Давным давно я не был на этом участке и конечно, с тех времен все здесь сильно изменилось. К своим шести соткам Бирские прикупили соседний участок и значительно облагородили территорию, прежде занятую только грядками и плодовыми деревьями. Теперь ничего этого не было и в помине, а ровно посредине стоял большой трехэтажный дом, со всех сторон окруженный аккуратным газоном и небольшими яркими клумбами, в дальнем углу размещались баня и хозблок, а по всему периметру забора росли мохнатые туи, добавляя общего уюта. Мне всегда нравился подобный здоровый минимализм, и с интересом обходя новую территорию, я смог по достоинству оценить вкус хозяев, но все же сейчас я прибыл сюда вовсе не за этим и теперь наступала пора заняться своим вынужденным вандализмом. Быстро приближался вечер, да и сам я начал понемногу уставать, и сейчас мне хотелось успеть обыскать дом до того, как начнет смеркаться.

Из двух способов, какими это можно было осуществить, я снова выбрал путь через окно - входная дверь была сделана на совесть и взламывать ее мне вовсе не хотелось. Только на этот раз я не стал разбивать стекло, и поскольку оконный проем был расположен достаточно низко, то просто выломал запор пластиковой рамы с помощью все того же лома и, откинув жалюзи, легко проник внутрь, очутившись в огромной столовой, занимавшей добрую половину первого этажа. Решив, что от добра добра не ищут, первым делом я обследовал холодильник и всю кухонную мебель, результатом чего стало обнаружение весьма солидных запасов всевозможных консервов, найденных в одном из шкафов. Мне досталось не менее сотни банок, от тушеной свинины до шпрот и красной икры, и когда я сложил их в несколько больших пакетов, найденных здесь же, то стало понятно, что за один раз эти сокровища с собой не унести. Впрочем, торопиться мне было некуда и, сложив добычу возле окна, я спокойно продолжил осмотр дома.

В качестве следующего трофея мне достался бар, в котором, помимо различного алкоголя, обнаружилось несколько коробок голландских сигар, что доставило мне немало радости. Некогда я очень любил провести часок-другой с сигарой, но постепенно привычка сошла на нет, и только сейчас, увидев их, понял, что очень и очень хочу вновь получить забытые ощущения. Недолго думая, я распаковал одну из алюминиевых трубок и, закурив, направился дальше, оставляя позади себя клубы ароматного дыма.

Продвижение шло быстро — я только бегло осмотрел жилые комнаты и вскоре обход дома был закончен, больше не принеся собой ничего интересного. Здесь я хочу сказать, что моей целью был поиск каких-то, действительно необходимых, вещей, а никак не любопытство или желание завладеть некими материальными благами. Нет, все прежние ценности утратили свой смысл и теперь мной управляли только древние инстинкты, помогающие каждому конкретному индивидууму бороться за выживание. Именно поэтому мне не требовалось много времени для ведения своих поисков, а когда через пять минут я спустился со второго этажа вниз, от прежнего интереса не осталось и следа, и мне не оставалось ничего другого, как захватить свои трофеи и убраться восвояси.

Глава 5. Так и живем.

С того момента, как я обосновался на даче, прошло уже десять дней. С одной стороны срок небольшой, но это как посмотреть. Лично для меня ход времени стал терять свою линейность и иногда несколько часов тянулись дольше, чем целые сутки.

Первые три дня я был полон энтузиазма и, продолжая заниматься обследованием соседских дач, нашел немало действительно полезных вещей. К ним, в первую очередь, относились жизненно необходимые запасы горючего и продовольствия, а также предметы гигиены и даже простая питьевая вода. Мне постоянно казалось, что моих запасов не может быть слишком много, и раз за разом я приносил все новые и новые трофеи, постепенно заставляя ими все вокруг. Сейчас мне понятно, что действуя тогда подобным образом, я старался на подсознательном уровне возвести некий барьер между собой и окружающей действительностью, делая вид, что могу отрешиться от нее в созданном мною маленьком мире. Понять, что необходимо остановиться, мне помогла очередная канистра бензина, которую я принес с собой с одного из участков, и для которой банально не хватило подходящего места на всей нашей территории. Я не мог оставлять огнеопасную жидкость на открытом месте под лучами постоянно палящего солнца, но все подходящие места оказались уже заняты. Несколько минут я ходил от одного укрытия к другому, но так ничего и не придумав, в конце концов занес канистру в дом и решил на этом остановиться.

Следующие сутки я ровно ничего не делал, а позволил себе расслабиться и устроил самую настоящую пьянку. Конечно, в моей ситуации было необходимо иногда уходить от действительности, но надо признать, что на этот раз с этим получился перебор. К концу дня я стал казаться себе маленьким жучком, который постоянно возится в какой-то помойке, являясь при этом совершенным ничтожеством. Мне вдруг стала противна мысль, что сейчас я, как и любое живое существо, стремлюсь только к теплу и к пище, поддерживая никому ненужную, кроме меня самого, жизнь. Жить только ради того, чтобы жить, то есть просто дышать, питаться и ходить в туалет? Какая глупость!

Выше я уже описывал, что похожие мысли возникали у меня и в предыдущие дни, но тогда у меня была цель, и усилием воли я подавлял в себе подобный деструктивизм. На этот раз все обстояло иначе и вместо того, чтобы взять себя в руки, я настолько разошелся, что стал ходить по территории, пиная ногами все, что попадалось на пути. Неизвестно, чем это могло кончиться, но когда я зашел в дом, силы внезапно покинули меня, и намерение выместить свою бессильную злобу еще на чем-нибудь, к счастью, так и осталось невоплощенным в жизнь. Вместо этого, в желании немного отдохнуть, я плюхнулся в кресло, стоящее на веранде и через мгновение заснул.

На следующее утро от прежних мыслей не осталось и следа, однако ужасное физическое состояние не давало мне полностью прийти в себя, а начав бороться с ним старым испытанным способом, вскоре я понял, что и этот день можно смело списывать в утиль. Уже к полудню я перегнал самого себя образца предыдущего дня, но на этот раз опьянение вызвало у меня эйфорию, не имеющую ничего общего со вчерашним состоянием. Весь мир мне виделся в розовых тонах, а свое положение иначе как эксклюзивным и выдающимся я не считал. В своих глазах я был теперь избранником судьбы, который получил привилегии благодаря собственной исключительности. Я и сам не знал, в чем она заключается, но это было уже неважно — подобное настроение мне понравилось настолько, что я не желал из него выходить. Дело кончилось тем, что вечером, совершив моцион по поселку, я вновь уснул в том же самом кресле, а наутро чувствовал себя нисколько не лучше, чем в прошлый раз.

Не знаю, будете вы удивляться или нет, но и этот день, как, впрочем, и последующие, мало чем отличались друг от друга. Я перестал бриться, мыться и вообще следить за собой, напоминая сейчас хиппи во всех своих худших проявлениях. Действительность стала неинтересна, зато искусственно созданный внутренний мир засасывал все больше, становясь единственно желаемой реальностью. На своих родных я не обращал никакого внимания, предоставив их самим себе (впрочем, в их положении ничего не менялось, и какое-то вмешательство вряд ли было уместно). За все эти дни я ни разу не вышел за пределы нашей территории, проводя время только за столом и развлекаясь прослушиванием музыки. Только однажды я усилием воли заставил себя подняться и, включив насос, полил траву, которая к этому времени понемногу начала желтеть. Погодные условия, не менявшиеся с самого первого дня, не оставляли растительности шансов, и только вода из колодца еще могла питать их иссыхающие корни. Каждый день копировал предыдущий и я даже развлекался тем, что мог предсказать появление небольших облачков, появлявшихся всегда в одно и то же время. Думать о том, к чему это может привести, мне просто не хотелось, а то, что на время мне удалось абстрагироваться от происходящего (пусть даже таким нелицеприятным способом), наверняка помогло спасти миллионы нервных клеток, так что я ни о чем не жалею. Мои прежние планы вести во все дни активный образ жизни развалились полностью, но я нисколько не расстраивался, найдя в своей праздности немало положительных моментов. Лежа прямо на траве, я часами смотрел в небо и радовался своему абсолютному безделью и, признаюсь, иногда очень завидовал всем спящим, даже сожалея о том, что не могу быть таким, как они.