– Так! Делаем перерыв!

Перерыв, чтобы опьяневшая Тейлор пришла в себя. Перерыв иной раз длился полтора – два часа.

Когда говорили «перерыв», Гарднер «усекала», что Тейлор подвыпила.

У Гарднер в павильоне стоял вагончик-гримерная. Она говорила:

– Я здесь! – и уходила.

Когда возвращалась пришедшая в себя Тейлор, Кьюкор или кто-то из помощников говорил:

– О’кей, снимаем! Мисс Гарднер!

Мисс Гарднер выходила, смотрела внимательно на Тейлор и говорила:

– Айм рэди, айм рэди лонг-лонг тайм! Я готова, я давно-давно готова!

И мы все видели, что она действительно готова. Она сидела в своем гримвагоне и тоже попивала!

Когда Тейлор приходила в себя, мисс Гарднер была аккурат готова.

– Так, сегодня не снимаем! – говорил Кьюкор.

Вот еще и поэтому снимали фильм очень-очень долго.

День рождения Ленина

Очень смешной эпизод. Когда начинался проект «Синяя птица», было сказано на совещании, что он должен закончиться 22 апреля… такого-то года. Американский продюсер спрашивает:

– А почему 22-го, а не 25-го?

– Нет, 22-го! – отвечали наши чиновники.

– Почему 22-го?

– 22-го!!! Не позднее! 22-го фильм должен быть закончен и сдан!

Тогда продюсер говорит:

– Знаете, я был продюсером фильма «Большие гонки». Это единственный раз, когда я пошел на поводу у студии и пообещал сделать фильм к юбилею студии «Двадцатый Век Фокс», и мы это сделали! Только я не успел сделать пробные показы в кинотеатрах и на этом потерял десятки миллионов долларов!

Повисла тишина, насторожились советские чиновники. И кто-то тихо спросил:

– Почему?

– …Потому что было лишних 20 минут в этом фильме! Я бы это проверил на публике, на пробных показах, и сократил бы, а я не успел сократить. Он был длиннее на 20 минут, и я на этом потерял, я уверен, десятки миллионов долларов! Обычно как происходит? Показываешь в кинотеатре, садишься в последнем ряду и слушаешь, в каком месте зашуршали фантиками, в каком ребенок попросился пи-пи отвести его и так далее и тому подобное. Вот в этих местах и надо сокращать. И было бы все хорошо…

Вот такую новеллу он рассказал. А потом вышли из кабинета, и он спрашивает опять:

– А почему они так настаивают на 22 апреля?

Кто-то сказал:

– Так это же день рождения Ленина!

Тут он «выпал в осадок». При чем тут Ленин, при чем тут «Синяя птица» и советско-американский проект?

Но потом это благополучно забылось, и сдали его на год позже, чем предполагалось. Рано или поздно все заканчивается. Так закончилась и эпопея с «Синей птицей».

«Золотая мина»

Мне очень хотелось снимать самостоятельно, но опять вызывает директор киностудии и говорит:

– Женечка, я тебя прошу! Надо помочь, там молодой режиссер, они захлебываются, они не могут. Мне все равно, какая будет категория у фильма, мне важно его сдать, чтобы он не висел балластом, чтобы никого не лишили премии!

Я сказал:

– Вы же обещали!

А он:

– Вот помоги сейчас ребятам, а потом….

Он вообще был мужик хороший – слово держал. Но и до этого он обещал: поработаешь на «Синей птице» – получишь самостоятельную работу. А потом появились «Семьдесят два градуса ниже нуля», потом что-то еще, потом что-то еще. Я говорю:

– Вы же обещали!!!

– Все, все, все! Теперь снимай сам!

Надо было прийти с каким-то материалом. И директор телевизионного объединения Михаил Иосифович Генденштейн предложил мне взять сценарий:

– Слушай, а у меня тут валяется много лет сценарий одного милиционера – Паши Грахова. Почитай, может быть…

– А если нет?

– А если нет, перепиши! Пашка Грахов возражать не будет!

Когда-то я пригласил на практику на фильм Хейфица парня из ВГИКа – Игоря Шешукова. Игорь не был ленинградцем, но после практики его оставили на «Ленфильме».

Это тогда были такие этапные вещи: практика на «Ленфильме», работа в качестве второго режиссера с кем-то из мастеров, короткометражка на «Ленфильме» и после этого самостоятельная работа…

Игорь заканчивал ВГИК, у него было много знакомых в Москве, и я спросил его:

– Слушай, кто бы мог мне переписать сценарий, там есть за что зацепиться, но написано ужасно!

– А ты знаешь Артура Макарова?

Я говорю:

– Да.

– Вот его и попроси!

– А сможет?

– О чем ты говоришь?! Он хороший детективщик! Позвони, позвони!

Я был знаком с Артуром Макаровым. Дело было так: однажды Жанна Прохоренко, которую мы снимали в фильме Володина «Происшествие, которого никто не заметил», о котором я расскажу далее, спросила:

– Женя, ты не будешь возражать, если ко мне на съемку приедет мой друг?

Я спросил:

– А кто твой друг?

– Писатель.

Тогда я сказал:

– Пусть приезжает твой друг-писатель.

Начали снимать, а писателя все нет!

– Где твой писатель?

– Сейчас должен приехать!

В Ленинграде тогда одна станция метро была наземная – «Дачное», сейчас это подземная станция «Ленинский проспект». Поезд выходил из подземелья, из тоннеля к платформе на улице.

Приезжает поезд, и из вагона выходит писатель – Артур Сергеевич Макаров, с которым Жанна меня знакомит. Я, честно говоря, посмотрел на писателя и подумал: «Ничего себе, какой уголовничек!»

В «кепаре» почти без козырька, с перебитым боксерским носом. Страшное дело! Но оказался милым и интеллигентным парнем.

Пошли ко мне, благо, я в пятидесяти метрах от этой станции жил. Галя – жена – была где-то на гастролях со своей филармонией. Мы только-только получили квартиру. Ни мебели, ничего нет… Постелили газету на подоконник, поставили вино или водку, я уже не помню что. Ну, в общем, познакомились…

Я действительно был знаком с Артуром Макаровым!

Я позвонил Артуру Сергеевичу, вот так и так, я тот-то, тот-то…

– Да, помню, конечно, а что?

– Есть сценарий…

– Присылай, что у тебя есть! Сколько ты мне времени даешь?

Я говорю:

– Три недели, ну месяц….

Через 10 дней он позвонил мне и сказал:

– Я сценарий написал. Если понравится, скажи!

Я читаю, совсем другой сценарий. Как будто бы и рядом не лежало.

Я звоню Макарову:

– Нравится!

– Ну и хорошо! Но у меня к тебе просьба. Я там написал сестру антигероя, возьми Жанночку Прохоренко сниматься!

Я говорю:

– Так скажите ей!

– Нет, ей будет приятно, если режиссер сам предложит!

Так вот он поступал! Я и не обратил сразу внимание, но когда Артур сказал, что написал для Жанны, я перечитал этот эпизод и, читая, слышал Жаннины интонации:

– Нет, нет, сюда нельзя, проходите на кухню, тут не убрано!

Это точно Жанночкины интонации были.

И я позвонил Жанночке, что «у меня есть для вас роль»…

Таким образом все сложилось.

Не то чтобы я хотел всю жизнь снять фильм «Золотая мина», но хотелось что-то делать самостоятельно. Я понял, что выхода нет.

Орел

У меня был любимый артист – Олег Даль. Я хочу рассказать, как он приехал ко мне сниматься в короткометражке.

Я снимал дипломную работу, которая называлась «Пожар во флигеле», по рассказам Драгунского. Два ребенка – и микроскопические эпизоды для взрослых. Роль одного из взрослых я хотел предложить Далю. Позвонил и сказал:

– Олег, я начинаю снимать дипломную работу. Это двадцать минут всего – две части, и есть один эпизодик, который мне очень бы хотелось, чтобы сделал ты. Как бы мне прислать тебе сценарий?

Он сказал:

– Женюра, сценарий не нужно, ты скажи, когда приезжать!

Никаких разговоров, сколько заплатишь и так далее, ничего. Я говорю:

– Ну, если можешь, приезжай завтра или послезавтра.

Он приехал. Когда я оказался на студии, мне сказали:

– Даль в костюмерной, подбирает себе костюм.

Я вошел, костюм был замечательный: на худое тощее тело Олега был надет женский передник, я до сих пор помню, синего цвета в беленький цветочек, на лямках. Все это на голое тело. Получался такой цыпленок.