ров. Прибыв в Турцию двумя партиями в сентябре — октябре 1941 года, эта группа и совершила неудавшееся покушение на фон Папена. Причиной же того, что покушение не удалось, была, по словам Ахмедова, крайне низкая подготовка Абдурахмана. Он слишком рано снял предохранитель мины, в результате чего взорвался сам. Узнав о предательстве Ахмедова, Москва приказала немедленно отозвать в СССР ряд оперативных работников турецких резидентур ГРУ и ИНО НКВД. А советское посольство в Анкаре потребовало от турецких властей немедленной выдачи предателя. Турецкие власти ответили отказом и переправили Ахмедова на Принцевы острова в Мраморном море. После окончания войны он принял ислам и взял себе новое имя — Исмаилэге. В 1948 году турецкий инспекторат безопасности передал Ахмедова американской разведке. При повторных допросах он не только повторил свои прежние показания, но и сообщил все, что знал о работе и структуре резидентур и центрального аппарата ГРУ в предвоенное время. Позднее он работал консультантом по России в разведшколе ЦРУ в США, где помогал готовить агентуру для заброски в СССР. О своей работе в ГРУ он написал книгу под любопытным названием «Внутри и вне сталинского ГРУ: побег татарина из разведки Красной Армии».

Говоря о случаях предательства со стороны сотрудников советских спецслужб в годы Великой Отечественной войны, нельзя обойти стороной один из самых трагических провалов в истории зарубежной стратегической разведки — разгром берлинской агентурной сети «Коро», которая больше известна под названием «Красная Капелла».

Эта агентурная сеть возникла в середине тридцатых годов, когда один из ведущих экономистов немецкой организации «Артплан» Арвид Харнак посетил Советский Союз. Учитывая его прокоммунистические настроения, ИНО НКВД начало работу с ним, и в 1935 году начальник ИНО А. Артузов дал указание о вербовке. Первым куратором Харнака в Берлине стал сотрудник ИНО Н.М. Белкин. Расширение этой агентурной сети и ее безопасная работа во многом стали возможны из-за наличия у ИНО агента в гестапо — Вилли Лемана, проходившего под псевдонимом БРАЙТЕНБАХ и завербованного еще в 1929 году.

Но в 1938 году в связи с непрекращающимися чистками разведки связь с группой Харнака, с Леманом и многими другими агентами, была прервана. И только перед самой войной заместитель резидента НКВД в Берлине А. Коротков смог установить контакт с Харнаком и объединившейся с ним антифашистской группой под руководством сотрудника разведки люфтваффе Харро Шульце-Бойзеном.