Когда его дыхание еще больше участилось, она придвинулась к нему и убрала руки со своей груди.

— Ты можешь кончить на нее, — прошептала она, и он тут же воспользовался ее разрешением.

Они сидели друг напротив друга. Он в расстегнутых джинсах и она с голой грудью второго размера, на которой, высыхая, блестели белые капли. За окнами покраснел закат.

Середина весны

— Отсюда отличный вид, — сказала Настя, когда они с Димой забрались на крышу двеннадцатиэтажки. — Мне нравится здесь бывать.

Дима посмотрел вниз, и у него закружилась голова.

— Я боюсь высоты, — сказал он, вцепившись руками в парапет. — Я тоже боюсь. Но тут все равно обалденно. Дима отошел от края. — На эти крыши вообще можно лазить? — спросил он. — А что если нам штраф дадут? — Кто?

— Ну, я не знаю. Работники ЖЭСа, например, или милиционеры. Нельзя ведь, наверное, чтобы кто попало по крышам лазил.

— Конечно нельзя. Потому что так можно напугать Карлсона. Он тогда улетит и не вернется. — Что? — Я пошутила. — Ааа… Настя посмотрела на часы.

— Полночь! Пятнадцатое апреля наступило! Самая середина весны. Почувствуй! Сейчас так пахнет моментом, настоящим моментом! — Клеем?

— Дима, не смеши меня! Я могу нечаянно покатиться со смеху! Будешь потом мой бантик от асфальта отскребать. — Какой бантик? У тебя же короткие волосы. — Я шучу! Просто мне весело. Весна в разгаре.

— Мне пора домой, — сказал Дима, — завтра на работу с утра. Важные бумаги придут.

— А вино? Мы ведь взяли вино, чтобы середину весны отметить.

Дима нагнулся к стоящему у ног дипломату и достал оттуда пакет вина. Подержал его в руках, затем поставил на парапет перед Настей.

— Я не буду, — сказал он, — бери себе. Середина весны — это круто, но мне в самом деле пора.

Девушка в туалете

Я изнывал в очереди в платный туалет и думал о том, что она, наверное, никогда не закончится. Передо мной стояли два парня. По белым рубашкам, заправленным в черные брюки, остроносым блестящим туфлям и особому выражению лиц я определил их как банковских работников. Уж я-то с подобными типами сталкивался. Один из них о чем-то рассказывал другому:

— Я ей говорю, пошли в ресторан какой-нибудь нормальный, я плачу. А она мне: «Хочу на крышу, и все». Я с бабами из интернета не в первый раз встречаюсь, но эта вообще какая-то ненормальная. Ну и полез я с ней…

Дальше я не слушал. Обычная история двух людей, которые решили выползти из-за компьютеров навстречу друг другу, да что-то не сложилось. Сколько таких ситуаций у самого было.

Когда подошла очередь, я нагнулся к окошку, протягивая деньги, и увидел девушку. Сказать, что я просто оторопел, было бы ничего сказать. Девушка в окошке была не просто красива, а прекрасна. Немного бледное лицо, темные волосы и огромные зеленые глаза. На груди висел беджик с ее именем — Юля. Я забыл, зачем пришел, и стоял, раскрыв рот, переминаясь с ноги на ногу. Тем временем Юля протянула руку с тонким красивым запястьем и ловким движением выхватила из моего кулака купюры.

— Следующий, — сказала она. Я прошел дальше и уже спиной услышал, как стоявший за мной в очереди алкаш заплетающимся языком искренне недоумевал: «Что такая красавица забыла в таком месте, как это?»

Выйдя наружу, я посмотрел на табличку с указанным временем работы заведения и уже в тот же вечер стоял возле туалета с букетом неизвестных цветов, купленных у случайной бабки на выходе из метро.

Когда Юля появилась, я подошел к ней и протянул цветы. Она приняла букет без особого удивления и позволила себя проводить. Она жила недалеко, и мы шли пешком по сухим апрельским улицам.

— Послушайте, Юля. Я понимаю, это, наверное, очень неловкий вопрос, но все же: как вам удалось найти такую работу? — спросил наконец я.

Она ответила не сразу. Достала из сумочки сигареты, закурила.

— Это все распределение. Я окончила университет, и меня на два года распределили сюда отрабатывать деньги, вложенные в мое образование. Я удивился: — По какой специальности вы учились? — Бюджетирование и управление потоками.

Я не знал, что спросить еще. Поэтому задал совершенно дурацкий вопрос: — Вам нравится ваша работа?

— Ничего так, — ответила Юля, — я привыкла. Конечно, крыша немножко отъезжает, представьте: с утра до вечера в туалете сидеть, но терпимо. Лучше, чем в чернобыльской зоне работать или деревне. Хотя иногда кажется, что молодость так вся в туалете и пройдет. Забавно, не правда ли? Я осмелился:

— Может, мы завтра куда-нибудь сходим вдвоем? В кино, например.

— Отлично! — обрадовалась Юля. — Я очень люблю формат «Четыре на четыре». Заходите за мной после работы.

Мы договорились, что я обязательно зайду, и распрощались.

Разговор у Свислочи

— Что делаешь сейчас? — спросил Паша Костю, когда пары закончились. — Не знаю. — Пиво пить идем?

— Давай, сегодня родители как раз денег подкинули. — Поехали тогда в центр.

На метро они добрались до Немиги, купили пива и вышли к Свислочи.

— Ну, давай за нас! — сказал Паша, и они чокнулись бутылками. Костя сделал несколько глотков.

— Все-таки нормальное пиво «Аліварыя», — сказал Паша, закуривая. — Единственное белорусское, которое пить можно. — Я не разбираюсь.

— Ну да, ты ж у нас недавно совсем пить его начал. — Спаиваешь ты меня.

— А хули, надо бухать, пока молодой, пока первый курс. Потом когда еще побухаешь.

— Я бы лучше с девчонкой сейчас был, чем бухал. Паша засмеялся. — Слушай, у тебя совсем с бабами никак, да?

— Как видишь, — признался Костя. — Встречался с одной, когда мне еще семнадцать было. Она меня спасла, может даже. Пообещай, что никому не расскажешь. — Обижаешь, — процедил Паша.

— Я в шестнадцать лет клятву себе дал. Я тогда такой же одинокий, как и сейчас, был. Я, короче, решил, что если до восемнадцати лет у меня не появится ни одной девчонки, то в день своего рождения я откуда-нибудь спрыгну. Мало ли высоких крыш в городе. Она как раз появилась, когда два месяца оставалось. — И ты реально, дебил, спрыгнул бы?

— Не знаю, главное, что даже думать об этом не пришлось. — Ну, и как она?

— Она клевая была. Но мы с ней просто целовались. Потом через месяц она уехала с родителями в Украину. Мы еще переписывались какое-то время.

— И что, с тех пор никого?

— Никого.

— Бедняга.

Костя открыл новую бутылку.

— Родственники шутят, что на меня девочки вешаются. Прихожу в гости, и бабушка гордится мной. Повторяет постоянно, что я высокий, красивый брюнет. Отбоя от девушек, мол, наверное, нет. А что я ей отвечу.

— Скажи, что все девушки у меня, маленького блондина.

Паша засмеялся так сильно, что буквально складывался пополам. Костя с грустью смотрел на него. Паша действительно был значительно ниже ростом, однако блондином его можно было назвать лишь с большой натяжкой. Его волосы были какого-то грязно-соломенного цвета, будто ктото вырвал пучок из стога. В Минск Паша приехал учиться из Бобруйска. Костя слабо представлял, где это. И в то же время, с девушками Паша был в более простых отношениях, в отличие от него — высокого брюнета из столицы.

— Знаешь, — сказал Костя, — есть такая шутка. Типа, если у тебя нет девушки, значит у кого-то их две.

— Забей, — сказал Паша. — Еще встретишь свою.

В общежитии

— Сегодня идем в общагу, — сказал Паша Косте в перерыве между парами. — Познакомлю тебя с бабами. Может, западешь на какую. Там и нормальные есть.

Костя заволновался. Не каждый день ему выпадала возможность познакомиться с девушками, а может даже и произвести на них впечатление. Остаток дня он провел как на иголках, терзая Пашу бесконечными вопросами по поводу предстоящего вечера.

По дороге к студенческому общежитию они зашли в магазин. Паша купил две бутылки водки и двухлитровый пакет апельсинового сока. — А вино брать не будем? — спросил Костя.