— Сестрица, дайте пить… Мне что-то жжет в груди…
Я знаю, это — смерть… Не надо утешений…
Что? Молод я? И жизнь вся впереди?
Кто это говорит? Сестрица? Без сомнений,
Я жить хочу… Зачем напрасно лгать!
О, в двадцать лет все кажется прекрасным,
О, в двадцать лет жизнь — это благодать…
Но я умру… Я ранен ведь… Опасно…
Я помню: ночь была. Бродили мы в лесу,
Добрались в темноте до топкого болота…
Вдруг видим светлую, как солнце, полосу
Прожектора… И затаилась рота…
И ожил лес… Ружейной трескотней
Наполнилась мгновенно вся дубрава…
Мне душно… больно… пить! О Боже, Боже мой!
Как будто в грудь влита клокочущая лава.
Я помню, как сквозь сон, большой отряд мадьяр…
Они, как демоны, внезапно налетели…
Мы бились храбро все… И вражеских гусар,
Хоть было много их, — разбили, одолели…
Я помню, как один со знаменем в руках
И с саблей наголо стоял, как изваянье…
Я ринулся к нему, презрев опасность, страх,
И враг упал без крика, без стенанья…
Я знамя выхватил, но тотчас был сражен
Как будто саблею, наверное не знаю…
Потом смешалось все. Какой-то шум и звон…
Огонь в груди… И вот, я умираю…
Но в сердце благостно, хоть умираю я,
Хоть грудь моя вся полымем объята.
О, родина любимая моя,
Я честно выполнил мой скромный долг солдата…