- Что есть, представь? - тут же спросил Рой.

- Сделай вид, что их нет, - перефразировал свою просьбу Матвей. – Просто веди себя так, словно не видишь их. Они хорошие ребята, не надо их обижать.

- Я не обжать их. Я кусать их.

- Нет. Ты не будешь их трогать. Они, наши друзья. Мы вместе с ними будем убивать врагов. Ты же умный пёс, Ройка. Думай, что они пришли к нам в гости, как приходят Маша и Бак.

- Гости, хорошо. Гости, весело. Они не кусать, играть, - ответил Рой, испустив прямо таки мученический вздох сомнения.

- Вот именно. И ты можешь с ними играть и говорить, - быстро ответил Матвей.

- Они не слышать меня, - снова вздохнул Рой.

- Жаль. Я надеялся, что, разговаривая с другими людьми, ты научишься лучше говорить, - задумчиво протянул Матвей.

- Я плохо говорить?

- Нет, просто иногда мне трудно тебя понять. Особенно, когда ты торопишься или волнуешься.

- Что есть волнуешься? - тут же последовал вопрос.

Матвей давно уже заметил за ним эту особенность. Пёс регулярно задавал ему разные вопросы, словно стремился побольше узнать об окружающем мире и людях. Но их разговоры обычно сводились к нескольким фразам, после чего, Рой отправлялся в сад по своим собачьим делам.

Вообще, пёс всё больше поражал Матвея своими данными. Ему сложно было оперировать абстрактными понятиями, но во всём, что касалось естественного, окружающего, точнее, вещного мира, всё было просто. Он с первого раза запоминал названия предметов и серьёзных машин, и легко отличал их от всех остальных.

Кроме того, он и сам вполне мог указать проводнику не только направление, в котором следовало искать противника, но и сориентировать его на местности. Так, например, во время тренировок, он легко определял, где именно прятался пленный гуманоид и, не сходя с места, выводил бойцов прямо на него, твёрдо называя те, или иные ориентиры.

Эти тренировки, проводимые при участии нескольких, облечённых доверием головастиков, занимали почти всё время боевой пары, но им обоим было этого мало. И Рой и Матвей, мечтали снова оказаться в настоящем деле, и проводник регулярно донимал генерала просьбами, отправить их на задание.

Но в ответ, оба слышали только категорические отказы. Однажды, Рою это всё надоело, и во время очередной тренировки, он устроил настоящую итальянскую забастовку. Дождавшись, когда пленный гуманоид скроется в лесу, он, вместо того, чтобы начать ментально сканировать окрестности, просто улёгся у ног Матвея, и прикрыл глаза.

Внимательно наблюдавшие за ним головастики снимали каждое их движение и, увидев такое безобразие, дружно подступили к Матвею, требуя немедленно начать демонстрацию. Небрежно отмахнувшись от них, как от назойливых мух, Матвей опустился на колени рядом с собакой и, заглянув Рою в глаза, тихо спросил:

- Что с тобой, мальчик? Ты не хочешь ловить врагов.

- Я его ловить уже пять раз. Он живой. Мы убивать врагов. Зачем ловить, если не убивать? - вполне резонно ответил пёс, даже не делая попыток подняться.

Подошедший к ним Лоскутов, насторожено покосился на собаку и, повернувшись к Матвею, спросил:

- Что происходит, Матвей Иванович?

- Сидячая забастовка. Он этого ксеноса уже пять, раз ловил, и теперь вполне резонно интересуется, зачем его ловить, если всё равно отпустят, - устало улыбнулся Матвей.

Ему и самому давно уже надоели эти глупые игры. По мнению проводника, и тех повторений, что уже у учёных были, было вполне достаточно, чтобы получить исходные материалы для изучения. Но головастики не унимались, требуя от них всё новых и новых доказательств способности Роя к общению. Но сегодня, пёс решил сделать всё по-своему.

Растеряно глядя на Матвея, генерал попытался выяснить, с чего вдруг пёс вздумал бунтовать, но одни из стоявших рядом учёных всё испортил. Подступив к собаке, он ухватил Роя за ошейник, и дёрнув, приказал:

- А ну встать, цирк блошиный.

В следующую секунду, тихо дремавший пёс превратился в разъярённого монстра, вцепившегося в локоть державшей его за ошейник руки. Вой укушенного головастика, рёв собаки, и треск сломанной кости слились в один кошмарный концерт. Рой сбил головастика с ног и, вцепившись в горло, с огромным удовольствием сжал зубы.

Матвей удивился, когда неожиданно понял, что пёс действительно получает удовольствие от драки, даже такой жалкой. В этот момент, ещё один головастик выхватил пистолет, и неловко передёрнув затвор, вскинул оружие, целясь в собаку. Роя спасла только неопытность учёного и реакция Матвея. Одним движением выхватив пистолет, он приставил его к голове головастика, и во весь голос заорал:

- Брось оружие, тварь или я тебе сейчас мозги вышибу! Быстрее, сука!

Тычок срезом ствола оказался так силён, что провал кожу на голове учёного. По, разом побледневшему лицу медленно стекла струйка крови, и головастик растеряно опустил пистолет. Выхватив оружие из его ослабевшей руки, Матвей стволом своего пистолета оттолкнул его в сторону, и с ненавистью глядя учёному в глаза, тихо прошипел:

- Ты, погань дешёвая, посмел на мою собаку ствол поднять?

- Он убивает человека!- завопил в ответ перепуганный головастик.

- Он? Нет, это я убил его, - ответил Матвей и, не глядя, всадил пулю в голову лежащего на земле учёного.

Все стоящие рядом дружно охнули, когда воцарившуюся было, тишину разорвал неожиданный выстрел, и девяти миллиметровая пуля расплескала по молодой траве кровь и мозговое вещество головастика.

- Никто больше не убьёт мою собаку, - повторил Матвей, медленно поднимая пистолет.

Глаза стоявшего перед ним учёного медленно вылезали из орбит от испуга, когда он неожиданно для себя понял, что сейчас будет убит. Стоявший перед ним человек, был сумасшедшим. В его глазах плескалась дикая смесь ненависти, боли и злости. Вскидывая пистолет, Матвей несколько раз повторил, словно заклинание:

- Никто больше не убьёт мою собаку. Никто больше….

- Матвей!- прозвучало в воздухе как щелчок хлыста.

Шагнув вперёд, генерал встал между учёным и проводником, пытаясь заглянуть ему в глаза. Неожиданно, он вдруг получил поддержку от самого виновника этого скандала. Рой, отскочивший в сторону сразу после выстрела, быстро подошёл к Матвею, и уперевшись огромной башкой в бедро проводника, тихо заурчал.

Во всяком случае, со стороны выглядело именно так. Только его урчание больше напоминало работу дизельного двигателя на холостых оборотах. Не ожидавшие такого буйства стихий спецназовцы растеряно замерли в стороне, насторожено поглядывая на генерала, и ожидая команды к действию. Толчок Роя, вывел Матвея из состояния буйного помешательства, и он, тяжело помотав головой, уронил руку с пистолетом.

- Ты хоть понимаешь, что натворил? - тихо спросил Лоскутов, заглядывая ему в глаза.

- Никто не убьёт мою собаку, - тихо повторил Матвей, прижимая голову Роя к своему бедру.

- Всё, всё, старина. Всё закончилось, - быстро ответил генерал, протягивая руку за пистолетом.

Заметив его жест, Матвей поставил оружие на предохранитель и, сунув в кобуру, тихо, но решительно ответил:

- Если хотите отдать меня под трибунал, то не напрягайтесь.

- Что ты хочешь сказать? - растерялся генерал.

- Я застрелю Роя и застрелюсь сам, но в тюрьму не сяду. Идёт война, а мы, два лучше всех подготовленных бойца вынуждены развлекать каких-то узколобых клоунов. Мы солдаты, а не подопытные кролики.

- Матвей, мы должны знать, что умеют эти собаки, - попытался объяснить ему генерал, но Матвей упрямо покачал головой.

- Всё, что они умеют, мы можем выяснить в поиске, а не сидя здесь, прячась за спинами других солдат.

- Эта собака, принадлежит не вам. Она, часть эксперимента, - как всегда вовремя влез в разговор один из головастиков.

Круто развернувшись, Матвей решительно подошёл к говорившему, и не долго думая, со всего размаху врезал ему кулаком по челюсти, одним ударом отправив в нокаут.

- Это моя собака, - зарычал он, стоя над поверженным учёным. – Моя, и никто не заберёт его у меня.