— А если бы я стал смелее?

— Тогда бы ты перестал быть самим собой.

— Ты говоришь это, а потом заставляешь становиться человеком? Тогда я буду самим собой?

— Молчи! — прорычал Дедушка.

— Я знаю себя: я — лис. У меня есть Сестра — или была до того, как она сошла с ума, — у меня в распоряжении целый лес, полный пищи, запахов и приключений. С какой стати я должен променять это на то, чтобы стать человеком?

— Быть человеком — значит иметь вещи, которые мы даже не можем себе представить, — сказал Дедушка. — Их магия — в том, что они всегда могут видеть сквозь то, что есть. Это делает твоя сестра, когда мечтает о Йошифуджи.

Я задрожала, несмотря на теплую ночь.

26. Дневник Кая-но Йошифуджи

После секса мы с женой пошли в мои комнаты, где я переодел свои (дважды грязные) дорожные одежды, и мы пошли к беседке у озера. Вечернее небо над горами было цвета лилий — золотого и персикового, с темными пятнами облаков.

Большая форель застыла в воде, похожая на поросший мхом камень. Стрекозы летали низко. По воде пошли круги: рыба выпрыгнула, поймала стрекозу и снова исчезла. Это случилось так быстро, что человек даже не успел бы сделать вдох. Повсюду хищники: мне никогда не нравилась форель.

— Посмотри! — вдруг закричала Шикуджо.

— Что? — Если бы она не была моей женой и если бы я ее не знал много лет, я подумал бы, что она завизжала.

— На другом конце озера! Видишь?

Я всмотрелся в кишащую насекомыми темноту.

— Вижу какие-то сорняки, часть тысячелетнего дуба и мост над ручьем. А что я должен увидеть?

— Животное! — Ее губы побелели, она выглядела так, будто готова была упасть в обморок. — Лиса!

Хрупкий мир, который воцарился между нами после близости, треснул.

— Снова лисы? Они никогда не подходят так близко к людям… — Я вспомнил лису, уснувшую у меня на груди, и замолчал.

— Но они подошли! — Она выглядела так, будто на ее глазах обрушилось небо. Ее голова была запрокинута, из глаз по щекам струились слезы. Слова лились из нее потоком. — Мне очень жаль! Но они наблюдали за нами. За мной, когда тебя не было. Я стояла у себя в комнате, в темноте и видела их. Их уши и грудь белели в свете луны — их было нетрудно заметить. Однажды утром на веранде я увидела грязные следы рядом со столиком для письма. Зачем им смотреть за нами, если им не нужны наши души?

— Ну… — протянул я тупо.

— А ты, мой господин! Я просматривала твои бумаги и нашла…

— Ты читала мои письма?

— И нашла рисунки и стихи. О лисах! Может, из-за тебя они охотятся за нами, из-за твоей плохой кармы?

— А как насчет твоей кармы? Что заставляет тебя вести себя так странно? Ты говоришь так, будто все здесь зависит только от меня.

Неожиданно для меня она покраснела.

— Прошу тебя! Ради моего спокойствия, найди лисью нору и убей их.

— Мне очень жаль, но я не стану убивать, — сказал я.

Как я могу убить их, если даже не могу понять, что меня так в них притягивает? Мне жаль Шикуджо, но я очень зол, меня обижает ее боль, ее нежелание притвориться, что все в порядке.

Шикуджо встала.

Вой на луну,
Если тебе кажется, что от этого она станет ближе.

Я долго сидел один в темноте, но так и не увидел лис.

27. Дневник Кицунэ

Брат и Мать лежали около норы. Я собиралась стать женщиной и сделать так, чтобы Йошифуджи меня полюбил. Но пока я могла лечь рядом с лисами и на некоторое время забыть о муках, которые преследовали меня.

Я говорю «небо», как будто это всего лишь вещь, когда небо — это больше, чем пространство. С каких пор я стала замечать такие пустяки? Что я видела, когда смотрела на небо? Я пыталась объяснить свое замешательство семье, но меня поняла только Мать. Она даже перестала грызть обглоданную оленью ногу, которую подобрала в лесу.

— Да, — сказала она. — Видеть небо — это все равно что видеть дыру.

— Любой может увидеть дыру. Небо? Там нечего смотреть, — сказал Брат раздраженно. В последнее время он стал нетерпимым.

Мать повела мордой в сторону бамбукового забора, в котором была такая дыра, что лиса легко могла бы пролезть в нее.

— Что ты видишь?

— Дыру.

Мать зевнула.

— Нет, ты видишь забор. Ты видишь сад за забором. Но это ты видишь сквозь дыру: это разные вещи.

— Мы смотрим сквозь небо? А что на другой стороне? — спросила я, но Мать снова принялась грызть кость.

Брат фыркнул и вскочил на ноги.

— А я вижу старую сумасшедшую лису — вот что я вижу! И молодую сумасшедшую лису.

Из леса появился Дедушка:

— Время пришло, Внучка.

28. Дневник Шикуджо

Я ем размельченный лед с лиановым сиропом. Хоть на мгновение могу забыть о жаре.

На конец моей кисти садится стрекоза. Нет слов, чтобы описать, сколь она красива — как драгоценность богини. Я поднимаю кисть, чтобы поближе рассмотреть ее. Я думаю: «Вот она», но ее уже нет. Не успела моргнуть, как она улетела…

Я перечитываю письмо моей матери.

Онага расчесывает мои волосы.

Я ненавижу срезать цветы, мокрые от росы, но иногда мои служанки приносят их мне.

Светит полная луна. Я ищу на ней следы кроликов. Конечно, жизнь не может быть настолько плохой, если кролики живут в таком необычном месте.

29. Дневник Кицунэ

— Стать женщиной не так просто, — сказал Дедушка. — Магия — сложная штука.

— Эта та магия, как у людей? Магия их умных рук? — спросил брат.

— Другая, — Дедушка прижал уши. — Болезненная. Ты уверена в том, что хочешь этого, Внучка?

— Да, — ответила я. Но что я тогда знала? Я знала боль от вонзающейся колючки и боль от потянутых мышц, я помнила порез от ножа на моем плече и боль от прерванной случки с Братом. Но колючки отцеплялись, мышцы переставали болеть, даже корка на порезе отпала, и после нее осталась розовая кожа и новые волоски. Боль не была постоянной. Все это казалось таким маленьким и ничтожным по сравнению с тем, когда я смотрела на Йошифуджи, когда он один сидел на веранде, пил саке и смотрел в темноту.

— Ну что ж… Тогда найди человеческий череп и принеси его мне.

— Что? — воскликнула я.

— А зачем ей череп? — Брат навострил уши, подозрительно косясь на Дедушку.

— Твоя Сестра хочет стать человеком: ей нужны человеческие глаза, человеческий ум. Откуда, по-твоему, она еще их возьмет?

— Если бы это был череп животного, там бы не осталось никаких глаз, — сказал Брат с мрачным удовольствием.

— Если магия работает только так, разве нам всем не нужны человеческие черепа? — спросила я.

— Нет, — ответил Дедушка. — Ты — центр магии. Ты хочешь этого или нет?

— Хочу! Но зачем нам нужен череп? Разве ты не можешь просто… сделать что-нибудь? Что-нибудь магическое?

— Волшебство не получается само собой. Ты хочешь быть человеком? Тогда найди череп. — Он сел на задние лапы и закрыл глаза: тема исчерпана.

Я побежала: между людскими домами, по тропинке в гору.

Где мне найти человеческий череп? Я даже ни разу его не видела. Но я не могла убить человека: даже волк один не смог бы этого сделать, если только человек не маленький и больной. Но мне нужно было как-то найти этот череп.

Весною, еще до того, как приехал Йошифуджи, один крестьянин умер во сне. Я учуяла его смерть в ту ночь, когда убила котенка. Запах смерти все еще стоит у меня в носу, как тогда, когда я подкралась к кустам, росшим у кухонной пристройки.

Было поздно. Ветер изменил направление и подул с другой стороны, из-за дома, и тогда я почувствовала запах смерти: кислый, как пахнут выпущенные кишки, последний тяжелый выдох человека — не внезапный крик, к которому я привыкла (как визжал котенок), но протяжный выдох без последующего вдоха. Наверное, человек лежал у самой стены, раз я это услышала.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: