Дивизия должна иметь некоторое количество транспортов для обслуживания всех своих потребностей. Было бы выгодно эти транспорты организационно не сращивать с дивизией. Потребность в них может значительно колебаться при различных оперативных ролях, которые может выполнять дивизия. Кроме того, при переброске дивизии нет необходимости тащить за ней все ее транспорты. Если случайные гастроли войсковых соединений в кадры чужой дивизии могут не всегда заканчиваться 6лагополучно, то от обозных частей мы можем требовать работы по обслуживанию и совершенно незнакомых им войск.

Проблема уменьшения процента нестроевых является в то же время и проблемой увеличения полезной работы армии. Если армия по намеченному количеству превосходит экономические возможности государства, то мы встретимся с неудержимым ростом тыла. Будут расти войсковые прачечные, войсковые театры, появятся фронтовые мастерские, которые будут расти до размера фабрик, но число бойцов будет не увеличиваться, а уменьшаться. Бедное государство, при недостаточной осмотрительности, особенно легко может уклониться в сторону самого неэкономного ведения войны. Такое государство, как СССР, которое только с крайним напряжением, в обрез, может нести расходы по войне, должно с совершенной беспощадностью и решительностью подойти к проблеме сокращении числа нестроевых. И если нам не удастся, при нашей отсталой экономике, добиться выгодных соотношений французской и немецкой армий, если мы обречены вести войну дороже и шире расходовать человеческий материал, то этому все же должен быть поставлен предел. Победу дадут не неограниченные мобилизации старших возрастов, а строжайший учет каждого человека, призванного в Красную армию.

Отношение между родами войск. Если театр военных действий представляет нагромождение высоких обрывистых гор, обращающее доступные коннице пространства в узкие дефиле, а в более равнинной своей части пересечен виноградниками, садами, сплошь изборожден крепкими заборами, то, естественно, армия, подготавливающаяся действовать на такой местности, будет иметь в своем составе лишь немного конницы. Совершенно разумно итальянская армия всегда в своем составе имела меньший процент конницы, чем другие армии, так как ни в Альпах, ни в Тироле, ни в Карстах, ни в Ломбардии действия конницы не могли бы получить значительного развития.

Но было бы ошибочно ограничивать диалектический подход к решению о пропорции каждого рода войск лишь условиями местности. Совершенно ясно, что в зависимости от численности вооруженных сил обеих сторон можно ожидать или сплошного, насыщенного фронта, тянущегося через весь театр военных действий, или фронта прерывчатого, жидкого. В последнем случае для быстрых маневров конницы, очевидно, открывается широкий простор. Надо полагать, что, чем меньше численность вооруженных сил по сравнению с районом операций, тем большие возможности открываются для конницы, а следовательно, конница в слабой численно армии должна представлять большой процент.

Но важна не столько численность, сколько качество неприятеля. Золотой век конницы всегда совпадал с периодами слабой, несплоченной, склонной к разложению и дезертирству пехоты. Такова была природа успехов Зейдлица в век Фридриха Великого. Лавры красной конницы объясняются не только ее лихостью, но и разложением среди белых и польских пехотных частей. Конница гражданской войны состояла сплошь из добровольцев, а состав пехоты, за исключением крепких кадров, на которые ложились труднейшие задачи, образовывался преимущественно принудительно мобилизованными крестьянами.

[ 127 ]

Несомненно, в мировую войну некоторые кавалерийские начальники во всех армиях оставляли желать лучшего. Но, в общем, конница отошла на второй план не потому, что она была плоха, а потому, что условия войны исключали возможность одержания ею крупных успехов. В гражданской войне, наоборот, экономическая разруха выдвинула конницу на первый план, и сейчас же оказались нужные таланты вождей.

Таким образом, конница, как и всякий другой род войск, представляет ценность не сама по себе, а в связи с простором, который характером войны открывает для ее деятельности. Какой процент конницы надлежит иметь в составе армии? Ответ можно дать лишь в зависимости от нашей оценки будущих условий столкновения: насколько нам и противникам удастся поднять уровень экономики, каковы будут массы и их дисциплина, насколько можно расчитывать на разложение в неприятельских рядах вследствие развития классовой борьбы, в каких районах предстоит сражаться.

Аналогичные рассуждения следует повторить для каждого рода войск. Организатор армии не может ни руководиться шаблонами (4 пушки на 1000 штыков, якобы по примеру Наполеона I), ни откликаться на моды, как Эолова арфа на дуновение ветра.

Надо помнить, что по числу своих стрелков (4 тысячи) современная дивизия равняется пехотному полку начала мировой войны, а требования на охранение, на рабочую силу, на глубину боевых построений, на длительность напряжения — при современных растянутых фронтах еще увеличились. Машинизированная рота народилась в конце мировой войны, при остром недостатке пополнений, при сильном понижении наступательного духа в пехоте, при боевых действиях, ясно определившихся, как топтание на одном пятачке, при обстановке законченной промышленной мобилизации и богатства в автоматическом оружии, при сплошной проволочной чаще перед пехотой и сплошном частоколе батарей позади нее, при наличии значительного числа танков, взявших на себя важную роль в наступлении, и при великолепных сообщениях в тылу. И все же немцы замечают, что американская пехота, очень плохо подготовленная тактически, с весьма слабыми сноровками, с неопытным командным составом, своими массовыми атаками в последних крупных боях 26 сентября—4 октября 1918 г. выигрывали более крупные пространства и наносила сильнейшие удары, чем многоопытная французская пехота со своей групповой тактикой.

Впрочем, французы в конце мировой войны чрезвычайно экономно пользовались огневыми средствами пехоты. Машины ближнего боя чаще присутствуют в бою, чем стреляют. Увлечение пехотным огнем началось у французов, когда война уже кончилась. Огневая сила пехоты не представляет чего-либо абсолютного. Французы имели в 1914 году в батальоне по 12 килограмм вооружения на бойца, в 1921 г. — по 44 килограмма (более 2¹/₂ пудов). Количество боевых припасов, которое может выпустить батальон, увеличилось, по расчету на число бойцов, в 7,1 раз. Это, очевидно, подсчитано в надежде на топтание на месте и густую сеть железных и шоссейных дорог. Это свидетельствует, что французы не собираются посылать своей пехоты на территорию, похожую на театры войны СССР, разве что для действия в прибрежной полосе, у самого уреза моря. Это свидетельствует, что французы, отрезав от Германии громадные ломти, перешли к исторической обороне. Эти цифры совершенно не являются законом. Действительная огневая сила фронта представляет производную от многих переменных, в том числе и от дорожной сети.

Машинизированная рота также требует диалектического подхода. В одном случае соответствующей явится одна ступень машинизации, в другом —

[ 128 ]

другая. Французские тяжеловесные пулеметные батальоны ни в силах охранять свой собственный фронт и без сплошного проволочного заграждения оказываются совершенно беспомощными. Но и они могут оказаться на месте, занимая заблаговременно укрепленные позиции и позволяя сосредоточить таранный удар на выгодных исправлениях.

Опыт гражданской войны еще не взвешен. Часто бывали случаи, когда полки, уменьшившиеся до состава роты, имея по пулемету на 20 стрелков, удерживали широкие участки, а не обстрелянные, пассивные, только что мобилизованные дивизии терпели неудачу, в которой изобилие людей играло лишь отягчающую роль.