— Давай же выпьем, моя любимая, за то, что ты есть у меня.

— Нет, не так. Давай выпьем за нас, за нашу любовь. Чтобы никто не смог нас разлучить. И какие бы испытания нам в жизни ни пришлось претерпеть, мы всегда оставались бы верными друг другу.

Они выпили по бокалу шампанского, и беседа этой влюбленной пары стала протекать, затрагивая интимные стороны их жизни. Казалось, никто и ничто не смогло бы свернуть их с того пути, который они себе избрали. Их встреча, однажды случайно состоявшаяся, возродила новую и горячую любовь двух сердец. Зажглась новая звезда, звезда любви и надежды, и загасить ее уже никому не удастся, потому что пламя любви погасить невозможно. Ибо любовь является тем стержнем, на котором и крепится все живое на земле.

Когда ушел Антон, Таня осталась одна. Она лежала в кровати в глубоком раздумье: «Погиб Крымов, и исчезли деньги. Вся его экономическая составляющая, которую он скрывал от всех, так и осталась тайной. Документов в доме не обнаружено. Концов нет, не за что зацепиться».

Она встала с кровати и посмотрела в окошко.

«Машина уже у подъезда ждет, пора на работу», — подумала она.

Хитрова быстро собралась, приведя себя в порядок, выпила чашечку кофе и вышла на улицу. Там ее встретил «Клещ».

— Как отдохнули, Татьяна Ивановна?

— Великолепно, «Клещ»!

— В офис, как всегда?

— Да, сначала в офис, а потом к Одинцову.

Дорога была длинная, и подумать нужно было о многом. Хитрова прекрасно понимала, что за Верижниковым, Крымовым и некоторыми другими криминальными лидерами, а также за многими влиятельными людьми стоит «серый кардинал», который и дергает за нужные веревочки во властной структуре, решая проблемы многих чиновников, которые невольно попадали в его зависимость. На самом деле все было устроено так, что они и не подозревали, что попадали в зависимость к одному человеку. Они ходили в друзьях с ним и знали, что он глубоко порядочный человек, на которого в трудную минуту всегда можно положиться. Устраивало это всех, устраивало, разумеется, и самого Одинцова.

Хитрова приехала в особняк Одинцова уже после обеда. Кроме единственной прислуги, дома никого не было. Отпустив домохозяйку, она сама приготовила ужин и села напротив телевизора, чтобы посмотреть новости. В области шли выборы губернатора, и все СМИ были озабочены только этим. Все складывалось как по нотам, так, как ранее ее предупреждал Одинцов. Ведь он был главным режиссером этого спектакля.

— Все ясно! — произнесла Хитрова и выключила телевизор.

Она опять возвратилась к той мысли, которая не давала ей покоя: «Где же деньги Крымова? Где?»

И вдруг ее осенило:

— Ну конечно, какая же я дура, что сразу не догадалась.

Одинцов приехал в свою загородную резиденцию уже поздно. День для него был очень сложный. Сегодня был день выборов губернатора. Губернатор остался прежним, а значит, и он останется на своем месте. Войдя в свои апартаменты, он почувствовал, что его сзади обняли.

— Танюшка! Это ты?

— Ну конечно, мой дорогой!

— Наконец-то я тебя дождался. Вот сейчас мы с тобой отметим этот удачный день.

— А я уже знаю итоги выборов, недавно в новостях передали. Поздравляю!

— Спасибо, моя дорогая!

— Костя, давай мой руки. Приводи себя в порядок и к столу. Отметим результаты твоей работы.

— Да, да, поработать пришлось на славу.

Когда он подошел к столу, то увидел чудную рыбную кухню и замер от радости.

— Ты опять угадала мое тайное желание съесть что-нибудь вкусное из рыбных блюд.

— Ах, Костя, если бы я была рядом с тобой, то ты каждый день ел бы у меня рыбу.

— Нет, каждый день рыба надоела бы. А вот когда совместить все это — удачный день, приезд любимой и рыбный день, — вот это настоящее счастье для меня.

Она разлила вино по бокалам.

— Давай выпьем за тебя и твой удачный день!

— Спасибо, дорогая!

Они выпили, и Одинцов с большим аппетитом принялся поглощать любимые блюда. Хитрова смотрела на него и улыбалась своей обворожительной улыбкой. Немного насытившись, Одинцов разлил вино по бокалам и произнес:

— А теперь за тебя, моя любимая.

И слегка отпил вина из бокала.

— Слушаю тебя, ведь тебе не терпится у меня что-то спросить.

— Как ты догадался?

— Это нетрудно, моя девочка. Ну, что там у тебя?

— А почему ты сам не становишься губернатором? Ты же это давно заслужил. У тебя большой опыт, связи, организаторские способности.

Он усмехнулся и сказал:

— Еще не пришло мое время. Должность губернатора для меня слишком низка.

— Ах, вот оно что! Теперь я поняла.

— Еще вопросы есть?

— Да, Костя!

— Ну, выкладывай.

— Мне с этими деньгами, которые были похищены из банка, ничего пока не ясно. После гибели Крымова где эти деньги, ума не приложу.

Улыбаясь, Одинцов произнес:

— Да, вижу, такие игры не для тебя. Ну да ладно, успокойся. Не думай о деньгах. Все уже разрешилось.

— А мне теперь что делать?

— Возвращайся в столицу. Становись президентом банка. Занимайся плотно банковским делом. Организовывай филиалы по всей России.

— И все? — отреагировала Хитрова.

— А что, этого разве мало? — удивленно произнес Одинцов и оценивающе посмотрел на собеседницу.

— Проходи, Иван Иванович, располагайся, надо серьезно поговорить.

Генерал Сорокин вошел в просторную комнату на Лубянке, напичканную всевозможной специальной техникой. Он помнил последний их разговор в ресторане, который его насторожил. Сорокин был опытный контрразведчик. Он мыслил только своими категориями общения, выработанными годами в его столь серьезной профессии, покрытой государственной тайной. И его профессионализм, необходимый государству, был отшлифован в сознании настолько, что возникающие в процессе общения с разными людьми подозрительные намеки, противоречащие его линии поведения, мгновенно принимались им как условия игры, заявленные противной стороной. Потом, мысленно обыграв всевозможные варианты и подстраховавшись, он принимал эффективные контрмеры. Все политические интриги, которые происходили в верхних эшелонах власти, его не касались. Это было ниже его морально-нравственных принципов. Одно он знал точно: надо быть осторожным и бдительным, потому что враг или предатель под личиной сослуживца, друга или доброго товарища может в любой момент нанести удар не только тебе, но и интересам государства. Все это вмиг пронеслось у него в голове, и он, играя подготовленную заранее роль, принял условия игры, которые ему уже навязали.

— И о чем будет разговор? — спросил Сорокин.

— Ты не волнуйся, нас здесь никто не услышит. Я включил необходимую защиту от «прослушки». Разговор будет касаться только нас с тобой, нашей жизни сейчас и нашего будущего, будущего наших детей. Ты знаешь, я часто сейчас стал об этом задумываться. Вот если не будет меня или меня выкинут на помойку, что станет с ними, кто им поможет? Они же молодые, еще ничего не смыслят в жизни. Ты видишь, что в стране происходит. Борьба за власть, за деньги. Убийства и беспредел. Люди обозлились. Ты вспомни, раньше такого не было, а теперь что делается? Мне страшно становится за детей наших и за свое будущее.

— Да, я с тобой согласен, коррупция и беспредел, утрачены честь, совесть. Все человеческие ценности растоптали, надо бороться.

— Правильно! И я о том же: надо бороться. Ведь в наших руках, Иван, заключена такая сила. Да мы с тобой в тандеме горы свернем. Мы заставим эту сопливую молодежь, которая сейчас в правительстве, уважать нас и наши принципы.

— Ты, пожалуй, прав.

— Да ты посмотри, какими деньжищами эти сосунки ворочают! Разграбили страну, на эти деньги расплодили олигархов, а остальные люди в нищете. Посмотри, какую зарплату мы получаем, стыдно домой приносить. Опустили нашего брата ниже канализации и ноги о нас вытирают.