Взяла она свой медный кувшин и спустилась к фонтану. Там, у самых морских волн, прислушиваясь к плеску прибоя и журчанию источника, погрузилась она в воспоминания о детстве. Не подозревала девушка, что несколько коварных глаз наблюдали за ней, следили за каждым шагом. Не замечала она, что в прибрежных кустах прятались чужие люди. Не знала, что фонтан окружён со всех сторон.

Посидев у берега, Арзы подошла к фонтану, нагнулась и подставила свой кувшин под желобок. Звонко побежала вода в медный сосуд.

Вдруг… Что-то чуть шевельнулось над самой её головой, послышался лёгкий, кошачий прыжок, и две цепкие руки обхватили несчастную девушку. Отчаянный крик вырвался из груди Арзы, но две другие руки закрыли ей рот, набросили плащ на голову, скрутили так, что она не в силах была издать больше ни звука.

Пираты подхватили драгоценную добычу и во главе с Али-Бабой бросились к лодке.

Али-Баба торжествовал. Наконец-то ему удалось доставить радость своему жадному сердцу, похитить такую красавицу, которая станет украшением дворца самого султана, а ему принесёт богатство, много золота. Узнав о свадьбе, он уже совсем было потерял надежду захватить Арзы. А тут она сама далась в руки.

Обезумев от ужаса и горя, прибежал отец Арзы на крик дочери, бросились за ним жених и гости, но было уже поздно — фелюга Али-бабы, покачиваясь на волнах, уносилась к Стамбулу.

Деревня огласилась воплями. Все оплакивали любимую Арзы.

Тосковали о бедной девушке не только несчастные родители, не только жених, не только односельчане. Зачах и любимый её фонтан. Прежде он весело журчал, давал обильную влагу, а исчезла Арзы — стал иссякать, наконец, лишь тяжёлые капли, как горькие слезы, покатились с желобка.

Али-баба привез Арзы в Стамбул. Удача и здесь не оставила его. Не успел он вывести плачущую девушку на невольничий рынок, как явились туда евнухи самого султана. Они нашли Арзы достойной гарема наместника пророка на земле. Девушка была приведена во дворец. За Арзы Али-баба получил большую плату: столько золотых монет, сколько нужно было, чтобы сплошь выложить ими ложе его величества…

Тосковала, плакала Арзы, не находила себе места в гареме, дичилась жён, рабынь, евнухов и таяла не по дням, а по часам. Родила Арзы мальчика, но не принёс он облегчения её душе. Ровно через год с того дня, когда руки разбойников схватили её на далёком крымском берегу у любимого фонтана, поднялась Арзы с ребёнком на угловую башню султанского сераля и бросилась в пучину Босфора.

В тот же вечер печальная русалка с младенцем подплыла впервые к фонтану у берега Мисхора.

С тех пор один раз в год, в тот день, когда была похищена Арзы, начинал фонтан струиться сильнее, и в этот же час из тихих волн появлялась русалка с младенцем на руках. Она подходила к фонтану, жадно пила воду, играя со струёй, смачивала руки и волосы, ласково гладила камни, сидела на берегу, задумчиво всматривалась в морской простор, глядела на родную деревню. А потом, тихо опустившись в волны морские, исчезала до следующего года…

В те времена, когда Южный берег Крыма был под властью турецкого султана, жил в деревне Мисхор скромный труженик Абий-ака. Жил он в хижине вблизи моря и работал на своем маленьком винограднике.

Бережно ухаживал Абий-ака за лозами на винограднике, за персиками и яблонями в саду, оберегая их от весенних морозов и туманов, от болезней.

Но всего заботливее, всего нежнее растил он свою единственную дочь, черноглазую Арзы. Строен и гибок был стан Арзы, как лоза винограда. Сорок тонких косичек сбегали по плечам ее до самых колен, как сорок струек воды в горной речке. Блестящие огромные глаза были черны, как звездное небо над морем. Яркие губы рдели, как две спелые вишни, а нежные щеки румянились, как бархатные персики.

Все любовались прелестной Арзы. Но внимательней всех присматривался к ней хитрый старый Али-баба. Не любили купца: рассказывали люди, что старый турок высматривает девушек в селениях Южного берега, похищает их и увозит на своей фелюге в Стамбул для продажи в гаремы турецких пашей и беев.

Много мисхорских женихов присылали сватов к Абий-аке, но посмеивался старик: пусть дочь еще погуляет. А Арзы давно уже мечтала о веселом парне из дальнего села, которого встретила однажды у прибрежного фонтана.

И вот пришел день, когда парень прислал сватов к Арзы. Покачал головой Абий-ака, жалко ему было отдавать дочь в чужое село, поплакала мать. Но не отказали сватам родители.

Весело праздновал Мисхор свадьбу красавицы Арзы. Звенели смех и песни, но Арзы была печальна: грустно было расставаться с отцом и матерью, с подругами.

Стемнело. В синюю тень погрузилось подножие Ай-Петри. Арзы тихонько вышла из хижины, взяла медный кувшин и спустилась к морю проститься с дорогим ей фонтаном. Там, у самых волн, прислушиваясь к плеску прибоя и журчанию источника, предалась она воспоминаниям о детстве.

Не знала девушка, что фонтан окружен со всех сторон, что за каждым ее шагом следят пираты.

Посидев на берегу, Арзы подошла к фонтану набрать воды в кувшин. Вдруг что-то шевельнулось над самой ее головой, и цепкие руки схватили несчастную девушку.

Не дождавшись Арзы, жених пришел к фонтану, но своей любимой уже не застал. Он увидел только, как от берега отчалила лодка, и обо всем догадался. На крик парня прибежали отец Арзы, гости, но было уже поздно — фелюга Али-бабы, покачиваясь на волнах, уносилась к Стамбулу.

Тосковали о бедной девушке не только несчастные родители, не только жених. Зачах и любимый ее фонтан. Прежде он весело журчал, давал людям обильную влагу, а исчезла Арзы — стал иссякать. Наконец лишь тяжелые капли, как горькие слезы, покатились с желобка.

Али-баба привез Арзы в Стамбул и продал ее в гарем самого султана.

Тосковала, рыдала Арзы, не находила в себе места в гареме. Родила она мальчика, но не принесло это облегчения ее душе. Ровно через год с того дня, когда разбойники схватили ее на далеком крымском берегу, поднялась Арзы с ребенком на угловую башню султанского сераля и бросилась в пучину Босфора.

В тот же вечер печальная русалка с младенцем подплыла к Мисхорскому фонтану.

С тех пор раз в год, в тот день, когда была похищена Арзы, начинал фонтан струиться сильнее, и в тот же час из тихих волн появлялась русалка с младенцем на руках. Она подходила к фонтану, жадно пила воду, ласково гладила его камни. А потом, тихо опустившись в волны морские, исчезала до следующего года.

Чалки — долина, смежная с Отузской. Некогда в Чалках существовало значительное армянское поселение. У источника Бахр-баш-чекрак (источник Медной Головы) сохранились развалины часовни. Найденную возле источника плиту с надписью на староармянском языке прочел местный палеограф Степан Никитич Лозов, который и рассказал легенду об Антарам.

Часть армян, после завоевания Армении татарами в 1262 году, переселилась в районы Астрахани и Казани, а затем переселенцам разрешили перейти в Крым. Следы их поселений сохранились на протяжении от Старого Крыма до Коз.

Когда Седрак-начальник, Седрак-Бахр-баш, решил жениться, все говорили: не будет толку. Человеку за шестьдесят, а невеста не поднимала ещё глаз на мужчину. И жалели Антарам.

Но Седрак-начальник нашёл горный цветок, лучше которого не видел, и не хотел, чтобы он достался другому.

А что решал Седрак-начальник, от того никогда не отступал.

И Седрак-начальник женился на Антарам.

Чалкинцы поздравляли:

— Послал Бог счастье.

Но между собой говорили:

— Запрёт старик бедную Антарам. К чему и богатство!

И запер Седрак-начальник молодую жену в своем чалкинском балате, где били фонтаны и ломились под тяжестью плодов фруктовые деревья, но куда никто не проникал кроме старух и стариков.

Так не видели чалкинцы Антарам целый год, а когда увидели на празднике Сурп-хача в Эскикрымском монастыре, не узнали её. Не улыбалась больше Антарам и стала похожа на святую Шушанику.