— Я приближаюсь. Я приближаюсь!

Последний звонок был сделан из Пасадены.

Наконец Гарбо добралась до Голливуда, и Мерседес уложила ее спать на веранде, хотя ни та, ни другая не могли уснуть. На следующий день Мерседес позвонила в студию, чтобы объявить о своем отъезде. А так как особой работы для нее не было, то в студии только обрадовались этой новости. Гарбо и Мерседес потребовалось еще целых три дня, чтобы снова добраться до заветного острова, где и началась идиллия.

Джеймсу, шоферу, было велено отправляться домой и не возвращаться до самого последнего момента, пока отдых в горах не подойдет к концу. Затем Гарбо на лодке перевезла Мерседес через озеро Сильвер-Лейк на небольшой островок, на котором стояла небольшая бревенчатая избушка. Гарбо объяснила, что иначе как на лодке до их островка не добраться.

— Нам надо заново пройти крещение, — с этими словами Гарбо сбросила с себя одежду и нырнула в воду. Мерседес последовала ее примеру.

На обед Гарбо готовила им на скорую руку форель. А еще они проводили время за разговорами. На сделанных Мерседес фотографиях мы видим Гарбо, загорелую и пышущую здоровьем, в берете и в шортах, спортивных туфлях и белых носках. На некоторых фотографиях она обнажена по пояс, на других — запечатлена в натянутой через голову рубашке, едва прикрывающей обнаженную грудь. Мерседес открывала для себя неведомую ей ранее сторону Гарбо.

В ранних набросках своих мемуаров Мерседес пишет об этом «отпуске» более подробно. По ее словам, она буквально каталась по полу от смеха, когда Гарбо смешила ее. Гарбо рассказала Мерседес историю своего шведского дядюшки — о том, как она постоянно терзала его вопросом: «ДЯДЯ, А КАК ТЫ ОТНОСИШЬСЯ К ИИСУСУ?» и, хотя тот уже несколько раз ответил на него положительно, в конце концов терпение его иссякло. Отбросив газету, он вскочил со стула и заявил:

— Да нет же, черт побери. Какое мне дело до Иисуса!

Эта фраза стала для Мерседес и Гарбо чем-то вроде расхожей шутки, если их вдруг начинала одолевать скука.

Тем не менее в разговорах с друзьями Мерседес временами давала выход накопившемуся раздражению. Гарбо постоянно сидела на диете и, по словам Мерседес, частенько действовала ей на нервы занудным перечислением блюд, к которым она ни за что не притронется. В течение нескольких месяцев в Голливуде, уже после совместного отдыха, Гарбо и Мерседес львиную долю времени проводили в обществе друг друга. Де Акоста начала подмечать в подруге новые малоприятные черты. Мерседес была вегетарианкой и страстной любительницей животных. Гарбо же временами позволяла себе такое, что никак не вязалось со взглядами Мерседес на то, как надо обращаться с братьями- нашими меньшими.

«… У нее была ужасная привычка, найдя в траве или в доме какую-нибудь букашку, обязательно ее сжечь. Она, бывало, подпаливала клещей, пауков, косеножек, водяных жуков. Я впервые увидела, как она это делает, когда мы сидели на лужайке и она обнаружила у себя на ноге клеща. Он пытался пробуравить ей кожу, чтобы, как водится, засунуть в крохотное отверстие свою головку. Я увидела, как она сняла его с ноги и, чиркнув спичкой, поднесла к нему пламя. У меня внутри все сжалось.

— Как ты можешь с такой легкостью убивать? — спросила я. — Ведь эти букашки имеют точно такое же право на жизнь, что и ты. Неужели тебе трудно просто забросить его подальше в траву? Скажи, зачем тебе вообще убивать их, не говоря о том, чтобы мучить их на огне? Возможно, у них есть своя большая семья, которая дожидается их. Неужели ты ни разу об этом не задумывалась?.

Она покачала головой и добавила, что никогда не придавала насекомым особого значения, но теперь задумается и изменит свои привычки. Вскоре после этого она как-то раз позвонила мне уже довольно поздно вечером и объявила, что обнаружила у себя в постели паучка, однако не стала его сжигать, а осторожно сняла его и выбросила в окно.

— Браво! — сказала я. — Наконец-то ты учишься ненасилию».

Мерседес имела возможность с близкого расстояния наблюдать за подругой, когда та работала, и поэтому могла убедиться, что Гарбо, как и Элеонора Дузе, далеко не заурядная актриса. Хотя Гарбо не утруждала себя чтением сценария, она умела тонко подметить его суть. Например, у себя в Швеции она ни разу не бывала при дворе или на балу, однако точно знала, как сыграть подобную сцену. Она ни разу не сходила на предварительные просмотры. В это время Гарбо снималась в фильме «Мата Хари», который вышел на экраны в конце 1931 года. Мерседес нашла сценарий неудачным. Мата Хари в свое время была любовницей Фила Лайдига, деверя Мерседес, и поэтому она знала о ней многое. Гарбо внешне мало походила на Мату Хари, а Рамон Новарро, ее партнер по фильму, был слишком мал ростом, и поэтому ему сделали на туфли специальные набойки, что, кстати, сразу бросалось в глаза.

Гарбо понравилась Мерседес лишь в заключительной сцене расстрела.

«В длинной черной накидке, с гладко зачесанными назад волосами, с напряженным выражением лица, она никогда еще не выглядела столь прекрасно и столь трагично».

В 1932 году, вскоре после завершения работы над картиной «Гранд-отель», Гарбо потеряла все свои сбережения и была вынуждена экономить буквально на мелочах. Именно тогда она перебралась к Мерседес.

В 1932 году она также снялась в «Если ты желаешь меня», по всей видимости в лучшем своем фильме, после, чего уехала в Нью-Йорк, а затем в Швецию. Это было первое из ее знаменитых путешествий домой. Именно после отъезда Гарбо Мерседес тесно сошлась с Марлен Дитрих, которая буквально бомбардировала ее дом букетами роз и гвоздик.

Вполне возможно, что Мерседес наслаждалась с Гарбо отдыхом на уединенном идиллическом острове в горах Сьерра-Невады, однако на протяжении всей своей жизни, как бы близко она ни изучила Гарбо, ей так и не дано было с уверенностью сказать, каковы в действительности их отношения, — и это несмотря на то, что Мерседес удалось неплохо понять характер Гарбо и ее разнообразные проблемы.

Мерседес писала об этом так:

«Чтобы понять Грету, вам надо понять Север. И пусть оставшиеся годы она проведет в южном климате, все равно останется северянкой, со свойственными Северу трезвостью ума и замкнутостью. Чтобы понять ее, вы должны по-настоящему понять ветер, дождь, угрюмое, низкое небо. Она создана именно из этих стихий, в прямом и переносном смысле. В этой своей инкарнации она до конца своих дней останется «ребенком викингов», которому не дает покоя мечта о снеге».

В конце мая 1932 года, когда Гарбо жила с Мерседес, еще до своего отъезда в Швецию, в Голливуде у Гулдингов гостил Сесиль Битон. За несколько месяцев до этого Эдди Гулдинг женился на Марджори Мосс, нью-йоркской танцовщице, которая сопровождала Мерседес в Калифорнию. Шафером на их свадьбе был Джон Гилберт, партнер Гарбо, а по некоторым данным, также и любовник. Сесилю было известно, что Гарбо иногда навещала Гулдингов, а поскольку ему не давала покоя мысль познакомиться с ней и сделать серию ее фотографий, то он надеялся, что она когда-нибудь появится там, пока он гостил у своих друзей. И верно, однажды она позвонила, однако услышав, что там будет Сесиль, наотрез отказалась прийти. «Нет. Он дает интервью газетам. Я не хочу с ним встречаться». Сесиль метал громы и молнии. Он позвонил одному своему приятелю, который лично знал Гарбо, надеясь, что, коль уж ему не повезло познакомиться со звездой, по крайней мере, сможет поговорить о ней. Но его снова постигло разочарование. Ответа не последовало, и Битон удалился к себе наверх, чтобы принять горячую ванну.