И будут правы, хотя еще в течение нескольких столетий немногие признают, что Падение Империи стало фактом.

А за Падением неизбежно последует эпоха варварства, которая, как нас учит психоистория, в обычных условиях продолжалась бы тридцать тысяч лет. Мы не можем предотвратить Падение. Мы не стремимся к этому, поскольку культура Империи утратила свои достоинства и жизнеспособность. Но мы можем сократить эпоху варварства до одной тысячи лет.

Сообщить вам подробно о том, как нам удастся добиться сокращения этого периода, мы не можем, точно так же, как пятьдесят лет назад мы не могли рассказать вам правду о Фонде. Если вы будете посвящены в детали, то наш план может провалиться. Что, вероятно, уже бы произошло, если бы вы догадались о том, что Фонд — это прикрытие, ширма. Поскольку, получив эти сведения, вы бы расширили свою свободу действий, и тогда психология не справилась бы с резко возросшим числом введенных переменных.

Но детали нашего плана вам узнать не удастся, потому что психологов на Терминусе нет и никогда не было, за исключением Алурина. А он был одним из нас.

Могу сказать вам лишь одно. Терминус и аналогичный ему Фонд, находящийся на другом краю Галактики, являются предвестниками Возрождения и основателями будущей Второй Империи. И с нынешнего кризиса начинается восхождение Терминуса к этой вершине.

Кстати, выйти из этого кризиса не так уж трудно, впереди вас ожидают задачи намного более сложные. Вкратце, его можно свести к следующему. Вы живете на планете, неожиданно оказавшейся в изоляции от тех центров Галактики, в которых еще сохранилась цивилизация. Вам угрожают более сильные соседи. Ваше общество состоит из ученых, но со всех сторон вас окружают варварские планеты, которые становятся все более многочисленными. На всех других планетах энергию добывают самым примитивным образом, и лишь у вас ядерная энергия все еще существует, но все же вы беззащитны, поскольку у вас нет металлов.

Таким образом, в силу жестокой необходимости вы вынуждены действовать. А то, как вам придется поступить, решение дилеммы, перед которой вы оказались, напрашивается само собой.

Хэри Селдон протянул руку и достал книгу, материализовавшуюся, казалось, из воздуха. Он открыл ее и продолжил свою мысль:

— Но какие бы сложные перипетии вам не приходилось преодолевать в будущем, внушите своим потомкам, что на вашем пути расставлены указательные знаки, и что ваша цель — новая и великая Империя.

Он перевел свой взгляд на книгу, и изображение его исчезло. Зажегся яркий свет.

Хардин посмотрел на Пиренна — губы того дрожали, в глазах застыла печаль.

Послышался монотонный, но все же уверенный голос. Председателя:

— По-видимому, вы оказались правы. Если вы придете в шесть часов вечера на заседание Совета, то мы обсудим с вами наши дальнейшие планы.

Каждый из членов Совета пожал ему руку, и Хардин расплылся в улыбке. Они были прежде всего учеными, и у них хватало здравого смысла признать, что они заблуждались. Впрочем, слишком поздно.

Он посмотрел на часы. К этому времени все уже должно быть закончено. Люди Ли уже захватили власть, и Совет лишен своих полномочий.

Завтра прибывают первые корабли с Анакреона. Ну и пусть. Их владычество продлится не более полугода.

Ведь Хэри Селдон подтвердил догадку Сэлвора Хардина, осенившую его в тот день, когда Ансельм хоут Родрик впервые упомянул о том, что Анакреон не обладает ядерной энергией. Догадку о том, что путь выхода из этого первого кризиса совершенно ясен.

Ясен как Божий день!

Депутация!

Сэлвор Хардин знал о ее прибытии, но от этого ему было не легче. Ожидание выводило его из себя.

Йохан Ли требовал пойти на крайние меры.

— Я не понимаю, Хардин, — говорил он, — почему мы тратим время впустую. До следующих выборов они ничего не смогут предпринять, по крайней мере на законных основаниях, а это дает нам целый год. Пусть убираются восвояси!

Хардин поджал губы:

— Вы ничему не научились, Ли. За сорок лет нашего знакомства вы так и не научились тонкому искусству нападения из-за спины.

— Это не мой метод, — пробормотал Ли.

— Я знаю. И поэтому вы единственный, кому я доверяю. — Он замолчал и протянул руку за сигарой. — Мы прошли большой путь, Ли, с тех пор, как задумали свергнуть Энциклопедистов много лет тому назад. Я старею. Мне уже шестьдесят два. Кто мог подумать, что тридцать лет пролетят как одно мгновение?

Ли фыркнул:

— Мне шестьдесят шесть, но я не чувствую себя стариком.

— Завидую вашему пищеварению. — Хардин с наслаждением попыхивал сигарой. Он уже давно позабыл вкус легкого вегийского табака, который курил в дни своей молодости. Те далекие дни, когда Терминус торговал со всеми частями Галактической Империи, превратились в воспоминание, как и все Добрые Старые Дни. Воспоминанием становилась и Галактическая Империя. Он не знал, кто сейчас возглавляет Империю, да и существует ли она вообще. Вот уже тридцать лет как система Коммуникаций здесь, на окраине Галактики, пришла в упадок, Терминус оказался в изоляции и поддерживал контакты лишь с четырьмя ближайшими королевствами.

Нет уже могущественной Империи! Королевства! Да они в прежние времена были всего лишь префектурами одной Провинции, являвшейся частью Сектора, который, в свою очередь, входил в Квадрант, а тот был частицей Галактической Империи, раскинувшейся на всю Вселенную. А теперь, когда Империя утратила контроль за отдаленными окраинами Галактики, эти крошечные планеты стали королевствами со смехотворными королями и знатью, втянутыми в бессмысленные войны. Люди на этих покрытых развалинами планетах влачили жалкое существование.

Цивилизация умерла. Ядерная энергия забыта. Наука отошла бы в область преданий, если бы не вмешался Фонд, который именно для этой цели основал здесь, на Терминусе, Хэри Селдон.

Голос Ли, стоявшего у окна, прервал размышления Хардина:

— Эти щенки приехали в машине самой последней модели.

Он направился было к двери, но потом засомневался и взглянул на Хардина.

Хардин улыбнулся ему в ответ:

— Я распорядился, чтобы их привели сюда.

— Сюда? Но зачем? Они не заслуживают такой чести.

— Церемония официального приема чересчур утомительна. Я уже слишком стар для этих бюрократических ритуалов. Кроме того, лесть весьма полезна при общении с молодежью, и особенно в тех случаях, когда она ни к чему не обязывает.

Он подмигнул:

— Садитесь, Ли. Мне нужна будет ваша моральная поддержка. С этим молодчиком, Сермаком, дело иметь не просто.

— Этот тип, — убежденно сказал Ли, — очень опасен. И у него есть последователи, Хардин, так что не следует его недооценивать.

— Разве я кого-нибудь когда-нибудь недооценивал?

— Ну тогда арестуйте его. Повод всегда можно найти, придумаем что-нибудь.

Этот совет Хардин пропустил мимо ушей. Услыхав звонок, он нажал на педаль под столом, и дверь отъехала в сторону.

Четверо, составлявшие депутацию, вошли гуськом, и Хардин указал им на кресла, полукругом стоявшие перед его столом.

Хардин легонько ударил по серебряной, покрытой затейливой резьбою крышке ящичка, и она со щелчком открылась. Некогда этот ящичек принадлежал Джорду Фаре, члену Совета Опекунов, существовавшего в те далекие дни. Сделан он был на Сантанни еще во времена Империи, никаких сомнений в этом не было, хотя сигары в нем были местного производства. Один за другим члены депутации серьезно и торжественно взяли сигары, словно это был своеобразный ритуал.