Элодия снова обыскивала море взглядом. У неё ещё оставалась надежда. Может, Стефан в курсе. Может, он давно уже на пути домой. Может, она сейчас увидит его лодку, которая полным ходом мчится к берегу… Вон та маленькая чёрная точка на свинцово-серой волне — не Стефан ли это? Нет, всего лишь оптический обман. Рябит в глазах, это из-за молний, которые вспыхивают вдали среди чудовищных туч. Драги исчезли. Значит, они знали про ураган. У них на борту было радио. А Стефан даже не взял с собой свой радиоприёмник. Это Элодия знала точно, поскольку утром, после его ухода, видела прибор на шкафу. Она бы предпочла не знать этого так определённо, однако память, до сих пор не ослабевшая, невзирая на семьдесят два года, утверждала обратное.

Стефан ничего не знал о буре, и Элодии пришлось перестать уповать на чудо. Обхватив перила моста, она впилась взглядом в почерневшее небо; так же сейчас наверняка делает и он: увидев, как дрожащие воздушные шланги с рёвом всасывают в себя морскую воду, он вцепится в борта своей лодки, которую бушующие волны будут швырять, как ореховую скорлупку, и в ужасе будет вздрагивать от гигантских молний, разрывающих башни туч; как и она, он ждёт теперь смерти со вздыбившимися от электрических разрядов волосами, и смерть уже подкрадывается со стороны горизонта. Со слезами на глазах и со смертельным ужасом он ждёт конца, который уже близок.

Вцепившись в ручку газа своей работающей с перебоями «Ямахи», Стефан в ужасе наблюдал стремительно надвигающуюся тьму урагана. Стены туч задушили небо. Над морем плясали сразу три торнадо, словно колонны из кипящей чёрной воды. Теперь он понял, почему никто, кроме него, не вышел сегодня на рыбалку в море. Люди на островах были в курсе и, согласно предписаниям безопасности, забаррикадировались в своих домах. Только он, идиот, с простодушной доверчивостью вышел в море без радио.

С глухо стучащим мотором он приблизился к бухте за бывшим островным причалом, давно ушедшим под воду. Утёсы здесь торчали прямо под поверхностью воды, но Стефан их удачно миновал. Тяжело дыша, он с судорожным напряжением вытянул лодку на песок и надёжно привязал её к скале. Рёв бушующего моря соревновался с треском раздирающих небо молний. Стефан согнулся и под хлёсткими порывами ветра с трудом вскарабкался по узкой дороге, ведущей вдоль пляжа к улице, где, он был уверен, ещё остались прочные жилища. Рыбак то и дело оборачивался назад: два приближающихся торнадо плясали, как взбесившиеся демоны, гонясь за ним с неправдоподобной скоростью. Они могли и пощадить остров, но могли и опустошить его в одно мгновение.

Запыхавшись, с искажённым лицом и сгибаясь под порывами ветра, он добрался до улочки. Внезапно в бушующей тьме он увидел впереди едва различимую фигурку.

— Эй! Простите… — крикнул Стефан что было силы.

Фигурка сделала шаг вперёд. Молния вспорола полутьму, и Стефан увидел ярко-синий и яблочно-зелёный узор вязаной кофты. Кофты, которую он узнал бы среди тысячи других.

— Элодия?

— Стефан, — прошептала она, — ну вот и слава Богу…

— Что ты здесь делаешь? Как ты попала на остров?

Сильный порыв ветра сбил его с ног и прижал к земле. Когда он снова смог подняться на четвереньки, стало ещё темнее. Листья и пыль вихрем вертелись в воздухе. Элодия исчезла.

Он кричал и звал её, но ветер разрывал на куски и уносил её имя. Наполовину задушенный песком и пылью, он еле продвигался вперёд. Ветка пинии стегнула его своими иглами. Справа он заметил какое-то массивное строение, прижатое к холму. Дом. Наверняка Элодия укрылась там.

Стефан протиснулся в ворота и стал пробираться по дорожке, усыпанной обломками. Небо над ним раскололось, и на него обрушились горы туч. Дом с его бетонной кровлей и герметично закрытыми железными ставнями показался ему неприступным бункером. Он с отчаянием колотил в дверь, усиленную стальными диагоналями, и кричал до хрипоты. Порывы ветра прижимали его к стальным распоркам. Громовые предвестники торнадо полоснули его своим ледяным дыханием.

Наконец дверь на миг приоткрылась, и кто-то втащил его в дом. В лицо Стефану глянули яркий луч карманного фонаря и ружейное дуло. Он инстинктивно поднял руки вверх.

— Не двигаться, — рявкнул низкий строгий женский голос. — Стоять на месте.

Где-то в доме что-то метнулось, и женщина скользнула по комнате лучом карманного фонаря. Луч упал на двух детей, которые испуганно прижались друг к другу оттого, что разбилась стеклянная дверь.

— Марш назад, под кушетку! Здесь слишком опасно!

Дети скрылись в гостиной.

— Я вам ничего не сделаю, — пролепетал Стефан.

Луч карманного фонаря снова вернулся к нему; а ружейное дуло так и держало его под прицелом всё это время.

— Кто вы? — прошипела женщина.

Стефан, глаза которого постепенно привыкли к темноте, увидел, что она среднего возраста, маленького роста, нервная и испуганная.

— Я всего лишь рыбак, — ответил он. — Шторм застиг меня в море. Я… мне показалось, на улице я увидел свою жену. Не у вас ли она укрылась? — Оглушительный гром помешал женщине ответить. — Она одета в яркую вязаную кофту, — продолжил он, когда шум стих. — Из синтетической пряжи. Она связала её сама.

— Откуда вы? — спросила женщина. Теперь её голос звучал уже не так агрессивно.

— Из Йера. И как она смогла попасть на остров? У кого она могла взять лодку, ведь она никого не знает…

Дуло ружья опустилось, и руки Стефана повторили это движение. Видимо, женщина решила, что он не представляет собой опасности.

— Снаружи уж точно никого нет, — сказала она. — Идёмте, надо укрыться. Здесь слишком опасно.

И действительно, входная дверь, несмотря на стальное покрытие, содрогалась, как под ударами гигантских кулаков, и пугающе громыхала. Весь дом, казалось, дрожал под яростным натиском бури.

Согласно предписаниям безопасности, которые каждый день передавали по радио, Стефан присел за самым тяжёлым предметом мебели в доме — за кушеткой, которая была придвинута к стене, наиболее удалённой от окон, чтобы на неё не посыпались осколки. Снаружи бушевала буря. Оба ребёнка испуганно оглядывали Стефана, а женщина не выпускала из рук ружьё и карманный фонарь.

Стефан думал об Элодии. Он видел её на улице среди бури, но куда она девалась потом? Нашла ли она укрытие? И как она здесь очутилась? И, прежде всего: зачем?

Ураган успокоился так же быстро, как и разразился. Адский вой постепенно стих, гром и молнии отдалились, а ставни перестали громыхать. Люди в доме выпрямились, радуясь, что и на сей раз избежали гибели. Стефан и женщина отважились выйти во двор. Дом не особенно пострадал; лишь верхушка трубы обрушилась, и в некоторых местах отвалилась штукатурка. Но сад был полностью опустошён. Повсюду валялись ветки и вырванные с корнем кусты. Две пинии рухнули, одна — у самого дома.

Стефан поблагодарил свою безымянную спасительницу и бессловесных детей и вернулся к своей лодке. Торнадо пощадили её, хотя вся местность вокруг была истерзана.

Правда, лодка лежала на боку, но повреждений, на первый взгляд, избежала. Пластиковое ведро опрокинулось, и рыба валялась рассыпанной по земле. Стефан отвязал лодку и столкнул её на воду. Он ни в коем случае не хотел ждать, когда наружу выйдут и другие жители острова. Не все были бы так любезны с ним, как эта женщина.

Неторопливо выруливая из бухты, он обыскивал взглядом песчаную косу с немногими уцелевшими хижинами в поисках фигурки старой женщины в яркой вязаной кофте… Но теперь он уже не был так уверен, что видел её на самом деле.

Вернувшись в порт, который выглядел почти так же, как утром, когда он покидал его, Стефан привязал свою лодку на обычном месте рядом с длинной яхтой, которую ураганом отшвырнуло на понтон. Он бы с удовольствием с кем-нибудь поговорил и расспросил о разрушениях, нанесённых Иеру. Обошёл ли торнадо Старый город стороной? С моря ему казалось, будто дальше к востоку от города не осталось камня на камне. Наверное, опять будут оплакивать сотни мёртвых, и появятся тысячи новых эко-беженцев… Похожим образом всё выглядело и на западе. Удалось ли устоять Йеру, взятому таким образом в клещи? А Элодии? Как там она сейчас? Теперь он уже больше не верил, что на острове действительно видел её. Наверняка то был обман зрения. Или он видел кого-то другого, в похожей кофте…