— Одно для меня ясно, что это убийство не случайное. Это убийство заказное. Ниточка тянется именно оттуда. В этой связи необходимо выяснить все подробности, которые происходили в Москве. Выяснить это необходимо аккуратно, через водителя служебной автомашины, с которым Григоровский ездил в столицу, а также через сотрудников, работающих в этой фирме. Возможно, Григоровский кому-нибудь рассказал о московских событиях. Кроме этого необходимо установить, кто скрывается за фирмой «Пандора», которая является держателем контрольного пакета акций фирмы «Панда», и остальных акционеров. Я полагаю, Василий Николаевич, здесь без вашего участия не обойтись, нам просто будет необходима ваша помощь.

— Я готов помочь, но у меня могут возникнуть определенные проблемы, может получиться так, что я потеряю работу. Поэтому мне будут необходимы гарантии вашей помощи в случае моего увольнения. Даете ли вы мне их?

— Ну что же, что касается моей личной гарантии, для тебя она будет недостаточной, поэтому, я думаю, тебе личной гарантии прокурора хватит.

— Вполне! — утвердительно ответил Кольцов.

— Тогда я тебе устрою встречу с Рябининым.

Встреча с прокурором Рябининым произошла два часа спустя в его служебном кабинете.

— Наслышан я о вас с положительной стороны, Василий Николаевич. Такие честные сотрудники нам нужны, но что меня смущает и удивляет, так это то, как быстро вы сдались. Надо было восстановиться на работе в милиции через суд.

— Роман Петрович, восстанавливаться в милиции через суд — это выше моих сил, работать они мне все равно не дали бы, а нервы трепать я не хочу.

— Твоя позиция мне ясна. Скажи мне, какие законы ты нарушил, если тебя так быстро выдворили из милиции?

— Законов я не нарушал, а нарушил внутренний приказ начальника УВД не по личной прихоти, а ради выполнения своего профессионального долга, именно это меня оправдывает перед законом и вами. Кроме того, за нецензурное оскорбление, которое мне нанес Бабкин, я ударил его по физиономии, и это усугубило мое положение.

Немного помолчав, Кольцов продолжил:

— Роман Петрович, я всеми силами боролся с преступностью, а вышло так, что преступники в конечном итоге, используя связи, выбили меня из строя.

— Временно, — сказал задумчиво прокурор и продолжил:

— Будем считать, Василий Николаевич, что вы зачислены следователем в следственный отдел прокуратуры. С сегодняшнего дня вы поступаете в распоряжение к старшему следователю по особо важным делам Столетову, а сейчас пишите заявление, я вам его подпишу.

Кольцов быстро написал заявление, и прокурор Рябинин подписал его, добавив при этом:

— Ступайте, Василий Николаевич, перед вами открываются новые возможности, и вы должны оправдать наши надежды. Сейчас зайдите в отдел кадров, там оформят необходимые документы и выдадут вам удостоверение, которое и будет гарантией нашего к вам доверия.

Совещание закончилось уже поздно. Сотрудники районного отдела милиции торопливо стали расходиться по домам. Андреев одним из первых выскочил из здания отдела милиции и спрятался за углом соседнего дома. К нему подбежал Левченко. Они с беспокойством поглядывали на вход в здание милиции, кого-то ожидая.

— Ты не ошибаешься? — спросил Андреев.

— Нет, не ошибаюсь! Хотя своих товарищей подозревать омерзительно.

— То-то и оно, что омерзительно. Молю Бога, чтобы ты ошибся.

— Дорогой Андрей Николаевич, факты — это неопровержимая вещь, а они у меня есть. По моим сведениям, у него сегодня встреча, которую мы не должны упустить. Нам нужны связи, и мы их получим, чего бы это нам ни стоило.

— Хорошо, Леня, твоя уверенность меня радует. Поживем — увидим.

На улице усиливался мороз, и сыщики стали разминаться на месте, чтобы не замерзнуть. Прошло примерно с полчаса. Наконец из отдела милиции вышел интересующий их человек. Он посмотрел по сторонам и уверенной походкой направился по дороге. Немного позже сыщики на удалении проследовали за ним, держа его в поле зрении, не приближаясь к нему и в то же время не отставая. Погода ухудшалась, разыгралась метель, и видимость уменьшилась. Впереди идущий силуэт то исчезал, то появлялся. Сыщики старались идти так, чтобы объект наблюдения их не узнал. Миновав несколько улиц и домов, человек скрылся в здании телефонной станции. Андреев посмотрел на часы — стрелки показывали двадцать два пятнадцать. Выбрав удобную позицию для наблюдения, сыщики стали ждать.

Вьюга завывала, занося снегом все, что попадалось на пути. Прямо на глазах на улице возникали сугробы снега, которые мешали двигаться прохожим. Каждый, кто проходил мимо, с интересом поглядывал на двух мужчин, которые периодически подпрыгивали и размахивали руками, пытаясь согреться. Казалось, холод, все усиливаясь и усиливаясь, вот-вот заставит их отказаться от своей затеи. Час уже сыщики ждали на морозе, а заманчивая мысль о тепле и о доме никак не выходила из головы.

«Может, мне плюнуть и уйти домой? Может, я раньше времени забил тревогу и вызвал Андреева из города?» — думал Левченко.

Однако внутреннее чутье удерживало его на месте и заставляло топтаться на морозе. И вот, замерзнув до основания, сыщики увидели, что дверь телефонной станции отворилась и оттуда вышел, слегка качаясь, Михаил Миронов, сотрудник уголовного розыска.

— Неужели у какой-нибудь зазнобы был? — сказал Левченко, растирая уши, и продолжал: — Ну и Миронов, ну и Миша!

В это время Миронов, неловко ступив, упал и стал медленно подниматься. Вдруг дверь станции опять открылась, и оттуда выскочила наспех одетая женщина, которая подбежала к Миронову и помогла ему встать.

— Ба, кого я вижу! Ведь это же Валька-телефонистка. Вот она, есть смычка!

— Ты хочешь сказать, что информация подтвердилась?

— Так точно, товарищ капитан!

И вмиг у Андреева в голове пронеслись все звенья, которые связывались в единую цепь, и вслух он заключил:

— Вот она, логическая цепь: наркотики, Крутиков и его подельники из «санитарки», исчезнувшая Кира Федоровна, Валька-телефонистка, Миронов, Крымов, некто неизвестный, за которым Миронов приглядывает, и родственник Крымова — председатель колхоза.

— Теперь картина вырисовывается отчетливей, — произнес Левченко, и они, замерзшие основательно, пошли к нему домой отогреваться.

Дома их встретил любимый доберман Леонида по кличке Берг. Накормив собаку, они с Андреевым сытно покушали и после позднего ужина оба развалились — один на диване, другой в кресле.

— Что ты сейчас намерен предпринимать? — спросил Андреев.

— Я думаю продолжать заниматься сыском. Например, съездить в КСП «Узкое» и там пообщаться с председателем. Переговорить с местным участковым инспектором, а потом видно будет.

— Ты это правильно решил! — отметил Андреев.

— А ты что решил для себя? — спросил Левченко.

— Надо подумать.

Андреев, немного подождав, продолжил:

— Я бы в первую очередь прощупал связь Миронова с телефонисткой Валентиной.

— А это каким же образом? — спросил Левченко.

— Я бы пошел с ней на контакт.

— А это еще зачем?

— Чтобы выяснить все детали связи ее с Мироновым и остальной шайкой. Но я не могу: я женат, нравственные принципы, понимаешь. Может, ты пойдешь?

— Я не смогу. У тебя это лучше получится, тем более у тебя опыт есть, ты же, когда учился в школе милиции, ходил в драматический кружок. Ты же сам об этом рассказывал.

— Да, ты прав, я бы ее враз раскрутил, — отметил Андреев.

— А то, что ты женат… Отбрось, пожалуйста, эти нравственные принципы на время, тебя никто не заставляет с ней спать. Мы же сыщики и стараемся не для себя, а для дела. Итак, возьми бутылочку и загляни к ней на огонек. А за выпивкой постарайся ее прощупать. Ты же знаешь, что спиртное многим язык развязывает. Так вот этим сегодня необходимо воспользоваться. В процессе общения пожалуйся на плохую жизнь ну и так далее, тебя в этом деле учить не надо. Сам знаешь, что в подобных случаях надо говорить и делать. Если же она клюнет и что-то лишнее брякнет, то фиксируй на диктофон. А потом уже запрягай ее. Понял, Андрюха?