Офицер из разведки наводил фотокамеру на майоров Дад-жуму и Нначи — командиров первой и второй бригад. Оба значились в списке — «в отставку», для начала. Но если данные об организации «Симба» подтвердятся… Ологун посмотрел на ничего не подозревающих майоров с некоторым сожалением.

Сейчас они мирно беседовали вдвоем, чему-то смеялись.

Расходитья стали в полночь.

Последними уходили Даджума и Нначи. Бригадир любезно провожал их через сад. Слуги погасили свет. В небе тускло мерцал месяц.

Неожиданно Нначи взял бригадира под руку.

— Мистер Ологун, мы бы хотели поговорить с вами… Сказано это было таким тоном, что бригадир вздрогнул и невольно попытался вырваться.

— Спокойно!

Это было сказано уже Даджумой. Он держал свою руку в правом кармане брюк.

— Если будете шуметь, мы вас застрелим.

— Да как вы смеете! Бригадир отступил.

— Вы забываете, с кем говорите! Я — заместитель командующего!

— Вот об этом мы с вами и хотели поговорить! Майор Нначи шагнул к бригадиру.

— Что вам известно о плане «Понедельник»?

«Предательство! — мелькнула мысль у бригадира. — Они узнали о предполагаемой операции…» И другая: «Надо предупредить контрразведку…»

— Итак, что вам известно о плане «Понедельник»? — твердо повторил Нначи.

— Я не понимаю…

Ологун лихорадочно думал, как выиграть время.

— О плане «Понедельник», разработанном англичанами и утвержденном на заседании у премьер-министра. Между прочим, вы ведь там тоже присутствовали.

Голос Нначи был спокоен и тверд.

Ологун внезапно нагнулся и изо всех сил ударил майора кулаком в живот. Майор повалился на Даджуму.

Ологун отпрыгнул назад и в сторону, повернулся и, петляя между кустов, кинулся к забору.

«Только бы перескочить через забор… Только бы добежать… А там — буш, кусты, трава…» — лихорадочно думал он.

— Стой! — донесся сзади голос Даджумы. — Стреляю! «Тра-ах, тра-ах…» — сухо треснули револьверные выстрелы.

Пули пропели над головой. «Тра-ах, трах…» Мимо.

До забора оставалось уже несколько шагов! Вот он! Бригадир ловко подтянулся, сел на забор… И в этот момент что-то сильно ударило в спину. Он уже не слышал выстрела, падая лицом вниз по ту сторону забора… Последнее, что он увидел, было небо, серебряное от света луны.

— Ушел, дьявол! — выругался Даджума. — Придется начинать немедленно. Можешь идти?

Нначи все еще корчился, держась за живот:

— Сейчас, одну минутку…

Он закусил губу и выпрямился.

— Пошли…

А через полчаса маленький военный самолет уже уносил майора Нначи на Север — во вверенную ему первую бригаду армии Гвиании. В то же время броневики второй бригады, поднятой по тревоге, мчались к дому премьер-министра.

Охрана была предупреждена, и начальник караула — высокий, узкогрудый сержант, — четко козырнув майору Даджуме, возглавлявшему нападающих, решительно распахнул дверь в дом и пошел впереди — показывая кратчайший путь к спальне премьера. Затем приказал своим людям проследить, чтобы никто не смог бежать из дома, бросившись в желтые воды лагуны. Но это было ни к чему, так как премьер-министр, сын саванного Севера, плавать не умел. Да он и не опустился бы до того, чтобы бежать. Будучи правоверным мусульманином, он был твердо уверен, что аллах распоряжается его судьбой и все, что случится, уже заранее решено на небесах.

Он не высказал удивления, даже когда офицеры ворвались в его спальню — пустую комнату аскета.

— Именем революционного совета… — сказал, задыхаясь от волнения, майор Даджума, — вы арестованы.

— Я оденусь, — спокойно ответил премьер-министр. Даджума кивнул.

Перепуганный слуга принес белую чалму, белые кожаные туфли без задников, пышную белую тогу, принялся помогать хозяину.

Офицеры деликатно отвернулись.

Все было закончено в несколько минут.

Премьер-министра вывели из дворца и посадили в тесный броневик. Еще три броневика стояли по концам короткой улицы, направив стволы пушек в темноту ночи.

— Где министр хозяйства?

Даджума недовольно посмотрел на часы.

— Что они там с ним возятся?

Дом министра хозяйства высоким каменным забором примыкал к резиденции премьер-министра. Два броневика стояло у его распахнутых настежь железных ворот. Рядом держали наперевес автоматы солдаты из второй бригады.

Даджума пробежал мимо них. Он знал, где спальня министра, ему не раз приходилось бывать здесь на длившихся до утра пирах, когда двери всех комнат распахивались настежь, чтобы показать, в какой роскоши живет хозяин особняка.

Посвечивая себе фонариком, майор прошел по короткому коридору. Дверь в спальню была распахнута. Свет фонарика падал на толстую фигуру в ночной рубашке, стоявшую на коленях посреди комнаты.

Один из офицеров держал под прицелом автомата другого офицера и толстяка. Толстяк плакал:

— Десять миллионов, пятнадцать…

Увидев Даджуму, офицер с автоматом облегченно вздохнул.

— В чем дело? Чего возитесь? — крикнул майор.

— Вот… миллионы обещает… Офицер повел автоматом на министра.

— А Олу…

Он кивнул на другого офицера.

— Я же ничего не сказал! — взмолился тот. — На черта мне его миллионы.

— Я все отдам… Вот… я выпишу чек…

Министр, путаясь в ночной рубашке, полз на коленях к Даджуме.

— Сволочь!

Даджума с ненавистью ударил его ногой в лицо:

— Жирная свинья! Падаль! Пошли! Министр упал. По полу растекалась лужа.

— Стреляю! — брезгливо сказал офицер с автоматом. — Ну? Он поднял оружие.

Второй офицер подбежал и пхнул министра ногой в жирный зад.

Втроем они выволокли министра из дома. Затем его подхватили солдаты. Его тащили как мешок, а он стонал и по-бабьи причитал.

Запихнуть в узкую дверцу броневика удалось эту тушу с трудом: толстяк цеплялся за броню, брыкался, визжал…

Даджума крикнул:

— Поехали!

Броневики рванулись через Луис — к лагерю второй бригады.

И тут слуги премьер-министра опомнились. Проскользнув мимо караула, оставленного Даджумой, один из них кинулся в резиденцию английского посла.

Майор Даджума привез захваченных им премьер-министра и министра хозяйства в штаб второй бригады. Они были заперты в маленьком чулане без окон, рядом с комнатой узла связи.

— Север… Север… Север… — бубнил радист. — Как дела, Север?

Север не отвечал.

— Попробуй Юг, — приказал Даджума. — Как у них? Юг ответил быстро:

— Ведем бои. Окружили резиденцию премьера провинции. Сильное сопротивление. Пришлите помощь.

— Теперь Поречье. Поречье не отвечало.

— Ч-черт… — вырвалось у Даджумы. — Вот, что значит начать раньше!

Вызвал Юг. Оттуда опять просили о помощи — броневики. Надо было что-то решать.

Вбежал возбужденный лейтенант Окатор. Щелкнул каблуками, доложил:

— Эти идиоты упустили генерала Дунгаса.

— Что-о-о?

— Они остановили его, когда он выезжал из дому. Растерялись. Генерал приказал им убираться с дороги и… уехал.

— Куда?

Лейтенант пожал плечами.

— Неизвестно! Он помедлил.

— И еще… Куда-то исчез капитан Нагахан. Охрана арсенала забаррикадировалась и отказывается выдать оружие без приказа коменданта.

Даджума стиснул зубы.

С каждой минутой положение становилось все хуже. И майор принял решение:

— Лейтенант Фабунси, вы остаетесь за командира в Луисе. С первой ротой я пойду на Юг — там в Игадане бои. Вторая рота — на Поречье. Третья и четвертая — здесь. Найдите и немедленно арестуйте командующего. При малейшем сопротивлении — стреляйте. Понятно?

И через несколько минут шесть броневиков понеслись из Луиса по дороге на Игадан. Даджума ехал в машине с пленниками.

Еще через полчаса пять броневиков и три грузовика с солдатами помчались по восточной дороге…

До Игадана было ехать в общем-то недалеко: всего сто миль, до столицы Поречья, Адалики, в четыре раза дальше.

— Юг, Юг… — кричал в телефон радист броневика Даджумы. — Как дела?