И моряки с удесятеренной силой вновь ринулись на врага. Они дрались с такой яростью, с такой отвагой, с какой еще никто и никогда не бился! Падали, поднимались и вновь бросались на фашистов. Из многочисленных ран их струилась кровь.

Но они не умирали! Ибо нельзя было убить, уничтожить Материнское Сердце! И пока оно билось, они были бессмертны.

И враги не могли сдержать их сокрушительного натиска и отступили. Теперь уже навсегда.

А там, где падали капли материнской и сыновней крови, там поднимались и алели цветы маков. Их много на севастопольской земле, как много крови пролито черноморцами за её счастье.

Десантная операция, о которой рассказывается в легенде, началась в ночь на 1 ноября 1943 года. С Таманского полуострова сто кораблей разных типов доставили десантников на Керченский полуостров в район рыбацкого поселка Эльтиген. Высадка десанта была замечена противником, который не замедлил открыть ураганный огонь. Но всё же более 2500 Воинов ступили на крымскую землю. Колючая проволока, минные поля, дзоты и доты стали им преградой. Но десантники набрасывали бушлаты на проволоку и всё же продвигались вперед. Случай, описанный в легенде, реальный. Когда цепь бойцов залегла, не зная, как обойти минное поле, главстаршина Галина Петрова бросилась вперед, увлекая за собой товарищей. Галина Константиновна Петрова в числе первых стала Героем Советского Союза, её именем названа улица в Эльтигене.

Против десантников враг применял артиллерию, танки и авиацию. Бойцы несли тяжелые потери, но держались мужественно. Через пролив катера и корабли доставляли подкрепление и боеприпасы, забирали раненых. Но враг перекрыл пути в проливе торпедными катерами. Тогда доставлять необходимые грузы стала авиация.

В конце ноября 1943 года северо-восточнее Керчи части Отдельной Приморской армии, не имея достаточных сил для наступления, перешли к обороне. Это ухудшило положение десантников на Эльтигене. Неся большие потери, они решили прорваться к Керчи. На рассвете 7 декабря они заняли гору Митридат и часть берега. Однако фашисты оттеснили их к Соленому озеру и морю. В ночь с 9-го на 10-е и с 10-го на 11-е декабря десантники были сняты с берега моряками Азовской военной флотилии.

Сорок дней и ночей вели героическую борьбу воины Эльтигена, который получил новое название Огненная земля.

Не все, наверное, видели этот кустарник с пепельно-серебристыми листьями, Он попадается в самых неожиданных местах Крымского полуострова, и зовут его — лох серебристый. Упрямое это растение, живучее, выносливое. И, может быть, поэтому люди связали с ним одну из своих легенд.

Десятки лет назад весь берег Керченского пролива у эльтигенских скал был в кустах серебристого лоха…

Сейчас здесь один куст. Тем, кто знал историю этой многострадальной земли, было непонятно, как мог он выжить, почему не погиб вместе со своими братьями.

Куст серебристого лоха устоял, удержался, уйдя корявыми корнями под камни, сброшенные, по преданию, защитниками древнего города Нимфея.

Это был прекрасный город, люди трудились здесь, почитая землю за богатства, которые она дарила им, украшали эту землю, воздвигая на ней мраморные фонтаны и храмы. Когда приходил враг из далеких заморских стран, Нимфей превращался в крепость на подступах к Пантикапею, становился грозным воином, защищенным высокими стенами с зоркими глазами бойниц.

Разрушенный временем Нимфей напомнил о себе бойцам керченского десанта. В узких разрезах траншей моряки увидели побуревшие, словно покрытые запекшейся кровью, наконечники стрел, черепа, амфору.

Ей черноморцы доверили самое дорогое — воду…

Сорок дней и сорок ночей стояли здесь, у отрогов Эльтигена, наши отцы и братья — черноморские моряки. Яростно выло фашистское чудовище, кромсало и без того израненную землю. Казалось, не было ни одного живого места на ней.

Но оно было! Полоску земли между нашими и вражескими окопами никто не смел тронуть. Смерть спрятал на этой полоске коварный враг. Минный пояс связал руки черноморским морякам. Не могли десантники прорваться к фашистам и завязать с ними бой. А как нужен был он, этот бой, смелым соколам, как хотели они долететь до вороньего гнезда и посчитаться за все!..

Куст серебристого лоха, росший в том месте, где засел враг, покачивал своими ветвями. Молчала страшная полоска земли. До боли в глазах вглядывались в неё моряки, саперы, инженеры. Они высматривали заветную тропку, по которой ночью можно было бы пробраться к врагу.

Кончались боеприпасы, кончалась вода в амфоре… Надо было действовать.

Но кто поведёт? Поведет тот, кому глаза свои отдаст орел, а лев — свое сердце…

В ту ночь жизнь дала все это русской девушке-комсомолке, самой молодой в отряде — Галине Петровой. Она нашла заветную тропку и повела по ней моряков прямо на куст серебристого лоха. Серебро его листьев хорошо было видно в ту ночь — оно отражало далекий свет белых облаков.

Молчала земля. Молчал враг. Молчало море… Стучали только шаги. Не по земле стучали. В сердце каждого моряка…

Каждый шаг — бой. Сделаешь его — выиграешь бой. Этого стоило ждать сорок дней и сорок ночей. Стоило мёрзнуть и голодать, чтобы увидеть перед собой заветный куст серебристого лоха. Пройти к нему — значило победить. И Галина прошла, а за ней прошли бойцы. След в след.

Не думал враг, что пройдет по минному поясу русский десант. Был уверен, что коварство сильнее смелости.

Но… Налетели на врага соколы с орлицей. Заметалось воронье. Побежало, ослепнув от страха, на свое минное поле. Здесь-то и помогла своим освободителям древняя земля Нимфея, воздала врагу сполна за все свои раны.

Этот бой был последним. Он шёл на виду у серебристого лоха. И радовался куст, видя, как гибнут враги!

А когда закончилась смертельная схватка, оглянулись моряки — нет Галины Петровой. Стали они искать свою орлицу, звать её:

— Где ты, наш смелый проводник, где ты?!

Но не отозвалась девушка. Она лежала около куста серебристого лоха и что-то беззвучно шептала. Из раненого сердца её на землю стекала алая кровь.

Ветер гнал последнее облачко. Волны осторожно ласкали берег, будто боялись причинить боль израненной земле. Всё посветлело вокруг, все радовалось. Мрачными были только лица десантников. Согнули плечи, почернели от горя моряки. Тяжелые матросские слезы падали на истрепанные бушлаты.

…Похоронили девушку вместе с её товарищами.

Похоронили в братской могиле под кустом серебристого лоха.

Много русских жизней приняла древняя крымская земля. Нигде нет столько памятников, сколько по пути от Сивашей до Керченского пролива. Поставлен памятник и на могиле Галины Петровой, рядом с кустом серебристого лоха.

Стоит этот старый, чудом уцелевший куст у самого синего моря. Каждый день, каждый час, в шторм и безветрие, протягивает он к людям свои ветви с серебристыми листьями, словно радуется, видя, как люди меняют лицо Земли.

И люди не трогают куста серебристого лоха. Нельзя его трогать. Он светил, как маяк, когда черноморский десант вела Герой Советского Союза комсомолка Галина Петрова.

Темный строгий силуэт кипариса служит украшением Южного берега Крыма. У многих народов кипарис — дерево грусти, печали, смерти, но одновременно и символ юности, благородства.

О появлении кипариса в Крыму существует еще одна легенда, в которой говорится о девушке, отчаявшейся дождаться своего возлюбленного из дальнего плавания. Она стояла на скале, смотрела в морскую даль, а потом проросла в землю корнями, превратившись в красивое неизвестное ранее дерево.

На морском побережье в четырнадцати верстах от Алушты жил рыбак с женою. Это были честные, трудолюбивые и очень добрые люди, готовые приютить путников, поделиться последним куском с бедными.