На этот раз я решил не останавливаться скажем так, «на каждом углу», а целенаправленно двинулся в сторону Садового кольца, на котором находился известный торговый центр «Атриум». Будучи в нем не таким и редким гостем, я хорошо помнил расположение интересующих меня точек, и не сомневался, что найду внутри немало полезного.

Проезжая все дальше и дальше вглубь города, я к большому своему сожалению отмечал, что многие люди, оказавшиеся на улице, к этому времени уже погибли. Их незащищенные тела не вынесли постоянного дневного пекла и однообразия своей позы, и теперь вся Москва предстала передо мной в неизмеримо более плачевном и неприятном виде, чем даже до этого. Мое нежелание находиться здесь усиливалось с каждой минутой, мое человеческое естество бунтовало и сопротивлялось моей же собственной воле, и тут лихорадочно работающий мозг внезапно подсказал спасительное решение. Мысль эта возникла совершенно из ниоткуда, но сразу завладела мной настолько, что я едва не захлебнулся от нахлынувших эмоций…

Глава 11. Последние часы в Москве.

Все было просто, как и все истинно гениальное… Крым! Именно туда я устремил сейчас все свои помыслы, и это озарение буквально перевернуло мне всю душу. Несколько лет назад я посещал этот благодатный край, и теплые воспоминания о том июне, самом теплом и беззаботном в моей жизни, еще долго грели мне душу, помогая справляться с жизненными невзгодами. И в позапрошлом, и в прошлом году, я порывался вернуться туда, но всякий раз мешали какие-то обстоятельства, из-за чего отдых постоянно переносился на более позднее время и Крым благополучно замещался азиатскими и североафриканскими странами. И вот теперь этот волшебный полуостров вновь возник передо мной, как некая спасительная пристань, причалив к которой я найду уют, защиту и душевное спокойствие. Впрочем, не думайте, что мной двигали только романтические чувства. Безусловно, все это присутствовало, причем совсем не в малой степени, но и наличие в моем решении здорового рационального зерна, отрицать было нельзя. Во — первых, Крым был тем самым местом, где затеряться среди сотен тысяч отдыхающих, количество которых в разы превышало местное населения, было проще простого. В его расслабленной атмосфере мало кого волновало, кто и откуда прибыл. Человек платит деньги и может жить в свое удовольствие где и сколько пожелает, не опасаясь привлечь излишнего внимания. Во — вторых, и это тоже немаловажно, там я смогу исполнить свою мечту и начать новую жизнь, поселившись возле самого моря. Я ни минуты не сомневался, что в случае пробуждения людей наступит такая чехарда, что я смогу без особых проблем получить новый украинский паспорт и этим окончательно обезопасить свое существование. Честно говоря, захваченный этой идеей, я абсолютно не думал о том, как могут выглядеть приморские города, переполненные людьми, оставшимися на палящем летнем солнце без всякой защиты. Более того, в этот момент я еще не осознавал, что мне придется расстаться со всей прежней жизнью, включая всех родственников и тех, кого я любил. Видно, так уж устроен человек, что в критические моменты, борясь за собственное выживание, мы очень часто начинаем безоглядно идти «по головам», мало заботясь о других. Я ни в коей мере не претендую на какую-то избранность, и поэтому мне не стыдно признаваться в том, что и здесь я повел себя как самый обычный человек. Не судите огульно, да несудимы будете, дамы и господа!

Тем временем, по мере движения вперед, намеченная мной цель в виде «Атриума» неуклонно приближалась. Ленинградский проспект плавно перешел в Тверскую улицу, а затем я свернул на Садовое кольцо и поехал в сторону Курского вокзала, возле которого и находился торговый центр. После известных событий мне еще не доводилось бывать в этой части города, но несмотря на желание как можно скорее покончить со своими делами и покинуть Москву, я все же до минимума сбавил ход. Машин было немного, широкая дорога впереди хорошо просматривалась, и я мог сосредоточить свое внимание на происходящем вокруг, не опасаясь натолкнуться на неожиданное препятствие. Нельзя сказать, что я увидел нечто такое, что разительно отличалось от других районов столицы, но все же несколько моментов я не могу не описать.

В первую очередь меня поразил полуобгоревший, сильно разрушенный старинный дом на углу Петровки. Не было сомнений, что всему виной был взрыв, произошедший в одном из помещений на первом этаже. Сила его оказалась такова, что лицевая сторона здания просто перестала существовать. Верхняя часть стены осела вниз, превратившись в груду обломков, а нижняя разлетелась на тысячи отдельных частей, разбросанных теперь на добрую полусотню метров вокруг. По всей видимости, причиной всему стал пожар, который начался в правом крыле, как раз подвергшемся наибольшим разрушениям. Именно там находился модный ночной клуб и, вероятнее всего, газовые баллоны, установленные на его кухне и явились причиной последовавшего затем взрыва. Но все же не это привлекло мое внимание. Все нижние помещения были буквально заполнены обгоревшими людскими телами…

Ночь с пятницы на субботу всегда являлась для столичных тусовщиков главным событием недели. В клубах и барах до самого утра кипела жизнь, и смерти (как ни парадоксально это звучит), здесь удалось собрать обильную жатву. Не менее полусотни человек погибли в пламени, превратившем место их отдыха в самый настоящий крематорий. Несколько минут я не мог отвести взгляд от страшной картины, подчиняясь тому странному чувству, которое заставляет людей смотреть на то, что они предпочли бы вовсе не видеть. Однако долгое созерцание подобных вещей пагубно влияет на психику, и я, все же будучи уже более-менее закаленным, быстро взял себя в руки и двинулся дальше, оставив позади себя очередную человеческую трагедию.

До следующего объекта, завладевшего моим вниманием, долго добираться не пришлось. Уже через несколько минут, едва приблизившись к Сухаревской площади, я увидел впереди настолько сюрреалистическое зрелище, что нога сама нажала на тормоз, а остановившись, я так и остался сидеть на месте, только еще крепче схватившись за руль. Вероятно в этим мгновения, с выпученными глазами и широко открытым ртом, я выглядел весьма комично, но потрясающая, в своей невероятности, картина, так захватила мое воображение, что собственный вид был последним делом, которое могло меня сейчас занимать….

Прямо передо мной, на расстоянии не более пятисот метров, ровно посередине дороги лежала хвостовая часть самолета с отлично сохранившимися двигателями. В этом месте Садовое кольцо делало довольно крутой поворот, отчего последствия произошедшей здесь катастрофы открывались за ним внезапно и сразу, только усугубляя этим производимый эффект. В остатках лайнера безошибочно угадывался Ту-154, которых еще немало оставалось на внутренних линиях, несмотря на очевидную устарелость летного оборудования данного типа самолетов. Впрочем, в данной ситуации этот ветеран никак не был виноват. Конечно же, он спокойно летел в направлении одного из московских аэропортов, когда внезапно заснувший экипаж оставил борт без управления и самолет, отклонившись от курса и сделав вираж, рухнул на город. Я уже видел нечто подобное в самом начале своей эпопеи, когда наблюдал последствия авиакатастрофы в районе дома правительства, но здесь все было как-то ближе, и оттого, печальнее.

Некоторое время я еще находился в своем немом оцепенении. Но затем, разом встряхнувшись и громко выразив, одним емким словом, все испытываемые чувства, снова тронулся вперед. Продвигаться приходилось со всей осторожностью, поскольку, по мере приближения к месту катастрофы, дорога становилась все более и более труднопреодолимой. Мне приходилось лавировать среди множества обломков самой разнообразной формы, принадлежащих как самому лайнеру, так и окрестным домам, с которыми тот имел контакт при падении. Тихо прося Высшие Силы оградить собственную резину от возможных проколов, я приблизился к объекту на максимально возможное расстояние и, влекомый исключительно интересом, на этот раз даже вышел из машины. О дальнейшем продвижении вперед нечего было и думать — моя «Тойота» не была предназначена для преодоления препятствий, доступных только для гусеничных вездеходов. Вся немаленькая Сухаревская площадь при ближайшем рассмотрении оказалась полностью покрыта частями камня и металла, а следовательно, теперь мне предстояло ехать только в объезд. Впрочем, на этот счет я совершенно не беспокоился — весь город был в моей власти. Тем более, как вы скоро увидите, и в этом случае не обошлось без вмешательства провидения, поскольку только этим можно объяснить мой дальнейший маршрут, в конце которого меня ждало поистине невероятное событие.