Политическая цель и программа мира. Война не является самоцелью, но ведется в целях возможности заключить затем мир на определенных условиях. Политик, определяя политическую цель войны, должен иметь в виду те позиции на военном, общественном и экономическом фронтах борьбы, захват коих поставит его в выгодные условия для ведения мирных переговоров. Чрезвычайно важно не добиваться на мирных переговорах каких-либо новых преимуществ, а выступать, как сторона, располагающая уже тем, что ей надо, или обладающая дорогим залогом, который может быть обменен на то, что ей нужно. Если бы мировая война закончилась без катастрофы для Германии, последняя могла бы расчитывать получить все или часть своих колоний в обмен на оккупированную немцами Бельгию.

Особенно важно практическое значение программы требуемых от войны достижений в случае борьбы на измор. Англия в мировую войну затратила сотни тысяч бойцов и громадные материальные средства на непосредственное овладение всеми германскими колониями; и такое решение

[ 43 ]

больше удовлетворяло чисто английские интересы, чем если бы она избегала траты миллиардов на колониальную войну и направляла те же средства на европейские театры, имея в виду, что участь колоний будет решена победой над германское метрополией и они достанутся без всяких усилии, как спелый плод с дерева. Русский империализм, мечтавший о Босфоре, едва ли стоял политически на правильном пути, полагая, что ключи к Босфору находятся в Берлине, удовлетворяясь обещаниями союзников и не предпринимая непосредственных действий против Босфора. Каждый раз намеченные для этой операции силы отвлекались в общий котел Антанты, на германо-австрийский фронт. С логикой русских действий можно было бы согласиться лишь в том случае, если бы борьба шла на сокрушение. При действительных же условиях мировой войны она лишь иллюстрировала недостаточно яркое представление о преследуемых целях и недостаточное волевое устремление к ним, что характеризует несамостоятельную политическую позицию России в мировой войне.

Превентивная война. Крупную роль в истории играют превентивные войны; таковыми являются войны, провоцируемые одним государством в виду того, что усиление соседа угрожает ему в будущем войной, которую придется вести в условиях худших, чем те, которые складываются в настоящий момент. Превентивная война характеризуется, таким образом, положением политической обороны и стратегического наступления. Слабеющий государственный организм Австрии вел такую предупредительную войну против Пьемонта в 1859 г., чтобы помешать объединению Италии, а в 1914 г. против Сербии, чтобы преодолеть разлагавшую Австрию силу великосербского движения. После разгроми Франции в 1870 г. прусский генеральный штаб неоднократно предлагал (в середине семидесятых и восьмидесятых годов) обрушиться на Францию, чтобы не позволить ей оправиться. В 1905 г. граф Шлиффен настаивал на такой превентивной войне, чтобы разгромить Францию, воспользовавшись бессилием России, связанной войной на Дальнем Востоке и революционным движением. Источником войн является, таким образом, не только усиление одних политических группировок, но и остановка роста или ослабление других. Усиление рабочего движения и в частности СССР легко может также поставить буржуазию перед вопросом о превентивной войне.

Превентивные войны имеют особое значение при применении стратегии сокрушения, молниеносные удары которой позволяют быстро изменить положение, до вмешательства других государств. В 1756 г. Фридрих Великий начал Семилетнюю войну, как превентивную, ввиду полученных им сведений о формировании большой коалиции. Но, применяя стратегию измора, он смог лишь оккупировать Саксонию и уничтожить саксонскую армию. Если бы ему была доступна стратегия сокрушения, он сумел бы нанести главному своему врагу — Австрии — смертельный удар, прежде чем вмешались бы Россия и Франция.

Политика определяет важнейший театр войны. Выдвижение тех или иных политических целей не является платоническим напутствием для работы стратегии, но определяет главные линии войны. Всем ясно, что, например, при войне СССР с Польшей, в зависимости от тех или иных политических целей, центр тяжести действий на западе может переложиться с Белоруссии на Украину, и наоборот. Политические соображения имеют в этом отношении несравненно важнейшее значение, чем военно-технические.

Выдвижение определенной политической цели является не только заданием для деятельности вооруженных сил, но и директивой для политической подготовки войны, подготовки, широко охватывающей вопросы внутренней и внешней политики.

[ 44 ]

Интегральный полководец. Войну ведет верховная власть государства; слишком важны и ответственны решения, которые должно принимать руководство войной, чтобы можно было доверить его какому-либо агенту исполнительной власти.

Наши представления о руководстве извращаются применением термина «верховный главнокомандующий»; мы связываем его с лицом, которому подчиняются действующие армии и флот, и которое объединяет всю власть на театре военных действии. В действительности, такой главнокомандующий не является верховным, так как ему не подчинено руководство внешней и внутреннем политикой и всем тылом действующих армий, поскольку ему не принадлежит вся власть во всем государстве. Стратег-главнокомандующий представляет лишь часть руководства войной; очень важные решения принимаются иногда помимо него, иногда вопреки ему. Полная мощь избранному полководцу, это — устаревшая, впрочем, никогда не отображавшая какой-либо действительности, формула. Никогда нельзя было подчинить военного министра и высших представителей гражданской власти генералу, командующему на театре военных действий, если этот генерал не являлся в то же время монархом.

Необходимо объединить руководство на фронтах политической, экономической и вооруженной борьбы. Необходимо согласовать подготовку к войне на всех этих фронтах. Такая задача по плечу лишь руководящей головке господствующего класса, олицетворяющей в себе наивысшую в государстве политическую компетенцию, осуществляющую верховную власть и привлекающую к своей работе облеченного наибольшим техническим и политическим доверием стратега. Коллектив этой головки является интегральным полководцем. При современных условиях усложнившегося руководства войной трудно мыслить совмещение в одном лице требуемой политической, экономической и стратегической компетенции. Поэтому даже в монархиях интегральный полководец представляется уже коллективом, а не совмещается в одном лице монарха.

В 1870 году таким интегральным полководцем являлся триумвират — король прусский Вильгельм, политик Бисмарк и стратег Мольтке [25]). В мировую войну, с конца 1916 года, кабинет министров во Франции взял в свои руки решение основных вопросов войны, и главнокомандующие испрашивали утверждение им основной линии стратегического поведения. Вопросы междусоюзнической поддержки являлись делом политиков даже больше, чем стратегов. В 1919 году, как видно из статьи Сталина о ленинизме и троцкизме, ЦК коммунистической партии рассматривал и решал такие вопросы, как размер и момент перебросок войск с восточного фронта (Урала) на южный, так как по существу вопрос о необходимых размерах использования успеха над Колчаком и возможностях повременить с отражением наступления Деникина на Харьков—Орел—Москву задевал важнейшие политические интересы и не мог быть решен в пределах одной стратегии. Перенос решения важнейших вопросов ведения войны в руководящий центр диктатуры являлся вполне нормальным.

В настоящее время такая постановка вопроса является общепризнанной. В СССР существует, над военным ведомством, Совет труда и обороны (СТО); в других государствах, в том или другом виде, существуют советы национальной обороны или ячейки, подготовляющие их образование.

Совместная работа политиков и военных. Дюпюи, майор французского генерального штаба, приходит от анализа организации демо-