— Но ты любила меня, ведь любила! Не спорь!

— Конечно, любила, безумно, до дрожи, ты был моим миром, — грустная улыбка была подарена той мне, которая навсегда осталась в прошлом. — Я была готова на всё, лишь бы быть с тобою рядом, мечтала о детях, но, увы, не сложилось.

— Твоя любовь умерла? Не выдержала испытание временем? — это был допрос с пристрастием, но я готова ответить на любой вопрос, потому что теперь моё сердце не сомневается, оно сделало свой выбор.

— Нет, Алек, я умерла, не выдержав боли и одиночества.

— Ты решила? Не дашь нам даже шанса? — в его глазах ещё плескалась надежда, как бы мне ни хотелось смягчить наш разговор, я должна твёрдо показать свои чувства.

— Мое сердце принадлежит другому, шансы здесь неуместны. После окончания дела я уволюсь.

Алек застыл, глядя поверх меня, было видно, что сейчас он борется с самим собой. Напряжённость витала в воздухе: у нас не получилось доверительной беседы, какие обычно случались между мной и Марком. Алек был другой — наш разговор напоминал скорее баталию.

— Ясно, не надо увольняться, — прерывая тишину, мужчина смирялся с моим решением. — Я сам уеду. Я вернулся в город только ради тебя, — признался Алек и, взяв меня за руку, попросил:

— Прости, что тогда причинил тебе боль.

— А ты прости, что причиняю её тебе сейчас, — так же тихо ответила я, отпуская своё прошлое.

— Ладно, хватит о личном, работа ждёт, — взглянув на часы, Алек объявил: — У нас через час встреча с врачом.

— Я быстро соберусь, — подскочив со стула, я направилась в спальню, но вспомнив об обязанностях хозяйки, спросила гостя, стоя на пороге: — Тебе что-нибудь сделать: кофе, чай?

— У меня всё с собой, иди, — подняв вверх пакет и отсалютовав мне стаканчиком с кофе, Алек грустно улыбнулся, а я поспешила к шифоньеру — выбирать наряд.

Стуча каблуками по кафелю, я заходила в отделение, следуя за медсестрой, которая беспрерывно пыталась привлечь внимание Алека. На всё её томные взгляды, прикусывания то верхней, то нижней губы мужчина реагировал равнодушно, будто не замечая знаков внимания. Медсестру было откровенно жаль, хотелось наступить Алеку на ногу, пусть хоть бы улыбнулся девушке, а то ведёт себя как охрана президента, а нам, между прочим, ещё информацию добывать. Конечно, доктор поделится с нами своими соображениями, но как много знают простые работники! Сколько сплетен и новостей проходит через них, такие информаторы очень ценны.

Улыбнувшись напоследок, девушка заглянула в дверь:

— Раиса Степановна, можно к вам?

— Заходи, Наденька, — послышался приветливый голос, и дверь открылась полностью, пропуская нас в кабинет врача.

— Добрый день, — поздоровался Алек, уверенно присаживаясь на стул возле стола Раисы Степановны, махнув рукой в мою сторону, он представил и меня. — Это моя помощница Елена, она звонила вам по поводу вашей пациентки Марины Соболевой.

— Да, припоминаю, — женщина поправила дужку очков и, улыбнувшись медсестре, сказала: — Надежда, принеси из регистратуры карточку Соболевой.

Я присела на кушетку, удивляясь, как быстро врач согласился открыть нам все тайны, может, Алек как-то воздействует на неё? Я не видела, чтобы он прикасался к женщине, но, возможно, ему это и не надо?

Едва Надя закрыла двери в кабинет, женщина поразила нас своими откровениями:

— Я знала, что с этим абортом что-то нечисто. Пациентка была абсолютно равнодушной. Я отказывалась проводить прерывание беременности без справки от психолога. Её тётя убедила меня, что ребёнок от насильника, поэтому женщина такая безэмоциональная. Я так понимаю, она решилась пойти в суд с делом об изнасиловании, а вам нужны доказательства беременности? — история, рассказанная врачом, поразила, но Алек решил подыграть предположениям женщины.

— Вы правы, наша клиентка решила наказать насильника. И вы можете нам очень помочь. Скажите, Соболева разговаривала с вами об этом?

— Я пробовала поговорить с ней, но она твердила, что это дитё не должно родиться, что оно зло и ему не место в этом мире. Сами понимаете, женщина была в шоке от пережитого, а тут ещё и часть насильника внутри тебя растёт. Многие воспринимают такого ребёнка не как плод, а как опухоль, от которой не терпится избавиться, — грустно поделилась врач, жалея то ли несчастных жертв насильников, то ли ни в чём не повинных детей.

— Скажите, а нанёс ли аборт вред здоровью пациентки? — спросила я, желая узнать возможность нормальной беременности в будущем.

— Вы же понимаете, что аборт — это вам не поход к косметологу, конечно, он отобразился на здоровье женщины, но срок был небольшой — семь недель, поэтому операция не имела критических последствий, она сможет иметь детей в будущем.

— Вы говорили, с вами беседовала её тётя, — как бы проговаривая мысль, сказал Алек, подталкивая женщину к рассказу.

— Очень приятная женщина, строгая, правда, но искренне заботилась о племяннице, — заверила нас врач, для убедительности добавив: — Алиса Анатольевна продержала Марину за руку на протяжении всей операции.

— Алиса Анатольевна Соболева? — бог ты мой, это же учительница географии, она тётя Марины? До этого дела я не знала девичью фамилию жены главного, когда Алек дал мне её, я отмахнулась от ощущения, что фамилия до боли знакомая. Вот откуда нелюбовь учительницы ко мне и Пашке и постоянные вызовы в школу Марка. Картинка начинает складываться, значит…

— Да, я так и сказала, — подтвердила врачиха, прерывая поток моих мыслей и возвращая меня к разговору.

— Спасибо вам, вы нам необычайно помогли, если вспомните что-то ещё, то вот моя визитка, — улыбаясь, Алек протянул женщине визитку и, взяв меня за руку, повёл из кабинета.

— До свидания, — опомнившись, попрощалась я, выходя из кабинета.

У лестницы мы столкнулись с Наденькой.

— Вы уже уходите? А как же карточка? — девушка явно расстроилась.

— Надо спешить, хотя, может, вы мне подскажете, вы случайно не помните, кто привозил или забирал пациентку Соболеву? — Алек облокотился на перила рядом с девушкой, от этого её щечки зарумянились. Девушка задумалась, вспоминая события полугодичной давности.

— С ней всё время была тётя, — вспомнила медсестра. Эх, ничего нового, я расстроилась, но Надя оправдала мои ожидания, добавив: — Хотя, когда её выписывали, я видела в окне высокого мужчину. Он помогал сажать девушку в машину.

Алек радостно улыбнулся и закидал девушку новыми вопросами:

— А вы помните, что за машина была: цвет, марку, номер?

— Да обычная такая, чёрная, — растерялась девушка, — похожая на мазду, я, если честно, плохо разбираюсь в марках, а номер я не видела.

— А мужчину вы запомнили, описать сможете? — шанс того, что мы узнаем мужчину и он окажется кем-то выше водителя, был минимален, но всё же не спросить я не могла.

— Наверное, он был высокий, накачанный такой, явно спортсмен, в костюме. Только волосы длинные, по плечи, черные, собранные в хвост. Лица не помню.

— Если что-то вспомните, особенно лицо мужчины, звоните! — Алек протянул девушке визитку, поворачиваясь ко мне.

— Непременно, — заверила девушка, убирая визитку в карман халатика.

— Всего доброго, — взяв меня за руку, Алек простился с девушкой и повёл меня вниз к выходу. Алиса Анатольевна — тётя Марины, это открытие поразило меня. Она определённо имела виды на Марка, наверняка хотела, чтобы её племянница стала его женой. Но почему? Чем плох Александр? Он очень обеспеченный мужчина, ворочает такими деньгами, да ещё и уникальный маг какой-то…

— Алек, при разговоре с Людой выяснилось, что Марина просила её поссорить нас с Марком. Люда специально намекнула мне на якобы измены мужа. А эта тётя Марины — она преподает у моего сына Паши, уже полгода жизни нам не даёт, постоянно вызывая нас к себе.

— Ты клонишь к тому, что Совет решил сделать перераспределение власти в пользу Марка?

— Я не знаю, но мне кажется, что Марину хотят сделать его женой, только она любит Алекса, — хмурясь, призналась я.