Попробую изложить их как можно короче.
С 1938 года главнокомандующим сухопутных войск был фельдмаршал Вальтер фон Браухич, происходивший из прусской офицерской семьи и считавшийся хорошим генералом старой школы. В 1941 году ему исполнилось 60 лет, и, без сомнения, на этот пост следовало назначить более молодого человека, лучше понимавшего современные методы ведения войны, которые, согласно концепции Манштейна-Гудериана, применял Гитлер. Фельдмаршал был представителем старого Генерального штаба, и, безусловно, лучше спланированная и организованная штабными специалистами логистика позволила бы вермахту избежать огромных потерь.
Атакованная нами страна, о чем я уже упоминал, защищалась благодаря своим болотам, топям, дождям и морозу. Наши легковые автомобили, грузовики, самоходные артиллерийские установки и танки вязли на песчаных и болотистых дорогах. После катастрофических осадков в сентябре и октябре температура снизилась до -25–40 °C, и ее не выдерживали ни люди, ни механизмы.
Как солдаты войск СС, мы не пользовались какими-либо особыми привилегиями, мы подчинялись вермахту и имели точно такое же обеспечение, как и другие солдаты. Но тем не менее уже после первых снегопадов интендантская служба нашей дивизии потребовала от тыла положенного нам зимнего обмундирования и, подобно нашим товарищам из 10-й танковой дивизии, мы получили теплую одежду уже в половине ноября. Тщательно изучив снаряжение мужественных сибиряков, взятых в плен под Бородино, мы узнали, что, например, если нет бурок, то кожаные сапоги или же сапоги с короткими голенищами не надо подковывать и, главное, они должны быть свободными, не жать ступни. Это было известно всем лыжникам, но не нашим специалистам вещевой службы. Практически все мы носили меховые сапоги, снятые с убитых русских солдат.
В конце октября 1941 года мы с изумлением заметили, что наша 5-я танковая дивизия начала получать летнюю форму для солдат и оборудование и технику песчаного цвета — изначально она формировалась для пополнения Африканского корпуса. Уже во время первых боев русские прорвали позиции 5-й дивизии, и мы вынуждены были вмешаться, чтобы спасти ситуацию.
И наши офицеры, и офицеры 5-й танковой дивизии не скрывали своего удивления, когда Геббельс обратился в ноябре 1941 года к немецкому народу с призывом посылать свои лыжи и теплую одежду немецким солдатам на Восточном фронте. Мы поняли, что обозначал этот запоздалый призыв: штаб фон Браухича не выполнил свою работу как следует, хотя операция «Барбаросса» готовилась целый год. Даже если бы нашим частям удалось войти в Москву в конце октября, зимняя одежда все равно была бы необходима. Когда мы начали отступать, я приказал раздать запасы теплой одежды, которую один офицер-интендант собрал в сарае и отказывался выдавать без приказа своего начальника, солдатам, одетым лишь в обыкновенные мундиры и легкие шинели. Интендант получил приказ сжечь эти вещи, хотя они могли спасти жизнь многим нашим товарищам из вермахта.
Зная, что зимой в России снегопады и морозы, администрация и интендантская служба сухопутных войск должны были уже с апреля работать для обеспечения солдат необходимой одеждой. Однако руководителем Управления военного хозяйства и вооружения Верховного главнокомандования вермахта был не кто иной, как генерал Георг Томас, один из заговорщиков, позднее — участник событий 20 июля 1944 года. Обязанностью Томаса, как непосредственного подчиненного фельдмаршала Кейтеля, было планирование потребностей армии во всех видах довольствия, включая автомобильную технику, вооружение, боеприпасы и так далее. Он отвечал за это совместно с Герингом (выполнявшим функцию уполномоченного по вопросам четырехлетнего плана), а также министрами вооружения и боеприпасов, Фрицем Тодтом, а позже Альбертом Шпеером. Томас сообщил в марте Верховному главнокомандованию вермахта, что 3000 орудий и боеприпасы к ним будут готовы к началу мая. По плану ОКВ они должны быть распределены и доставлены на фронт службами генерала Фридриха Ольбрихта, подчиненного командующего резервными войсками, генерала Фридриха Фромма (начальником штаба у которого был полковник фон Штауффенберг), имевшего штаб в Берлине на Бендлерштрассе. Любая неточная информация, переданная Верховному главнокомандованию вермахта службами Томаса или Ольбрихта, любая непредусмотренная задержка в производстве или поставке имели очень существенные последствия как для подготовки операций в Верховном главнокомандовании, так и для сражающихся на фронте.
Я думаю, что несмотря на грязь, мороз и бездорожье, несмотря на предательство и бездарность некоторых начальников, неразбериху в нашей логистике и героизм русских солдат, мы захватили бы Москву в начале декабря 1941 года, если бы в бой не были введены новые сибирские части.
Группа армий «Центр» не получила в декабре в помощь ни одной дивизии. В это самое время Сталин бросил против нас 30 стрелковых дивизий, 33 бригады, 6 бронетанковых и 3 кавалерийские дивизии. 17 октября под Бородино дивизия «Рейх» сражалась с 32-й сибирской стрелковой дивизией, в декабре — с 78-й дивизией, отлично оснащенной и поддерживаемой (как и 32-я дивизия под Бородино) новой танковой дивизией. Я не говорю уже о других частях Красной Армии, сражавшихся столь же мужественно, как и сибиряки.
Добавлю, что в ноябре и декабре наша авиация, уже тогда не располагавшая достаточным количеством самолетов, не смогла эффективно атаковать Транссибирскую железнодорожную магистраль, благодаря которой сибирские дивизии прибыли на выручку столице, — а ведь Москва считалась обреченной уже в октябре, когда ее оставило правительство.
Чтобы подойти к Москве на расстояние в двадцать километров, наша дивизия вынуждена была сражаться с врагом, который уже в октябре имел трех- и даже четырехкратный перевес в живой силе и пятикратный в артиллерии (благодаря «органам Сталина»). В конце декабря это преимущество возросло еще больше, особенно по оснащению, боеприпасам и топливу.
Сталин имел на Дальнем Востоке огромный фронт, которому угрожала Япония — страна-участница антикоминтерновского пакта. Расстояние от Владивостока до Берингова пролива равняется почти 9000 километров, считая через Амгу и Охотск, прибавьте сюда примерно 3000 километров сухопутных границ от озера Байкал до Владивостока — на пространстве 12 000 километров Советы могли быть атакованы с юга или востока. Вспомним, что в августе 1938 года произошло серьезное столкновение между советскими и японскими войсками у озера Хасан. В мае 1939 года японская армия напала на Монгольскую Народную Республику, на помощь которой пришла Красная Армия, разгромившая японцев на реке Халхин-Гол. Японские войска оккупировали Корею и большую часть Северного Китая, на юге они приближались к Бенгальскому заливу. Стояли они также в Маньчжоу-Го, на правом берегу Амура. Города Хабаровск, Владивосток и Находка Советы могли удержать с большим трудом. 1 июля 1941 года Третий рейх, Италия, Румыния, Словакия и Хорватия признали прояпонское правительство в Нанкине.
Сорок японских дивизий стояло на границе с СССР, и они еще могли получить подкрепление. Как поведет себя Япония? Начнет ли она наступление на севере и захватит Транссибирскую железнодорожную магистраль, несмотря на подписанный 13 апреля 1941 года в Москве советско-японский договор о нейтралитете? А может, она начнет наступление на юге? Летом 1941 года Сталин не знал ответа на эти вопросы.
В этот момент на сцене появляется личность, до сих пор окутанная тайной, — советский супершпион Рихард Зорге. Он родился 4 октября 1895 года вблизи Баку; его отец — немец, работавший инженером в одной из наших нефтяных фирм, мать — русская, Нина Кобелева (она была на шестнадцать лет моложе мужа). Зорге, доброволец в немецкой армии с 1914 года, дважды был ранен; в 1920 году закончил политическое обучение в Гамбургском университете. С 1922 года он был пропагандистом Немецкой коммунистической партии (КПД), а через два года уехал в Москву, где до 1927 года стажировался в различных спецшколах. Из агента Коминтерна он сделался специалистом IV отдела (разведки) Красной Армии. В 1929 году мы опять находим его следы в Германии. Наверное, тогда он познакомился в Мюнхене с будущей женой Евгена Отта, посла Третьего рейха в Японии; в то время она была замужем за одним архитектором и проповедовала крайне левые взгляды (генерал Чарльз Уилотби в биографии Зорге упоминает: «Некоторые считают, что она была членом Немецкой коммунистической партии»).