Поиск
Песнь XIII
Петь о бесчисленном войске в тринадцатой собираюсь
Песне, о всех героях, пришедших к вождю Дионису!
Зевс меж тем посылает в жилище священное Рейи
С быстрою вестью Ириду к воинственному Дионису,
Дабы он дикое племя индов надменных и дерзких
Тирсом своим из Асиды прогнал до самого моря,
Дабы могучего сына бога речного Гидаспа,
Дериадея владыку, сразил, научив все народы
Празднествам полуночным и сбору хмельного гроздовья.
По воздушным потокам прянула быстро богиня
И шагнула в пещеру, где львы у яслей кормились.
10
Совершенно бесшумно, слова́ в устах удержавши,
Молчаливая, встала посланница пред богиней
Гор и долин, поклонилась, припала главою ко трону,
Словно моля, обхватила колена владычицы Рейи.
Тут ее корибанты по знаку Рейи и просят
Разделить с ними вместе божественное пированье.
И в изумленье отведав питья из вина молодого,
Вестница веселится. И опьянев, возглашает
Диеву сыну в застолье Диеву вышнюю волю:
"О, Дионис отважный, повелевает родитель
20
Индов повергнуть свирепых, не ведающих законов!
Тирс во дланях подъем ли на битву, достойное неба
Сотвори же деянье, ведь Дия благая обитель
Лишь после тяжких трудов к себе тебя примет, и Хоры
При таком лишь усилье врата Олимпа откроют!
Ведь и Гермесу открыли не сразу, но после того лишь,
Как он очами покрытого от ступней и до кудрей
Аргуса умертвил, как вернул свободу Арею!
После убийства Дельфина живет Аполлон над эфиром,
Даже родитель, глава Блаженных, Зевс всевладычный,
30
Не без трудов на небо взошел, созвездий водитель,
Должен он был низвергнуть грозящих ужасно Олимпу
Племя титанов могучих, замкнуть их средь бездн тартарийских!
Ты же достоин и после Гермеса и Аполлона
Тяжкий подвиг свершив, поселиться в отчем эфире!"
Молвила и устремилась к Олимпу богиня, а Рейя,
Мира праматерь, с вестью шлет тотчас плясовода
Пи́рриха, в пляске бурной искусника и шумолюбца,
Дабы понес он о битвах Лиэю оружному вести.
Вот, собирая войско различное для Диониса,
40
Пиррих все посещает места населенного мира,
Все племена Европы, народы земель Асиды,
Всем приказал он собраться в земле лидийцев роскошных!
Всех героев воспойте, много различных народов,
Сатиров племя косматых, кровь отважных кентавров,
И отряды Силена, шерстобедрого старца,
И Бассарид порядки, о корибантские Музы!
Нет, не воспеть мне войска и десятью языками!
И десятью устами труб не воспеть меднозвонных,
Как всех Вакх копьеносный на битву кликал, я лучше
50
Поименую, на помощь Гомера призвав, полководцев...
Муж сей - гавань искусства эпоса, так и на море
Претерпевая крушенье, зовут темнокудрого бога!
Первым, исполнив приказ благотирсного Диониса,
Шел Актеон, по зову родственной крови спешащий
Из семивратной столицы Аони́и, и с ним же -
Воинство беотийцев, живущих в фиванской твердыне
Башенной, в граде Онхесте с культом Энносигея,
Также в Пете́оне, Окале́е, также в Эритрах,
В Арне гроздообильной, прославленной Дионисом,
60
Тех, кто в Ми́дейе жили, в Эйле́сионе преславном,
В Ско́лосе, в гавани Тисбе, лежащей у самого моря,
Месте, что робкий голубь любит морской Афродиты,
Всех из Схена, Хеле́она, окруженного чащей,
Всех из Коп, из града, чье имя озеро носит,
Где, как я слышал, и ныне угря улов изобильный;
Из Медеона лесного, из благостадной Хилы,
Места пространного, где жил усмарь знаменитейший, Тихий;
С широкобрежной равнины, назначенной для предвещанья,
Имя приявшей свое от повозки Амфиарая;
70
Даже из Феспий, из дальних Платей в долине лесистой,
Из Халиарта, что влагой обилен, который потоком
Горным отделен от горних высот Геликона,
Из городка Антедона, что близко соседствует с морем,
Место рожденья средь пены и рыб живущего вечно
Влажного Главка; из Аскры горной (ведь в этом местечке
Пастырь немолчный жил в осененной лавром отчизне);
Из священной Грайи; равнинного Микалесса,
Что по громкому воплю еще Эвриалом зовется;
Из Нисайи, из града, носящего имя Корона
80
Всеми сими мужами, идущими прямо к востоку,
Предводил Актеон. Знаменье грядущей победы
Юноше дал родитель его, Аполлон лавроносный!
Прочих же беотийцев вел прекраснокудрявый
Гименей безбородый, юный, в расцвете силы,
Милый Эвию отрок: с ним рядом шел неразлучно
Воин, испытанный в битвах, Фойник, муж седовласый,
Лаокоонту подобный, Арго который когда-то
Иасонийский струг привел к прибрежиям колхов,
Плававший с Мелеагром, от бед его охранявший.
90
Так вот и этот отрок, юною силой цветущий,
Гименей пышнокудрый, в поход пошел против индов,
За плечами его струились кольцами кудри;
Также из Аспледона, также из Орхомена
Миния, в коем рощу эротов не бросила Харис,
Также и из Хирйи, что принял когда-то бессмертных,
Град же по имени назван Хирйэя-гостеприимца,
Там Гигант преогромный на ложе пустом когда-то
(Се Орион трехотчий) зачат праматерью Геей,
Ибо от трех бессмертных моча изверглась и стала
100
Саморожденья причиной, некиим стала обличьем,
Бычья же шкура приветно выносила младенца,
Гея ж чрез щель извергла, что без соитья явилось...
Также пришли оттуда, где войско ахейцев сбиралось,
Из скалистой Авлиды, что для Стреловержицы свята,
Там же, гневна, богиня на алтаре нагорном
Жертву Ифигенейи приняла только по виду,
Ибо сожгла на чистом пламени лань вместо девы,
Истинный облик сменив унесенной Ифигенейи...
(Выманил хитроумный ее Одиссей, ведь Ахилла
110
Стала б соложницей дева пред самым походом), зовется
"Сватьей" Ифигенейи чистой с тех пор Авлида,
Ведь над судами аргивян задуло скопище ветров,
По поверхности моря тихой тотча́с доставив
Ланеубийце владыке попутное дуновенье...
Дева же перенеслась в пределы Тавров по выси,
Стала служить обрядам священным у бронзовых чанов,
Жертвенникам жестоким отдавать чужеземцев -
Лишь по морю пришедший Орест и спасет сию деву!
Вот такое-то войско бесчисленных беотийцев
120
Против индов в поход отправилось с Гименеем!
С ними соединились при скалах в пророческих Дельфах
Жившие вой фокейцы: было там из Кипариса
Войско и рать из Хиа́мполя (ведь, как я слышал, он назван
По аонийской ве́прице, что красотою сравняться
Гордая, восхотела с богиней Тритогенейей);
Были там и из Пифо, и из обильной садами
Крисы, преславного града, с Давлиды и с Панопеи,
Градов с храмами Вакха - и Аполлон лавроносный
Долей земли делился с братом своим Дионисом,
130
Двувершинным Парнасом, и для градов обоих
Камень вещий пифийский являл свои прорицанья,
Как и треножник, звучащий сам по себе, и немолчно
Рокотали потоки бурливой волны касталийской;
А фаланги звбейцев вели мужи щитоносцы
Корибанты, что в детстве лелеяли Диониса,
Те, что у бухт фригийских Рейи, любящей горы,
Били в кимвалы и бубны, храня во младенчестве Вакха,
Ибо нашли его в скалах, закутанного в пурпурный
Пеплос, рогатое чадо - Ино́ там бога младенца
140
Ми́стиде (той, что Коринта матерь!) передавала.
Вой с Примне́я, славой богатого острова, были,
Ми́мант тяжкоидущий и горный охотник Акмон,
С ними Дамне́й и Оки́той, щитоносцы, а с ними
И Мелиссе́й гривошлемный явился с воем Идеем
(Оба изгнаны были отцом в безумии яром,
Соком, с милой отчизны пенноприбрежной совместно
С матерью Комбой, родившей уже семерых младенцев
Изгнанные достигли Кносса и снова пустились
С Крита до Фригии самой, из Фригии прямо в Афины
150
Прибыли, там чужеземцы укрылись, пока царь Ке́кроп
Сока с престола не свергнул медью мстительной Дики.
И беглецы вернулись с земель Марафона морского
По своим же следам в священные земли абантов,
Место происхожденья древних куретов, где пляска
С мечным бряцаньем и пеньем сладкоголосых авлосов
В хороводах с ношеньем щитов их жизнь составляли...);
С ними явились и боем дышащие абанты,
Что населяли холмистый Эре́трию град, а также
Стиру и Ке́ринт, а также славного домы Кариста;
160
Ди́она скудное поле; и те, что владели прибрежьем,
Скалами в пене соленой, шумящей у мыса Гереста;
Также пришли из Сти́ги, Коти́леи и из Сириды;
Из Мармари́я, и с пашен Огиги́и у Айги,
Также пришли вместе с ними и вой из града Халкиды,
Града Эллопие́ев, растивших власы лишь на теле.
Семь полководцев войско вели, обуянны единым
Духом ярым Арея, пред алтарем огнежарким
Семь поясов Зодиака просили о милости вой,
Распри исход доверяя ладу и ходу созвездий.
170
Вел Кекропидов полки Эрехтей, в бою неустанный,
Отпрыск от крови златой Эрехтея, славного родом,
Оного в храмовой глуби, в сени огней предалтарных,
Самородная дева взрастила у мужеской груди!
Светлоокая, страсти любовной чужая, долг сознавая,
Приняла непривычной дланью, к сердцу прижала
Гефестиада... Ведь в браке несчастный отец хромоногий
Воспылал любовью к Афине и семя извергнул
В землю, близ храма ее, самовольную пену эротов!
Вот такой Эрехтей вел войско афинян на битву.
180
Власть разделял он с Сифном и руководство дружиной.
Все пришли с плодородной равнины Ойнои, что рядом
С пчелами населенной вершиной Гимета граничит
И густолесым, богатым оливками Марафоном;
Также из града Торйка, из детообильной Афидны,
Из элевсинских краев Део́, именитой потомством,
Выступают жрецы плетенок с богининым сбором,
Тлиптолема потомки (он в колеснице Деметры
Со змеиной упряжкой, украшенной злаком ячменным,
Несся по небу, бичуя змеев пестрые спины...)
190
Множество, медным оружьем то там, то тут проблиставши,
Старцев ахарнян вслед детям оружным в строю выступает,
Войско Аттиды замкнув. Блистают воздетые копья,
В ножнах мечи наготове, горят они рвением к битве,
К ратным трудам, ведь шлемы надеты уж пылких афинян,
А фалерская гавань трясется от поступи вое в!
Обозначая племя древнейшее автохтонов,
Кольца кудрей густых сжимает златая цикада...
Айако́с оставил отчизну, коего птица
Мнимая зачала: Асопи́ду-деву похитил
200
Зевс в обличье орла и сделал Эгину супругой -
В браке таком и родился Айако́с. Восхотел он
Быть полезным в походе кровному Дионису!
Вот мирмидонцев рать выступает в порядке искусном,
Раньше они пресмыкались во прахе земном муравьями,
Ножками перебирая частыми... Их же заметил,
Сих ничтожнейших тварей, ликом уткнувшихся в землю,
И превратил в двуногих Зевс высоковладычный,
Воев искуснооружных сделав из них: так, внезапно,
Твари глухие, немые, кишащие в почве песчаной,
210
Муравьи появились в облике смертных прекрасном.
Войском таким предводил Айако́с. На щите же округлом
Зевса в обличье орлином носил он, что отроковицу
В острых когтях к поднебесью взносил осторожно, но быстро;
Видно: там у горящей реки восседает юница,
Скорби своей предаваясь, сидит, почти бездыханна,
Как на картине бывает, оплакивает будто отчий
Горький удел, причитая над милым отцом, над Асопом:
"Вот твой на свадьбу подарок - отца моего униженье!"
Критян многоболтливых, сборище пестрых народов,
220
Вел Асте́риос в битву, отрок блистательноокий,
Сколь прекрасен собою, столь мужествен - Андрогенейя
Юная, родом из Феста, Миносу породила
На кидонейском ложе некогда этого сына.
Отрок для Вакха хмельного народ из ста поселений
Вел, дабы кровное племя отчего сродника честью
Не обделить, ибо Минос - двоюродный брат Семелы,
Он от того же рода, что Кадм... Воителей много
Пылких сражаться стеклося к единому полководцу:
Тут и вой из Кносса, тут и кмети из Ликта,
230
Воинство из Милета, сюда же пришла дружина
Ополчившихся воев высокохребетной Гортины,
Рать прислал и Рити́он, и град Ликаст благоплодный,
Также пределы Дия Модайского, Бойбы угодья,
Также и край Кисама и дивные рощи Китея...
Вот что отрок с Крита привел, при его появленье
Заструился сияньем ярким, щедрым и вещим
Для Асте́риоса соименник, светоч Арея -
Блещет, пророча победу! А он же, неблагодарный,
240 [239]
После победы в битве гнусным стремленьем охвачен
К чуждым краям. Не желает после похода на индов
Видеть пещеру в блеске шеломов в ущелиях Иды,
Жизнь избирает во граде чужом и, вместо Дикты,
Кносский сей поселенец во Скифию удалился,
Миноса старца оставив и матерь Андрогенейю,
К племени варваров колхов, кои гостей умерщвляют,
Их "астерийцы" назвал, дал "критяне" имя народу,
Им, кому и природа иное дала... Он, оставив
Отчий ток Амнисоса, струящийся в Крита теснинах,
250 [249]
Пьет бесстыдно устами Фа́сиса ток нечестивый!
Лишь Аристей единый явился без понужденья,
Он же, на самом краю живущих пределов Эллады,
Гордый сладостным медом, сбираемым в тысячи сотов,
Он снисходительно смотрит на виноточивого Вакха,
Тщетно искавший победы, как мед такой же и сладкой!
Их обоих призвали на суд обитатели неба:
Отпрыск Феба представил новый напиток из сотов
Божествам, но победы сладкой как мед не снискал он!
Сладостный боги напиток пчелы усердной испивши,
260 [259]
Быстро насытились влагой медовой, сладкобезмерной,
И после третьей чаши уже не могли наслаждаться
Чашей четвертой, и больше пить не могли, хоть терзала
Жажда жестокая! Тут же подносит Вакх свой напиток,
Льющийся вольно из чаши, радостный сердцу и духу.
Пили Бессмертные целый день из чаш невозбранно!
И опьяняясь по мере питья, все пьяней становились,
Осушая чашу за чашей и радуясь в сердце,
И наслаждаясь безмерно вином, их ум веселящим.
Зевс одобрил напиток сладкотекучий пчелиный,
270 [269]
Труд кропотливо-искусный сей любостайной зверюшки,
Дар Аристея, но влаги винной творцу, Дионису,
Он даровал победу, мук разрешителю горьких.
Аристей добровольно пришел для похода на индов.
Позже свое недовольство выразит он, аркадский
Край оставив, Киллену покинув, владенье Гермеса.
Он еще и не плавал на остров меропеидский,
Не усмирял он дыханья огненного на прибрежье
Жара, подняв благотворный ветер защитника Зевса;
Меднодоспешный, он стражи еще не держал против блеска
280 [279]
Звездного Сириуса, отвращая мор с огневицей
Ночь напролет (ведь пламень алчущий это светило,
Огненную разверзнув глотку, мечет сквозь небо
И сегодня, и ветры прохладные жар умеряют!);
Ныне пришел он с равнин Парраси́и. И с ним же
Ополчилося племя аркадцев, желудь ядущих,
Ласион населявших и дивные чащи Ликея,
Сти́мфала край скалистый, а также преименитый
Рипу град, и Стратйю, и Мантенйю с Эниспой,
И Парраси́ю лесную, край запретный богини
290 [289]
Рейи, где почивает праматерь сущего мира,
Также пределы Фенея и место, где пляска явилась,
"Орхомен" многоовчий, обитель апиданеев;
Были и те, кто владеет Аркадйей, Аркада
Градом (Дию же сына Каллисто породила,
Коего в небо родитель вознес, назвавши "Боотом"),
Сулицею аркадской войска Аристея гордились.
Псы там были пастушьи, коих взяли сражаться!
Аристея ж Кирена, новая Артемида,
Нимфа, убивица львов, родила, сочетавшися с Фебом
300 [299]
В крае ливийском, сюда ведь увлек Аполлон дивноликий
Деву, от отчих пределов на брачной своей колеснице.
Сына, алкавшего битвы, бог Аполлон, оставив
Вещий лавр, ополчает собственноручно к походу:
Лук дает он сыну и щит из кожи воловьей,
Прочно сработанный, после закидывает на плечи
Тул с искусной резьбою на перевязи свободной...
Прибыл из Сикели́и Ахат, стреловержец умелый,
С ним же сопутники следом, вой пришли щитоносцы,
Киллирийцев с элимами рати, а также пали́ков
310 [309]
Края владельцы, все те, кто близ излучин катанских
Жил во граде, близком к Сиренам (их Ахелою
Терпсихора румяная зачала на рогатом
Ложе, в любви сочетавшись с соложником страстным и пылким...)
Были и те, кто правил Кама́риной, где так яро
Хиппарис неукротимый бурные воды свергает,
Были из Хиблы священной, были и те, кто у Этны
Жил, что мечет пламя над высью своею скалистой,
Пламя темницы Тифона, пробившееся из бездны;
Были и те, чьи домы - на склонах высоких Пелора,
320 [319]
Так же и те, чье жилище у пенного брега Пахина,
У Аретусы, ключа сикелийского, с оным же слился
Лавром Писы венчанный Алфей, из далекой отчизны
К ним притекший сквозь море, по пенным зыбям донесший -
Эросом порабощенный! - свою целокупную влагу,
Сквозь прохладную воду - огонь, его пожиравший!
Прибыл туда же и Фавн, свой огненный бросив, весь в скалах,
Мыс пелоридский, что встал в Сикелйи трехоконечной...
Сын он страсти Кронида глубинного с Киркой-колдуньей,
Брат ее - царь Ээт многомудрый, что обитает
330 [329]
В хитросплетении мрачном каменного строенья;
Ополчились либийцы, здравы на западе дальнем,
В градах пред облачных, Кадмом основанных древле в скитаньях -
Ибо и вправду в тех землях, удерживаем противным
Ветром, Кадм задержался, с ним же плыла ситонийка,
Чистая Гармони́я, чей облик молва наградила
Красотою такой, что соседи ее возжелали...
Войско ливийцев назвало Харитой, прелестницей нежной,
Бистонийку, юницей земной из Харит хоровода.
Холм Харит ее именем назван в Ли́бии, и плененный
340 [339]
Красотою девичьей, желаньем безумным язвимый,
Алчущий деву похитить бог Арей чужеземный
В облике племени мавров к распре принудили пришлых.
Вскинув во дланях могучих копье либистидской Афины,
Муж, щитом прикрываясь, от них защитил Гармони́ю,
Бегством спасаться заставил западных эфиопов,
С помощью Дия оружного, Киферейи с Ареем...
Там же, как молвят иные, у озера Тритониды,
С Гармонией румяной странник Кадм сочетался.
Геспериды-девы песнь выплетали, в садах же
350 [349]
Их эроты с Кипридой в знак счастливейшей свадьбы
Брачное ложе убрали лозы золотыми плодами,
Дар достойнейший деве, из листьев пышных садовых
Кадму и Гармонии сделаны к брачному ложу,
А для глав их венки из листьев и гроздий душистых
Вместо свадебных роз; и стала прекраснее дева
В золотых подношеньях, в дарах золотой Афродиты!
Горней кифары песнь звучать заставил на свадьбе
Дед по матери, небо как медная сфера крутнулось,
Лишь только топнул стопою либиец Атли́нт согбенный,
360 [359]
Славя невесту, запел он гимн, благозвучия полный;
В память о свадьбе, что с девой его тогда съединила,
Кадм оплатил свое право прохода в земле либистидской.
Сто основал он селений и придал каждому стены
С башнями крепкого камня, кои и взять невозможно.
Память храня о деяньях тех, пришли эти вой,
Потрясая щитами в знак помощи Бромию в битве,
Все, кто родился в пределах, ближних к Мене-богине
Иль асбистийскому Дию в оазисах южных далеких,
Вещему богу с рогами. Ведь часто под ликом Аммона
370 [369]
С трехразворотным витком рогов столь мощноокруглых
Древле вещее слово пророчил Зевс гесперийский!
Были и те, кто жили у Ки́нифа вод и Хремета,
У бесплодных песчаных равнин, иссохших от зноя,
Бакалы и Авхе́ты, что боле всех из народов
Живших в краях зефирийских предали́ся Арею...
Вот каково было племя ста городов. Кратегон же
Вел их на это деянье, коего некогда дева
Анхероя, Хремета дщерь, зачала на песчаном
Бреге отцовом в союзе кратком с безумным Псиллом,
380 [379]
После сразившимся с богом: ибо однажды и вправду
Нот дуновением знойным спалил его край плодоносный,
Он же, вооружившись, собрал многолюдное войско
Вместе с армадой морскою, мстительно восхотел он
Распрю затеять с ветрами, веющими в поднебесье,
Знойного Нота в сраженье убить... Да только близ края
Островного Эола, куда, потрясая щитами,
Прибыло войско, ветры, взявшиеся за оружье,
Все как один ополчились и ринулись бурно на битву,
Дуя свирепо единым вихрем, бичующим лодьи,
390 [389]
И опрокинули в море и Псилла, и струги, и войско!
Из Самофракии также прибыли щитоносцы,
Посланные владыкой с густоволнистой брадою,
Тяжелостопным Эматием, мужем, уже седовласым,
Были подобны Титанам прибывшие владельцы
Ми́рмека, града приморского, также цветущей Саоки;
С ними явились и вой из града, славного пашней,
Фесиада, где чащи густые произрастают;
Зе́ринт священный рати прислал, корибантов неспящих
Град, где дщерь Персеида таинство в скалах свершает,
400 [399]
Светоч святой запалив, священнодействуя втайне;
Были и те, что владели землею в скалистых отрогах
Около Бронтия града, и из Атрапитов были,
Жившие в месте, что свято глубинному Посейдону;
Вот что за рати явились, верность тому сохраняя,
Кто свой род возводил к прародительнице Электре,
Ведь Гармонию, кровью горнюю и морскую,
Зевс, Арей, Киферейя богов хранителю, Кадму,
Дали в честны́е супруги без свадебных подношений;
В честь ратоборцев, идущих с тирсоблагим Дионисом,
410 [409]
Над небесами восходит звезда седьмая, Электра,
Доброе знаменованье похода; пророча победу
Песнью взгремели Плеяды, отдавшейся эхом в эфире,
Славящей Диониса, в ком кровь сестры заструилась,
Мужество в целое войско вдохнув. В походе же ратью
бгирос предводил, Арей в Ареевом деле
Новый, ведь Огирос статью, мнилось - из рода Гигантов;
Телом в схватках упорен, с главы могучей и мышцы
Шейной спускались кудри острые, точно иголки
Дикобраза, волною вольной до самых до чресел
420 [419]
Доходя своенравно, и воина этого выя
Столь была преогромна, что глыбу напоминала.
Нрав же варварский, отчий имел он, и не был сильнее
Оного мужа никто в сём войске, идущем на индов -
Лишь Дионис виноградный! Клялся богинею Никой
Он, что копьем лишь - и только! - землю индийскую сгубит.
Отпрыск дерзкий Арея Пи́мплейю также покинул,
Бистонию Эагр, он рад был началу похода,
Он Орфея оставил на лоне Каллиопейи,
Только младенца забота - лишь грудь, лиющая млеко;
430 [429]
Киприадские рати Ледр отважный построил
С Лапетом благовласым, множество их ополчилось,
Тех, кто Сфе́кией правил, пенноприбойной землею,
Островом Кипром, приютом святым благокрылых эротов,
Имя Киприды приявшим, тут и родившейся, очерк
Острову мягкоокруглый придан трезубцем глубинным
Старца Нерея, спинки оруглой дельфина подобье,
Ибо некогда семя и детородного члена
Кровь Уранова, слившись, в пене образ явили,
И родилася Пафийка, и на Кипр керастидский
440 [439]
Зверь премудрый, дельфин, на себе и вынес богиню
Афродиту, резвяся над морскими валами;
Были и те, кто владел Хила́том и Те́гессой правил,
И владычил Тама́сом, и Тембром, и Эритреей,
И священным пределом горно-лесного Панакра;
Сильная рать ополчилась из Сол, притекли из Лапета,
Названного потом так в честь своего полководца,
Предводившего войском в войне, что тирсом велася,
Пал он, и был погребен, и согражданам имя оставил.
Были и рати из града Кини́рейи, ибо ведь имя такое
450 [449]
Предок Кинирас носил; притекли и из Урани́и,
"Башней", по образу выси небесной названной, люди
Были там све́тлы и ярки как чистые светочи неба;
И из Крапа́сейи были, венчанной прибоем твердыни,
Также из Пафоса, бухты, милой нежным эротам,
Где явилася древле из моря сама Афродита;
К струям, где брачные зыби пенной Пафийки застыли,
К Се́трахосу приходила, там часто, взявши одежды,
Обряжала Киприда омытого отпрыска Мирры;
Были из града, Персеем основанного, и Тевкр же,
460 [459]
Саламин оставляя из-за вражды Теламона,
Выстроил новый город, как Саламин и воспетый;
Струги явились лидийцев изнеженных, населявших
Благокаменный Ки́мпсос и в стенах высоких Итону,
Также пространный Торе́бион, и со многим богатством
Город, Сарды благие, ровесник Эригенейи;
Люди земли вакхийской, с лозою, полной гроздовья,
Где Дионис виноградный чаши с винною влагой
Рейе впервые поднес, населявшие город Керассы;
Те, кто Оа́ном владеет и обитатели Герма,
470 [469]
У влажнопенных копей пактолийского ила,
Желтое достоянье несущего в токах струистых;
Ополчилось Стата́лы сильное войско, где древле
Тифоэй дуновеньем огненной молнии ярой
Сжег окрестности края, и дыма клубы, и пепел
Пали на горный кряж от горевшего тела Тифона,
От огнем запылавших и глав, и дланей ужасных.
Тут ведь, покинув Дия лидийского храм благовонный,
Безоружный служитель сразился словом изострым,
Сулицей-словом вместо режущего железа,
480 [479]
Остановился и речь обратил он к сыну Аруры,
Был язык его дротом, слово - мечом, а щитом же -
Речь, и призвавши бога, метнул он слово такое:
"Остановись, злосчастный!" Гигант же, горящий под власты
Тайномудрого слова, оцепенел как в оковах,
Убоявшися мужа, оружного речью премудрой,
Завороженный звуком волшебного заклинанья.
Затрепетал он от страха не пред Молниевержцем,
Зловеликан многопястный - пред чародеем могучим,
Оный врага низвергнул только стрелою словесной,
490 [489]
Учинил сей служитель словом пронзительным язвы.
Огненной раною мучаясь, пламени дротом пронзенный,
Пламенем иномирным Тифон повержен, духовным.
Оцепенело тело, не в силах двинуться с места,
И змееносной стопою к матери Гее приник он,
Дротом безвидным сражен, от коего кровь не струится.
Деял Айо́н среди древних смертных такие деянья!
Также и вой явились, кто землю топотом звучным
Оглашает, из Стамна и Стабия с индами биться.
Видя войско такое, вприпляску идущее в битву,
500 [499]
Скажут, что полководец ведет сей строй ратоборцев
В круг для пенья и пляски - не для того, чтоб сражаться!
Ибо, шаг отбивая походный, звучит плясовою
Мигдонийская дудка, битвенный дух пробуждая,
Нет, не желание петь, - это зов к смертоносным сражен]
Трубы звенят строевые - вот сиринги эротов,
Сдвоенные авлосы берекентийские свищут
И под ударами дланей воинственношумных рокочут
Шкуры быков, на медных растянуты барабанах!
510 [508]
Ополчились фригийцы, влившись в лидийское войско,
Были из Бу́дейи рати, пришли из воспетого громко
Града лесного Темe'нейи, благотенного края,
Из Дреси́и и O'брима, что с извилистым током
Вод Меандра сливает вольнотекущую влагу,
Из краев соименных Дойанту, те, кто Келены
Населял златоструйные, также из града Горгоны;
С ними и те ополчились, кто жил в селеньях соседних
Влаге Санга́рия, кто обитал в земле Хелеспидской;
Войску сему предводитель - оставивший Дирку и змея
520 [518]
При́асос, он уехал, чтоб жить в краю аонийском,
Ибо, когда ливненосный Зевс затопил фригийский
Край, небесным потопом влагу свою изливая,
Скрыв под водою отроги и в волны древа погрузивши,
И когда по ущельям крутилися водовороты,
Залитый влагой дом оставив под ливнем обильным,
Водоворотов спасаясь, шагая по крышам строений,
При́асос все оставил тогда, уйдя в Аони́ю,
Дабы спастись от смертельной влаги, насланной Зевсом.
Но и среди народа скитальцев страдал он и плакал,
530 [528]
Вспоминая Сангарий, искал он источник подобный,
Чужеземную влагу впивая реки аонийской...
Вот, наконец, сей ливень с его погибельной влагой
Зевс усмирил Высочайший и от вершины Сипила
Воды вспять он погнал, грозившие Фригии смертью.
Энносигей ударом трезубца ручьи и потоки
Во глубины и бездны загнал безбрежного моря,
И обнажились выси из токов рокочущей пены...
Тут и край беотийский снова странник оставил
При́асос, и возвратился, по размышленье, в отчизну.
540 [538]
Немощного же старца родителя взял он на плечи,
Сильной рукой удержавши, его же по благочестью
Зевс великий от смерти спас, от влаги потопа,
Бромбием звали старца. Вернувшийся от фригийцев
При́асос, полководец, вел воителей гордых!
От Асте́риоса, отца своего, появился
В Ми́летос юный, влился в Вакхово войско
С Кавном, братом родимым и тоже юным, карийцев
Приведя за собою, чтоб выступить против индов.
Кавн не сложил еще песни в злосчастном любовном томленье
550 [548]
Единородной сестре: о само́й, предавшейся страсти
Точно такой же, подобной, на ложе брачном с любимым
Братом Зевесом, песне о Гере, сестре и богине;
Ей он не спел этой песни еще у пастыря стойла,
Он, блаженный, у камня соседнего этому месту
С дремлющим Эндимионом, к кому вожделела Селена.
Чистой была и Библи́да, и увлекался охотой
Кавн на зверя, не зная кровосмесительной страсти.
После изгнания брата прекраснокудрого в чуждый
Край, не томилась в потоках слез сестра дорогая,
560 [558]
Не превращалась в источник, журчащий жалобой слезной.
Были там и хоробры отважные в этой дружине
Из Микалы, и те, кто жил у извилистых токов
Струй, текущих в подземье и вновь выходящих наружу
У извивов Меандра, змеящегося средь ущелий.
Рати такие явились туда, со рвением равным,
Шумом наполнило войско кибелеидские домы,
Заполонив переулки мигдонийского града.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: