Глава 26

По возвращении с острова Джерси на Кассандру обрушился поток гостей, которых следовало навестить с ответным визитом. Тома поражало, с какой ловкостью жена ориентировалась в сложных светских правилах. Она знала, когда и как посещать людей, и в какие дни кто принимает гостей. Чьи приглашения можно отклонить, а чьи нельзя, разве что ты находишься на смертном одре. Подобные мероприятия требовали множество видов визитных карточек: личные Тома и Кассандры, общую, немного большую по размеру, с выгравированными на ней их именами, карточки с адресом и днями, когда они принимают посетителей, карточки, которые оставляли после случайного визита, и те, что оставляли, когда визит не предполагался.

– Зачем заходить домой к людям, с которыми не хочешь общаться? – спросил как-то Том.

– Когда нужно навестить подругу, но нет времени провести с ней время, я оставляю карточку на столе в холле, чтобы дать ей знать о моём визите.

– Скорее, что ты заходила в гости, но не захотела с ней встретиться.

– Именно.

Том не стал утруждать себя попытками понять смысл этих визитов, давно смирившись с тем, что небольшая группка избранных индивидуумов решила сделать человеческое общение настолько сложным и неестественным, насколько это вообще возможно. Его больше возмущало лицемерие общества, которое одного человека осуждало за незначительный проступок, но на гораздо более серьёзные деяния людей из своего социального круга закрывало глаза.

Реакция сливок общества на напечатанное в "Лондон Кроникл" разоблачение маркиза Рипона и его сына лорда Ламберта как злобных, лживых ублюдков, намеренно пытавшихся разрушить репутацию Кассандры, вызвала у него чувство отвращения, но едва ли удивила. Друзья и соратники Рипона поспешили извинить его действия и возложить всю вину на молодую женщину, которую он публично унизил.

Одни сочли, что маркиз допустил ошибку в суждениях, в то время как был расстроен плохим поведением сына. Другие утверждали, что произошло недоразумение, которое, хоть и оказалось досадным, но в итоге не привело к катастрофическим последствиям. Несправедливо обвинённая леди Кассандра, в конце концов, вышла замуж, рассудили люди, так что ничего страшного не случилось.

В высших кругах общества было принято считать, что, если поведение маркиза и достойно порицания, проступок следует упустить из виду, раз джентльмен является обладателем столь знатного титула. Некоторые отмечали, что Рипон и так наказан позорным поведением сына и тенью, брошенной на его собственную репутацию. Поэтому в основном вина легла на плечи отсутствующего лорда Ламберта, который, похоже, решил возобновить своё грандиозное турне по континенту на неопределённый срок. Рипона же опять примут в обществе с распростёртыми объятиями, когда скандал утихнет.

Тем временем светские дамы решили, что ничего плохого не случится, если они навестят леди Кассандру и её богатого мужа и завяжут с ними выгодные отношения.

Том предпочёл бы придерживаться своего первоначального плана и послать всех к чёрту, но Кассандру, судя по всему, радовали эти визиты. А Том готов закрыть глаза на что угодно, даже на самые раздражающие вещи, лишь бы она была счастлива.

С десяти лет работа играла в жизни Тома главенствующую роль, а дом служил прибежищем для кратких, но необходимых передышек, где он только спал, ел, мылся, брился и делал это как можно расторопней. И вот теперь, впервые за всё время, он с головой погрузился в работу, лишь бы только поскорее вернуться домой, где, происходило всё самое интересное.

В первые две недели после медового месяца Кассандра взяла на себя заботу о доме на Гайд-парк-сквер, уделяя внимание малейшим деталям. Несмотря на все её разговоры о медлительности и предпочтении проводить время праздно, она оказалась очень деятельной. Кассандра знала, чего хочет, и как этого добиться, как подступиться к хитросплетению обязанностей и отношений, из которых состояло ведение большого домашнего хозяйство.

Пожилому повару наняли помощника, и на стол тут же начали подавать новые блюда. Обсудив с миссис Данкуорт каждодневные обязанности прислуги, Кассандра решила нанять ещё двух горничных и лакея, чтобы в целом уменьшить нагрузку на персонал.

– У них почти не было свободного времени, - объяснила Кассандра Тому, – из-за этого они переутомлялись и погружались в уныние.

Вместе с экономкой они согласились смягчить некоторые правила, чтобы сделать жизнь слуг менее упорядоченной и неудобной. Например, горничные были больше не обязаны носить дурацкие объёмные чепцы, которые служили только лишь для того, чтобы обозначить их как горничных. Такие, казалось, небольшие уступки заметно оживили общую атмосферу в доме.

Дополнительная гостиная, которую Кассандра реквизировала для своего личного кабинета, была завалена образцами красок, обоев, ковров и тканей, поскольку она решила заменить элементы интерьера, которые выглядели потрёпанными или вышедшими из моды. Например, в комнатах для прислуги заменили изношенное постельное бельё, одеяла и полотенца, а также несколько хлипких или сломанных предметов мебели. А для их личных нужд закупят мыло лучшего качества, вместо хозяйственного, которое сушило кожу, а волосы делало ломкими.

Том рассердился оттого, что оказался не в курсе некоторых подробностей жизни своей прислуги и даже не подумал о них спросить.

– Никто никогда не упоминал, что мой домашний персонал пользуется самым дешёвым мылом, – хмуро сказал он Кассандре. – Чёрт побери, я никогда не был скрягой.

– Конечно, нет, – успокоила она его. – Миссис Данкуорт просто старалась экономить.

– Она могла бы поставить меня в известность.

– Не уверена, что ей было удобно обсуждать с тобой хозяйственное мыло, – дипломатично заметила Кассандра. – Не ты ли сказал ей, что не хочешь беспокоиться о деталях, и предложил воспользоваться своими собственными суждениями.

– Очевидно, я был слишком высокого мнения о её суждениях, – пробормотал Том. – Мне бы не хотелось, чтобы мои слуги скребли себя каустической содой и нефтяным мылом.

В разгар бурной деятельности про Баззла тоже не забыли. Кассандра отвела его к дантисту на профессиональную чистку зубов, а затем к окулисту, который осмотрел его и констатировал отличное зрение. Затем они отправились к портному, чтобы снять с него мерки для пошива новой одежды. Пока Кассандра ещё не успела найти репетитора, который смог бы подтянуть знания Баззла до уровня других детей его возраста, она взялась учить мальчика алфавиту. Он находил занятие скучным и утомительным, пока ему не купили набор раскрашенных кубиков с буквами и картинками. Во время приёмов пищи Кассандра старательно обучала его правилам поведения за столом, включая умение пользоваться приборами.

Хотя Баззл обожал Кассандру, её пристальное внимание, вероятно, было одной из причин, по которой мальчик так настойчиво продолжал сопровождать Тома в контору по утрам. Однако, как только она подыщет репетитора, походы Баззла придётся сократить.

– Пальцы не хуже вилок, – проворчал Баззл, когда однажды они с Томом отправились обедать в закусочную. – Мне не нужны ни станковые приборы, ни алфавит.

– Посмотри на это с другой стороны, – рассудительно предложил Том. – Если ты окажешься за одним столом с человеком, который умеет правильно пользоваться вилкой, а ты будешь использовать пальцы, все решат, что он умнее тебя.

– Мне всё равно.

– Тебе перестанет быть всё равно, когда он получит работу лучше, чем у тебя.

– Ну и пусть, – последовал угрюмый ответ Баззла. – Мне нравится подметать.

– А, что если вместо того, чтобы подметать улицу, ты смог бы её перекопать, управляя большой экскаваторной машиной?

К удивлению Тома, лицо Баззла озарилось живым интересом.

– Я? Смогу перекопать улицу?

– Когда-нибудь, Баззл, ты сможешь управлять целым парком больших машин. Например, будешь владеть компаниями, которые строят новые дороги и роют туннели. Но только в том случае, если научишься пользоваться вилкой и выучишь алфавит.

В день, когда Том привёл Кассандру в свою контору, он не ожидал, что все работники, начиная от руководителей отделов и заканчивая секретарями и бухгалтерами, побросают все свои дела. Они столпились вокруг и принялись лебезить перед ней, как будто она была особой королевских кровей. В этом столпотворении Кассандра вела себя любезно и очаровательно, в то время как Баззл вцепился в Тома и смотрел на него с лёгкой тревогой.

– Они все как свихнулись, – сказал мальчик.

Том обнял его за плечи, потянулся за Кассандрой и, изловчившись, увёл их обоих в свой личный кабинет на верхнем этаже. Как только они оказались в безопасности, Баззл посмотрел на Кассандру, обхватив её за бёдра.

– Меня раздавили, – сообщил он ей.

Она пригладила его волосы и поправила кепку. Но ответить не успела, потому что в этот момент кто-то ворвался в кабинет и споткнулся о стул, едва не упав.

Этим человеком оказался Барнаби, который войдя, увидел Кассандру. Том машинально протянул руку, чтобы его поддержать.

– О, нет, – простонал Баззл, – и он тоже!

Барнаби, к его чести, сумел взять себя в руки, но лицо его залилось краской, отчего буйные кудри встали дыбом будто лучи солнца.

– Миледи, – сказал он и нервно поклонился, стискивая в руке стопку гроссбухов и документов.

– Это и есть тот самый незаменимый мистер Барнаби? – с улыбкой спросила Кассандра.

– Да, это он, – ответил Том за своего помощника, который от удивления потерял дар речи.

Кассандра шагнула вперёд вместе с повисшим на ней Баззлом и протянула руку.

– Я так рада, наконец-то, с вами познакомиться. По словам моего мужа, он без вас как без рук.

– Я так сказал? – сухо проговорил Том. Словно прикасаясь к святыне, секретарь осторожно взял Кассандру за руку. – Барнаби, что это за стопку ты держишь?