Диринг вскочил на ноги:

— И вы собираетесь сидеть на последнем ряду на всех оставшихся заседаниях семинара?

— Конечно.

Диринг кивнул, нахлобучил на голову шляпу и стремительно выскочил в дверь.

В течение трех последующих дней профессор Диринг не председательствовал на заседаниях семинара. Его отсутствия никто не объяснил Роджер Туми, в котором надежда боролась с дурными предчувствиями, сидел среди других физиков и старался держаться незаметно. В этом, однако, он не слишком преуспел. Необъяснимые наскоки Диринга обратили на него внимание аудитории, а достойное и уверенное поведение принесло славу Давида, выступившего против Голиафа.

В четверг вечером после отвратительного обеда Роджер вернулся к себе в гостиницу и остановился в дверном проеме, поставив одну ногу на порог. Его поджидал профессор Диринг. С ним был еще один человек в серой, надвинутой на лоб шляпе, который расположился на кровати Роджера.

Неловкую тишину прервал незнакомец:

— Заходите, Туми.

Роджер вошел в номер и закрыл за собой дверь.

— Что здесь происходит?

Незнакомец вытащил бумажник и показал Роджеру удостоверение в пластиковом футляре.

— Меня зовут Кэннон, я работаю на ФБР.

— Я вижу, вы пользуетесь влиянием в правительстве, профессор Диринг, — усмехнулся Роджер.

— Немного, — не стал спорить Диринг.

— Ну что, я под арестом? В чем заключается мое преступление?

— Зачем же так волноваться? — успокоил его Кэннон. — Мы просто собираем о вас кое-какие данные, Туми. Это ваша подпись?

Он протянул Роджеру письмо так, чтобы Роджер смог его разглядеть, но не вырвал из рук. Это было письмо, которое Роджер написал Дирингу, а тот, в свою очередь, отправил Мортону.

— Да.

— А как насчет этих? — Федеральный агент показал ему стопку других писем.

Роджер понял, что Кэннон собрал все письма, за исключением, естественно, тех, что Роджер не решился послать и разорвал.

— Да, письма написаны мной, — устало проговорил он. Диринг фыркнул.

— Профессор Диринг сказал нам, что вы способны парить.

— Парить? Это еще, черт возьми, что значит?

— Парить в воздухе, — серьезно ответил Кэннон.

— И вы верите в подобную чушь?

— Я здесь вовсе не для того, чтобы верить или нет, доктор Туми, — заявил Кэннон. — Я представляю правительство Соединенных Штатов. Выполняю задание. И на вашем месте я не стал бы упрямиться.

— А как я могу сотрудничать с вами в подобном деле? Если бы я пришел к вам и заявил, что профессор Диринг может парить в воздухе, вы бы моментально посадили меня в сумасшедший дом.

— Профессора Диринга по его собственной просьбе осмотрел психиатр. Кроме того, правительство уже достаточно давно прислушивается к мнению профессора Диринга. А еще могу добавить, что у нас есть свидетельства из независимых источников.

— И в чем же они заключаются?

— Несколько студентов из вашего колледжа видели, как вы парили. И еще одна женщина, которая раньше работала секретарем у декана вашего факультета. Мы собрали все показания.

— Ну и что же? — спросил Роджер. — По-вашему, эти показания можно предъявить конгрессменам?

— Доктор Туми, — вмешался профессор Диринг, — вы ничего не выигрываете, отрицая тот факт, что умеете левитировать. Ваш собственный декан признает, что вы в состоянии сделать нечто подобное. Он просил меня официально уведомить вас, что в конце учебного года ваш контракт будет аннулирован. Он не стал бы делать это просто так.

— Не имеет значения, — сказал Роджер.

— Почему вы не признаете, что я видел, как вы левитировали?

— А зачем мне это признавать?

— Я хочу обратить ваше внимание, доктор Туми, — снова вступил в разговор Кэннон, — что, если вам удалось создать устройство, способное компенсировать тяготение, это будет представлять колоссальный интерес для правительства.

— В самом деле? Я полагаю, вы уже достаточно покопались в моем прошлом, чтобы выяснить, нет ли у меня порочащих связей.

— Расследование, — холодно ответил агент, — еще только началось.

— Ладно, — не стал больше отпираться Роджер, — давайте сделаем гипотетическое предположение. Допустим, я признаю, что могу левитировать. Допустим, я не знаю, как мне это удается. Допустим, мне нечего предложить правительству, кроме собственного тела и неразрешимой проблемы.

— Откуда вы знаете, что она неразрешима? — нетерпеливо перебил его Диринг.

— Я уже однажды обращался к вам с предложением изучить этот феномен, — кротко заметил Роджер. — Вы отказались.

— Послушайте, — Диринг говорил быстро, настойчиво, — в данный момент у вас нет работы. Я могу предложить вам должность адъюнкт-профессора физики на моем факультете. Ваши лекционные часы будут минимальны. Мы посвятим все время исследованию левитации. Как вы к этому относитесь?

— Звучит привлекательно, — ответил Роджер.

— Я думаю, можно с уверенностью сказать, что правительство окажет нам неограниченную поддержку.

— И что я должен для этого сделать? Просто признать, что могу левитировать?

— Я знаю, что можете. Я вас видел. Покажите мистеру Кэннону.

Ноги Роджера поднялись вверх, а тело вытянулось в горизонтальной плоскости, на высоте головы Кэннона. Потом он повернулся — казалось, Роджер Туми прилег отдохнуть на правом боку.

Шляпа Кэннона свалилась на кровать.

— Он парит! — заорал федеральный агент.

— Ну вы видите? — от волнения Диринг заговорил неразборчиво.

— Да, не вызывает никакого сомнения…

— Тогда доложите об этом. Напишите о том, что вы видели, вы меня слышите? Сделайте полный доклад. Там, наверху, не посмеют сказать, что со мной что-то не в порядке. Я ни на минуту не сомневался, что видел это.

Но он не был бы сейчас так счастлив, если бы его слова полностью соответствовали истине.

— Я даже не знаю, какой климат в Сиэтле, — причитала Джейн, — мне нужно сделать миллион разных дел!

— Требуется моя помощь? — донесся голос Джима Сарля из глубин удобного мягкого кресла.

— Да какой от тебя прок?.. Боже мой! — Джейн вылетела из комнаты — однако, в отличие от мужа, контакта с полом она не теряла.

Вскоре в комнату вошел Роджер Туми:

— Джейн, ящики для книг прибыли? А, привет, Джим. Ты давно пришел? Куда подевалась Джейн?

— Я пришел минуту назад, а Джейн выскочила в соседнюю комнату. Мне пришлось уговаривать полицейского, чтобы он впустил меня. Дружище, да твой дом просто окружен!

— М-м-м, — рассеянно промычал Роджер. — Я им про тебя рассказал.

— Знаю. Мне пришлось дать клятву о сохранении секретности. Я объяснил им, что все равно помалкивал бы, поскольку тут возникает вопрос профессиональной этики. Почему бы тебе не предоставить упаковку вещей грузчикам? Ведь платит-то правительство, не так ли?

— Грузчики все перепутают, — заявила Джейн, стремительно влетая в комнату и плюхаясь на диван. — Мне просто необходимо выкурить сигарету.

— Ладно, Роджер, кончай темнить, — сказал Сарль, — рассказывай, как у тебя все это получилось.

— Как ты и говорил, Джим, — смущенно улыбнулся Роджер, — я бросил переживать из-за пустяков и приложил все силы к решению ключевой проблемы. Сначала мне казалось, что у меня есть выбор между двумя возможностями. Все будут постоянно думать, что я либо мошенник, либо безумец — Диринг сформулировал эти варианты в своем первом письме к Мортону. Ректор колледжа пришел к выводу, что я мошенник, а Мортон заподозрил, что я спятил.

Предположим теперь, что я продемонстрировал бы им свои истинные возможности. Ну, Мортон рассказал мне, что произошло бы в этом случае: либо они сочли бы меня мошенником, либо решили бы, что сами спятили. Мортон так и сказал… Если бы он увидел, что я летаю, он скорее поверил бы в собственное безумие, чем тому, что видит. Конечно, наверное, это была всего лишь риторика. На самом деле человек не поверит в собственное сумасшествие до тех пор, пока существует хотя бы самая слабая надежда на то, что он ошибается. Именно на это я и рассчитывал.