— Что?

— А есть что-нибудь солёное? — спросила она, глядя на Шана такими просящими глазами, что он едва не рассмеялся.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ну… огурчики там, помидорчики… — она смутилась и отвела взгляд, перед этим судорожно сглотнув. — Вот прям сейчас так сильно захотелось солёного, что сил нет. И черничного варенья…

Мужчина только головой покачал и встал. Его дочь, оказывается, затейница! То, что столь странные пожелания она высказала из-за беременности, он даже не сомневался. Поэтому без разговоров отдал распоряжение слугам, которые спустя какое-то время принесли всё заказанное. Правда, ничего солёного, как она хотела, не было, но было в маринаде. И судя по тому, как вспыхнули глаза супруги, — это было именно то, что она хотела.

Шан никогда в жизни не видел лекана с одинаковым восторгом уплетающего кусок мяса и маринованный помидор, да ещё и закусывающего всё это вареньем. Саши едва ли не урчала от удовольствия, а он не мог оторвать от неё глаз. Какая же она всё-таки красивая… И как он раньше этого не замечал? Кукольное личико, точёный носик, умопомрачительные глаза, соблазнительные губы… Она была такой же, как и прежде, и в то же время совершенно другой. Её внутренняя энергия, которой раньше не было, просто преобразила девушку! Она сияла. И оттого привычный облик казался совершенно новым. Словно сквозь оболочку просвечивалась сама её суть. Он не мог описать точнее, просто чувствовал на интуитивном уровне, что видит её такой, какая она есть на самом деле…

— Очень вкусно! — довольно произнесла Саши, отвлекая мужчину от раздумий.

— Ты себе просто не представляешь, насколько я рад, что к тебе вернулся аппетит.

— Вернулся? — переспросила она, задумчиво поглядывая на ещё один стейк.

— Да. Ты раньше практически не ела. Тебя постоянно тошнило и… извини, не за столом, — тут же спохватился он, заметив, как девушка отложила вилку.

— Нет, всё нормально. Меня тоже тошнило, но утром, — призналась он. — А сейчас всё хорошо. Да и слабости никакой нет…

Шан кивнул, а сам зацепился за фразу «меня тоже». То есть, она себя сейчас осознаёт иначе. Не Саши. По крайней мере, не прежней собой, просто потерявшей память, а совершенно другой личностью?

— Это замечательно, Саши. Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться после обеда? — предложил он.

— Возможно, — уклончиво ответила она и всё же решилась на ещё один небольшой кусочек мяса, не замечая улыбки супруга. — Я считаю, пока не стоит торопить события. Если мне захочется свежего воздуха, то я выйду на балкон. А гулять можно будет и потом.

— Хорошо. Тогда задавай свои вопросы.

Девушка нахмурилась, не донеся вилку до рта. А Шан мысленно обругал себя — надо было дать ей спокойно поесть, а потом уже доставать разговорами. Саши терпеть не могла болтать во время еды, как он мог забыть?! Но девушка вновь удивила его. Она, всё ещё пребывая в задумчивости, отправила кусочек мяса в рот и, жуя, спросила:

— Чем я раньше занималась здесь? — вопрос получился не слишком внятным из-за набитого рта, но Шан даже бровью не повёл, не рискуя нарушить это особенное состояние Саши, когда она мыслями находилась словно в другом месте, переставая себя контролировать.

Жесты неуловимо изменились, добавилась другая, совершенно другая, скорее даже утончённая грация, чего не было в ней раньше. Несмотря на то, что она уже почти мать, девушка была ещё ребёнком. И он это видел во всём — взглядах, жестах, манере держаться, даже осанке. Но сейчас перед ним сидела именно женщина. Взрослая, привлекательная и желанная. Шанрэл только мысленно головой покачал — куда он раньше смотрел?

— В основном, ничем. Твоя беременность, как я уже говорил, протекала слишком сложно, поэтому ты почти всё своё время проводила в комнате.

— Хм… Я вышивала? Вязала? Может, любила читать? — продолжала она задавать вопросы, а у Шана возник свой вопрос: то, что она себя осознавала другой личностью, ему померещилось, или как?

— При мне ты в основном молчала, — нехотя сказал он и добавил: — Об этом лучше узнать у тётушек…

— Кстати, — перебила она его. — Раз уж такое дело, хотелось бы, чтобы мои покои моими и оставались.

— То есть?

— Прости за грубость, но мог бы ты передать своим тётушкам, что понятие «частная собственность и приватная территория» подразумевают под собой возможность уединения без опасения, что пока ты спишь, к тебе не только придут нежеланные гости, но и устроят в твоей комнате чайную, — проворчала она, глядя в свою тарелку и не решаясь поднять глаза на собеседника.

А Шанрэл едва не поперхнулся от столь прочувственной речи. Надо же! У кого-то появились зубки. Как интересно. И ещё интереснее то, что, по идее, она не должна помнить ни что такое «частная собственность», ни — «приватная территория». Но вообще, Саши права. Его и самого уже раздражало, что девушке не давали покоя. Хотя он и был благодарен родственницам за их заботу. Но то было тогда, а сейчас, когда здоровью его супруги и его дочери больше ничего не угрожает, он хотел бы немного свободы и, как сказала Саши, приватной территории.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Я поговорю с ними. Но ты должна понимать, что они просто беспокоились о тебе, — решил всё же вступиться за тётушек.

— Я понимаю и, по-своему, благодарна. Но мне нужно место, где я могу побыть одна и буду полностью уверена, что, пока я нахожусь в душе, за моим столом никто не обоснуется выпить чаю или просто почитать книгу, — вздохнула Саши.

Шан в ответ лишь хмыкнул, но промолчал. Странная, забавная, милая и решительная леди. Ладно, он сделает так, как она того хочет, но вместо этого потребует всё освободившееся время уделять ему.

— Договорились, но пока мы все окончательно не убедимся, что с тобой всё хорошо, одна ты будешь оставаться крайне редко.

— Но… — попыталась возразить она, но Шан поднял руку и попросил:

— Погоди возражать. Сначала дослушай. Твоя комната — это неприкосновенная территория, мы договорились. Но я прошу тебя, постарайся смириться с тем, что обедать ты будешь в кругу семьи, а ужинать, если захочешь, только в моей компании. Более того, ты потеряла память, значит, тебе необходимо навёрстывать упущенное. Хотя бы элементарные знания, которые понадобятся тебе в первое время. И… — он запнулся и подозрительно спросил: — Что?

А девушка лишь покачала головой, смотря на него, как только совсем недавно смотрела на стейк — словно готова была его съесть. Но не от злости. Шан даже головой тряхнул, отгоняя забежавшие туда мысли и сравнения.

— Я… Спасибо! — искренне выдохнула она. — Я не знала, как попросить вас… в смысле тебя о подобном. Я, ведь, ничего не знаю. Вообще. То есть, не помню. Мне бы учителей…

Шанрэл только удивлённо глянул на девушку, но странную просьбу комментировать не стал. Он думал, что она не помнит ничего о себе, а не обо всём окружающем! Такого даже в голову ему не могло прийти, и это плохо. Очень плохо. Малышке и так придётся трудно, а тут ещё и полное отсутствие знаний. Хотя, может, если и правда поручить тётушкам взяться за её просвещение, то знания сами собой начнут восстанавливаться? А что, это идея.

Решив так и поступить, заодно это даст родственницам возможность побыть рядом с Саши, не претендуя на её «частную территорию».

Довольный таким поворотом событий, мужчина кивнул в знак согласия и получил в награду одну из самых счастливых улыбок девушки. Сердце пропустило удар…

Айрин

А я готова была прыгать выше потолка и на голове! Ура! Ура!! Ура!!! Вот вам и «школа для начинающих оборотней»! То, что доктор прописал! Не день просто, а Новый Год какой-то: вкусно накормили, «начать всё сначала» предложили, учить пообещали… Даже не стали злиться на просьбу личного неприкосновенного пространства! Так всё хорошо, что аж страшно. Но ничего, думать о плохом тоже не стоит. Как любит говорить мой дедушка: «Не стоит кликать беду». Вот я и не буду.

В итоге, наш обед прошёл в тёплой и непринуждённой атмосфере. Шан рассказал несколько забавных историй из тех, что случались с ним в детстве, я расспрашивала его о порядках в замке, он поделился со мной рассказами о своих тётушках, а я попробовала быть проще, как говорится, и перестать вести себя, как ёжик. С ним было легко. Легко настолько, что существовала опасность забыться и выдать себя неосторожным словом. Мне казалось, что мы знакомы много лет, что сидим вот так не первый и даже не десятый раз. Глупые мысли по поводу неуместности наряда или неловкости исчезли. Вместо них пришли совершенно другие. Мне, вдруг, захотелось почаще с ним видеться, больше проводить времени вместе. Совершенно неожиданно для себя я нашла в его лице друга. И пока что, это был единственный друг во всём мире, как бы пафосно это не звучало.