- Вот видите? А ведь мы всего лишь разговариваем.

- Это война, генерал. И не мне вам напоминать об этом, - глухо ответил Матвей. – Когда я начинал свою службу в СКС, и пристрелил своего первого ксеноса, то поклялся, что не успокоюсь, пока не уничтожу по сотне этих тварей за каждую из моих девчонок.

- Я знаю, что это такое, но это не повод, чтобы становиться монстром. Даже из-за потери близких. Вы не один такой.

- Я знаю. Но это сильнее меня. Кроме того, я по профессии не солдат, а юрист, и моё оружие не автомат, а статья закона и умение быстро думать. Я не просил себе такой жизни и никогда не хотел убивать. Тем более людей. Даже таких.

- Таких? Каких, таких? - насторожено спросил генерал.

- Подлых, жестоких, фанатичных. Я не пацифист, и не благодушный интеллигент. Я обычный человек, живший своей обычной жизнью, но теперь, я такой, каким стал, и все ваши мозгокруты вместе взятые не смогут меня изменить. Не потому, что я такой крутой, а потому, что этот пёс всё, что осталось от моей семьи. Я не сумел защитить их, но я могу спасти его, и я это сделаю.

Голос Матвея звучал глухо, но в нём была такая сила и убеждённость, что стоявший рядом с ним Лоскутов, невольно вздрогнул, и отодвинулся в сторону. Это было бессознательное движение, но когда генерал понял, что именно сделал, то резко остановился, и удивлённо уставился на проводника, стоявшего пред ним с опущенной головой и сжатыми кулаками.

Казалось, что ещё немного, и Матвей просто бросится на него в драку. Удивлённо качнув головой, генерал сунул руки в карманы и, помолчав, ответил:

- Значит так. Сейчас отправляетесь домой, и ложитесь спать. Оба. А утром, всей командой в поиск. Но учти, от машины не отходить, и в драку не влезать. Ваше с ним дело, вывести бойцов на тварей, и проследить, чтобы ни один в живых не остался. Вопросы?

- Никак нет. Разрешите до отъезда этого прикончить, - попросил заметно повеселевший Матвей, кивая на темнеющий лес.

- А ты кровожадный, Матвей Иванович, - вздохнул Лоскутов.

- Я уже всё объяснил, Александр Юрьевич.

- Сколько тебе времени потребуется, чтобы найти его?

- Думаю, минут за сорок управимся.

- Капитана с собой возьми.

- Не надо. Он безоружный. Сами разберёмся, - хищно усмехнулся Матвей, поворачиваясь к собаке.

- Рой, ищи. Эта тварь наша, - раздалась его команда, и спокойно сидевший пёс, стремительно сорвался с места.

Развернувшись, Матвей ринулся следом за ним. Стоявший у машины капитан, увидев, как эта сумасшедшая парочка сломя голову ринулась в лес, быстро подошёл к генералу и, поглядывая на кусты, за которыми они скрылись, быстро спросил:

- Разрешите подстраховать, господин генерал. Хрен его знает, что эта тварь придумать может.

- Отставить, капитан. Пусть пары выпустят. Да и не известно ещё, кто кого прикрывать должен. У него собака, а у тебя, только автомат и кулаки. Сам понимаешь, получишь по дурной башке поленом, лови его потом вооружённого.

Мрачно насупившись, капитан Миша напряжённо посмотрел в сторону леса и, помолчав, тихо спросил:

- А если тварь на дерево заберётся и сверху на него кинется?

- Не гони волну, капитан. Не тот человек, наш Матвей, чтобы позволить какой-то твари на себя с деревьев прыгать. У меня такое впечатление сложилось, что он и сам не хуже своей собаки ксеносов чует. Совсем озверел с этой службой.

- Побольше бы нам таких озверевших, уже бы и войну закончили, - мрачно проворчал в ответ капитан, не отводя взгляда от зарослей.

Два выстрела прозвучали хлёстко, словно кто-то взмахнул бичом. Ещё через десять минут, кусты рядом с командным пунктом учебного центра затрещали, и к стоящим вышли Матвей и Рой. Бросив быстрый взгляд на часы, генерал удовлетворённо качнул головой, и с довольным видом констатировал:

- Двадцать две минуты на всё. Лихо.

- Тренировки своё дело сделали, - пожал плечами Матвей. – Мы с Ройкой эти кусты уже как свою избу изучили. Так что, он меня не по следу, а по пеленгу на цель вывел. А эта погань так оборзела, что уже и не прячется. Сидит себе под деревом, на земле кружочки рисует. Декадент. Но он больше так не будет.

- Он, по-моему, вообще больше никак не будет, - усмехнулся капитан.

- Мы старались, - в тон ему ответил Матвей, и генерал, услышав его ответ, от души расхохотался.

- Всё, братцы. Валите домой. Надоели, видеть больше ваши рожи не могу, - сквозь смех приказал он.

Улыбнувшись в ответ, бойцы не спеша, направились к своему УАЗику. Бросив на Мишу задумчивый взгляд, Матвей неопределённо пожал плечами, и спросил:

- Ну, наши рожи ему вполне надоесть могли, а на твою маску-то он чего взъелся? Может, тебе её постирать надо?

Услышав его слова, капитан просто зашёлся от хохота. Услышав его громогласное ржание, бойцы, дисциплинированно сидевшие в машине принялись удивлённо переглядываться, с подозрением поглядывая на своего командира. Усевшись на сидение, Матвей с усмешкой покосился на всё ещё хохочущего капитана и, повернувшись к водителю, коротко скомандовал:

- Домой.

Кивнув, водитель запустил двигатель, и старый рыдван, гремя и поскрипывая, покатил в сторону деревни. Кое-как успокоившись, Миша с размаху хлопнул Матвея по плечу, едва не смахнув его на пол, и повернувшись к своим бойцам, сказал:

- Завтра в поиск, парни. Так что, ночевать будем в деревне.

- Слава те господи! Неужели отпустили? - проворчал один из бойцов.

- Его благодарите, - кивнул на Матвея капитан. – Да ещё вот эту зверюгу. Сами видели, что они сегодня устроили. Не знаю, что уж он там генералам наговорил, но Лоскутов нас завтра в поиск отправляет.

Бойцы заметно оживились, в полголоса обсуждая будущий день. Пользуясь тем, что внимание бойцов было отвлечено от него, Матвей откинулся на борт машины и, прикрыв глаза, принялся вспоминать их с генералом разговор. Его очень неприятно царапнул тот факт, что генерал считал его неуправляемым монстром, которому самое место в дурдоме, и если бы не война, он бы с удовольствием туда Матвея и отправил.

Почувствовав его настроение, Рой положил тяжёлую башку ему на колени, и Матвей, автоматически погладив его, услышал:

- Ты хороший. Я не работать с другим.

Эта короткая, обрывисто сказанная фраза пронзила Матвея, словно пуля. Усталость, напряжение, злость, пережитые за этот длинный день, смешались в один жуткий коктейль. Спазм, перехвативший горло проводника заставил его судорожно вздохнуть. Матвей боялся открыть глаза, чувствуя, как под плотно сжатыми веками закипают слёзы.

- Ты чего, братишка? - насторожено спросил капитан, наклоняясь к Матвею.

- Ничего, Миша. Всё в порядке, - тихо ответил Матвей, усилием воли сдерживая себя.

- Своих что ли вспомнил? - не унимался капитан.

- Ага, - кивнул Матвей, решив не вдаваться в подробности.

Не объяснять же этому громиле, никогда в жизни не имевшему дело с собаками, что его только что пожалел его собственный пёс, откровенно сказав, что любит его. Для таких, как Миша, подобные отношения были чем-то странным, если не сказать хуже. Нет, он, безусловно, принимал все плюсы и хорошие стороны подобного симбиоза, но влезать в него лично, увольте.

- Бывает, - тем временем продолжал гудеть Миша. – Я вот стариков своих потерял. До сих пор простить себе не могу, что не увёз их из города. Всё некогда было. Крутился, как белка в колесе. То одно, то другое, а сейчас, как назад оглянешься, ведь ерунда всё была. Лучше бы стариков на дачу увёз, глядишь, и живы бы были.

- Знал бы, где упадёшь, - вздохнул Матвей, медленно приходя в себя.

- Это точно, - кивнул в ответ капитан. – Слушай, может вечером посидим, отметим наше избавление от головастиков и тому подобной напасти? - спросил он, звучно щёлкнув себя по горлу.

- Шило? - с лёгкой улыбкой спросил Матвей.

- Обижаешь братишка. Конинкой побалуемся. Мы тут месяца четыре назад один магазин зачищали, а там, в подвале, куча ящиков не разбитых стоит. Ну, мы с ребятами и позаимствовали немного. Не пропадать же добру.