Мобилизация транспорта и финансов имеет уже обширные традиции в прошлом, опыт 60 лет, и проведение ее должно быть осуществлено вполне планомерно. Мы уже говорили о задачах транспорта, к коим он должен подготовиться, и о нашем представлении о путях покрытия издержек войны. Последнее представляет сущность финансовой мобилизации, которая в остальном сводится лишь к обеспечению наличности в кассах государственного казначейства достаточного числа денежных знаков для удовлетворения потребностей военной мобилизации. Финансовая техника уже в мировую войну во всех государствах стояла высоко [49]).

Распределение рабочей силы. Перераспределение рабочей силы при мобилизации — обширная и сложная экономическая операция, в отношении которой мы находимся в выгодном положении. Какую бы сильную армию мы ни выставляли, если мы не слишком расточительно будем относиться к переполнению военных тылов людьми, то при нашем народонаселении мы оторвем от производительного труда меньший (сравнительно с другими государствами) процент рабочих рук. Наша деревня, на которую падает свыше 90% мобилизованных, далеко не использует в мирное время полностью свою рабочую силу. У нас, повидимому, возможно будет ограничиться поддержанием у крестьян экономического импульса к тщательной обработке земель и организацией общественной помощи хозяйствам мобилизованных.

Совершенно понятным является стремление иметь в рядах Красной армии во время войны возможно больший процент рабочих. В этом отношении, однако, надо быть чрезвычайно осторожным, чтобы избежать отрицательных последствий, наблюдавшихся в мировую войну, в которую все государства вступили, не имея продуманной системы отсрочек от призыва. Мировая война представляет картину удивительной толчеи: рабочих призывали в действующие армии, а затем, как квалифицированных специалистов, без которых промышленность не могла справиться с выпавшими на нее задачами, возвращали к станку. Страдало и военное ведомство, затрачивавшее бесплодно много усилий, и транспорт, и промышленность, на которую тяжело ложились эти прогулы рабочих по запасным частям и на фронт. Во Франции к осени 1917 г. число отозванных с фронта достигало 700.000 человек, а к концу войны перевалило за миллион [50]). На уставших бойцов в окопах такой способ увольнения на родину, конечно, мог производить только отрицательное впечатление. Людендорф осенью 1916 г., чтобы преодолеть угольный кризис, уволил одним приемом с фронта в шахты 50.000 забойщиков. Шатание в Германии происходило до конца войны: военная власть усматривала в промышленности таких военно-обязанных, которых можно было бы заменить женщинами или инвалидами, а промышленность добивалась возвращения из армии особенно ценных персонально (а часто просто имевших протекцию) рабочих: еще в сентябре 1918 г., когда германская армия испытывала жесточайший кризис укомплектований, промышленность отобрала от армии 34.760 человек, и отдала армии 24.175 человек [51]). До 20% всей убыли причиняли армии требования промышленности. Всего в конце мировой войны, когда германская армия, не получавшая укомплектования, таяла на глазах, в промышленности работало 2.434.000 военно-обязанных, в том числе 1.188.000 физически годных к службе в действующей армии.

Надо во что бы то ни стало освободить армию от подобных 20% лишних для нее потерь. Надо основательно продумать, какие категории рабочих могут быть призваны на фронт ввиду того, что их труд не является связанным с интересами войны или может без ущерба быть заменен

трудом неквалифицированных чернорабочих или трудом женщин и детей [52]), или трудом мужчин, физически негодных к походу. Нужно быть в этом деле очень строгим и придирчивым, чтобы не допустить обращения Красной армии на все 100% в крестьянскую армию. Но там, где требуется квалифицированный труд, рабочие сразу же должны быть освобождены от призыва по мобилизации. Если нельзя рекомендовать увольнять в целях экономии всех таких рабочих и от отбывания воинской повинности в мирное время, то можно высказать сомнение в целесообразности предлагавшегося некоторыми приурочения первых территориальных дивизий к промышленным районам. Дивизия донецких шахтеров или дивизия железнодорожников московского узла имела бы в военном отношении нулевое значение, так как не могла бы быть мобилизованной. По опыту Германии, 50% всех отсрочек следует относить на горную промышленность, 25% — на транспорт и только 25% — на всю остальную промышленность и «незаменимых» служащих. Такое отношение нам кажется здоровым.

Конечно, вопрос о мобилизации рабочей силы имеет и много других сторон, но они меньше интересуют стратегию.

Город и деревня. При экономической мобилизации необходимо удержать существующее экономическое равновесие между городом и деревней, рабочими и крестьянами. Служащие и рабочие, живущие в городах, непосредственным своим производством не обслуживают личных потребностей и находятся в гораздо большей зависимости от рынка, чем крестьяне, обеспечивающие своим личным хозяйством себя в отношении продовольствия, топлива, ремонта жилищ, отчасти даже одежды. Война, опустошая рынки, колебля денежную систему, имеет тенденцию нарушить равновесие, поставив городское население в неизмеримо более трудное положение, чем население деревень, живущее в значительной мере натуральным хозяйством. С началом войны быстро уменьшается предложение крестьянских продуктов, конкуренция производителей исчезает, цены на продовольствие растут. Промышленность, обратившая свое производство на войну, не имеет возможности снабжать деревенские рынки ходким крестьянским товаром.

Здоровая экономическая политика должна обеспечить равновесие во что бы то ни стало; недостаток товаров для деревни должен быть заменен соответственным налоговым нажимом. Экономическая мобилизация должна предвидеть формы военного налога на крестьян, пропорционально уменьшению реальной заработной платы в городах. Отнюдь нельзя допускать даже признака наживы на общественном бедствии, представляемом войной. Война уже проиграна, как только значительные массы пожелают что-либо выиграть на ней.

Экономическая мобилизация должна предвидеть ряд энергичных мер борьбы за низкие хлебные цены, относительно целесообразности коих до начала войны можно быть различного мнения. Мобилизация армии вызывает значительное увеличение потребления овса, так как лошади, мобилизованные в армию, переходят с нормальной в крестьянском хозяйстве дачи в 2 килограмма на дачу в 5—6 килограммов. Общая потребность в продовольствии почти не увеличивается, так как население значительно суживает свои потребности, что покрывает увеличенное потребление красноармейца. Но, тогда как раньше этот фураж и продовольствие собирались по крохам в различных хозяйствах, теперь потребность в нем

обнаруживается сразу, суммированной в одну массу. Нужна большая организованность, чтобы разрешить возникающие затруднения [53]). Задача сильно облегчалась бы при наличии в мирное время обычного вывоза зерна за границу. Поскольку СССР постепенно перестает быть государством, ведущим крупную экспортную торговлю зерном и стремится заменить ее вывозом более ценного сельско-хозяйственного сырья, придется, может быть, поставить и вопрос об организации крупных хлебных резервов, которые позволили бы преодолеть стихию крестьянского рынка [54]).

В Германии, чтобы обеспечить города хотя бы картофелем, пришлось провести в начале войны и такую меру, как массовый обязательный убой свиней.

Промышленная мобилизация. Мобилизация промышленности планомерно еще никогда не производилась, если не считать очень сомнительной подготовки Италии в первые 10 месяцев мировой войны, когда она не принимала еще непосредственного участия в военных действиях; исторический опыт гласит лишь о необходимости такой мобилизации и дает данные о стихийном процессе перехода промышленности на новые пути в мировую войну. Учет всего необходимого сырья и распределение его, учет и наиболее рациональное использование фабричного оборудования, перегруппировка технических руководителей и рабочих, полное использование труда безработных, привлечение новой рабочей силы из деревни, задания, соображенные с возможностями имеющихся средств и нуждами войны, — составляют сущность этой мобилизации. Практика руководства мирной экономической жизнью СССР представляет может быть, лучшую школу для составителей плана такой мобилизации.