— Отошлите слуг! — нетерпеливо приказал он. — Пусть уходят!

Король кивнул. Два пажа, сопровождавшие его, поклонились в ответ и зашагали вниз по лестнице. Лепольд вошел в апартаменты своего дяди.

Уайнис угрюмо рассматривал охотничий костюм Короля.

— Скоро у вас появятся намного более важные дела, чем охота на Ньяка.

Он повернулся и грузно заковылял к столу. Уайнис возненавидел все, что связано с этим спортом, поскольку стал слишком стар для бешеной гонки в небе, рискованных бросков на расстоянии вытянутой руки от Ньяка, внезапного набора высоты и двойных переворотов аэробайка, послушного малейшему движению ножной педали.

Мрачное настроение дядюшки не укрылось от Лепольда, и не без злорадства он принялся восторженно рассказывать:

— Жалко, что вы не были сегодня с нами, дядя. Мы вспугнули одного в дебрях Самии. Настоящее чудовище! Что тогда началось! И это над чащей, раскинувшейся на семьдесят квадратных миль! А затем я взмыл по направлению к солнцу, — он показывал свои движения жестами, словно снова сидел в аэробайке, — и спикировал по касательной. Настиг его на взлете и выстрелил в упор под левое крыло. Разъяренный, он опрокинулся назад. Я принял вызов и пошел в крутой вираж влево, ожидая, что он бросится вниз. Так он и сделал. Он был совсем близко, и тогда…

— Лепольд!

— Да, я подстрелил его.

— В этом я не сомневаюсь. Теперь вы уже можете меня выслушать?

Король пожал плечами и плюхнулся на стул у самого конца стола, где принялся раздраженно и совсем не по-королевски грызть лернийский орех. Взглянуть дяде в глаза он не осмеливался.

— Я был сегодня на корабле, — сказал Уайнис, чтобы начать разговор.

— На каком корабле?

— Есть только один корабль. Этот корабль. Тот, который Фонд ремонтирует для нашего флота. Старый Имперский крейсер. Надеюсь, я говорю достаточно понятно?

— Ах, этот?! Вот видите, я же говорил, что Фонд отремонтирует его, если мы попросим. Ваши разговоры о том, что они собираются напасть на нас — пустая болтовня. Стали бы они тогда ремонтировать этот корабль? Это, знаете ли, не имело бы смысла.

— Лепольд, вы дурак!

Король покраснел. Он только что выбросил скорлупу первого ореха и собирался уже было приняться за второй.

— Погодите, погодите, — раздраженно, но без особой злости сказал он. — Я не позволю вам обзывать меня. Вы забылись. Через два месяца я достигну совершеннолетия.

— Это так. И все благоприятствует тому, чтобы вы стали королем. Если хотя бы половину вашего времени вы будете уделять государственным делам, а не охоте на Ньяка, то я незамедлительно и с легким сердцем откажусь от регентства.

— Ну и пусть. Это не имеет никакого отношения к этому делу. Дело в том, что хотя вы мой дядя и регент, все равно я — Король, а вы мой подданный. Вы не должны обзывать меня дураком и сидеть в моем присутствии. Вы не спросили у меня разрешения. Я думаю, вам нужно вести себя осторожнее, или я приму меры — и довольно скоро.

Уайнис холодно взглянул на него:

— Следует ли мне называть вас «Ваше Величество»?

— Да.

— Прекрасно! Вы дурак, Ваше Величество.

Его черные глаза засверкали из-под седых бровей. Юный Король медленно выпрямился в кресле. Регент язвительно усмехнулся, но уже через мгновение лицо его приняло обычное выражение. Он улыбнулся и похлопал племянника по плечу:

— Не сердитесь, Лепольд. Я не должен был так резко с вами говорить. Но иногда под давлением обстоятельства забываешь о правилах приличия. Вы понимаете?

Но если слова его и звучали примирительно, то выражение глаз оставалось таким же суровым.

Лепольд без особой уверенности сказал:

— Да. Государственные дела чертовски сложны.

Он опасался, что дядя начнет излагать скучнейшие подробности о торговле со Смирно за последний год или станет спорить с ним по поводу малонаселенных планет Красного Коридора.

Уайнис заговорил опять:

— Мой мальчик, я и раньше думал обсудить это с вами и, вероятно, должен был это сделать. Но я знаю, что вы молоды и душа ваша не лежит к скучным государственным делам.

Лепольд кивнул:

— Да, это верно…

Дядя решительно прервал его и продолжил свою мысль:

— Однако через два месяца вы достигнете совершеннолетия. Наступают трудные времена, и вам придется целиком и полностью посвятить себя государственным делам. Ведь вы станете Королем, Лепольд.

Лепольд кивнул. Он еще не совсем пришел в себя.

— Будет война, Лепольд.

— Война?! Но ведь со Смирно мы заключили перемирие.

— Не со Смирно. С самим Фондом.

— Но, дядя, ведь они соглашаются от ремонтировать корабль. Вы говорили…

Он запнулся, увидев недовольное выражение на лице дяди.

— Лепольд, — тон принца был уже менее дружеским, — поговорим как мужчина с мужчиной. Война с Фондом неизбежна, независимо от того, отремонтируют они корабль или нет. Война начнется, как только ремонт будет закончен. Фонд наделяет других властью и могуществом. Престиж Анакреона, его корабли, города, народ и торговля зависят от тех жалких подачек, которые мы с таким трудом вырываем у Фонда. Еще на моей памяти для обогрева городов мы сожгли уголь и нефть. Впрочем, не будем об этом, ведь все это было задолго до того, как вы появились на свет.

— Мне кажется, — робко попытался возразить Король, — мы должны быть им благодарны.

— Благодарны? — взревел Уайнис. — Благодарны за то, что они скупятся поделиться с нами даже объедками со своего стола, когда они купаются в изобилии? Да ведь они специально оставляют себе все самое лучшее — о чем мы и представления не имеем! И делают это, скорей всего, для того, чтобы в один прекрасный день подчинить себе всю Галактику!

Он положил руку на колено племяннику. Глаза его сузились.

— Лепольд, вы Король Анакреона. Если в вашем распоряжении будет та техника, которую Фонд скрывает от нас, то ваши дети и дети ваших детей могут стать королями всей Вселенной!

— В этом что-то есть! — В глазах у Лепольда засверкали искорки, он расправил плечи. — В конце концов, кто дал им право скрывать от нас источник могущества? Это, знаете ли, нечестно. Анакреон тоже что-то значит.

— Вот видите, вы начинаете понимать. А что, если Смирно решит напасть на Фонд и завладеть всем сама? Мы тогда превратимся в колонию, и очень скоро. И долго ли тогда вы удержитесь на троне?

Лепольд заволновался:

— Клянусь Космосом, вы совершенно правы! Мы должны напасть первыми. Это всего лишь самооборона.

Уайнис улыбнулся еще шире:

— В давние времена, в самом начале правления вашего деда, Анакреон построил на Терминусе военную базу, крайне необходимую нам для обороны. Но мы были вынуждены оставить эту базу — из-за махинаций руководителя Фонда, ученого, простолюдина, в жилах которого нет ни капли благородной крови. Вы понимаете, Лепольд? Вашего дедушку унизил простолюдин. Он был чуточку старше меня, когда прибыл на Анакреон. Я помню его сатанинскую улыбку, скрывавшую дьявольские замыслы. Его поддержали Три Королевства, их трусливые монархи заключили союз против Великого Анакреона.

Лепольд побагровел, и искорки в его глазах засверкали еще ярче:

— На месте моего дедушки я бы перерезал их без особых церемоний.

— Нет, Лепольд. Мы решили выждать и смыть с себя этот позор в более подходящее время. Ваш отец мечтал об этом, и если бы не его преждевременная смерть, то именно он мог бы… Ну да ладно. — Уайнис отвернулся, а затем, словно не в силах справиться с охватившим его волнением, выдавил из себя: — Он был моим братом. О, если бы его сын…

— Дядя, я буду достоин своего отца. Я так решил. Анакреон обязан уничтожить рассадник негодяев, и немедленно.

— Нет, нет, не нужно спешить. Мы должны подождать, пока они закончат ремонт крейсера. Их согласие привести корабль в порядок — лучшее доказательство, что они нас боятся. Эти ослы пытаются нас задобрить, но мы с нашего пути не свернем! Вы согласны со мной?

— Пока я Король Анакреона, нас ничто не остановит! — Он ударил кулаком по полусогнутой ладони.