Аполлоний объявил, что центр эпицикла передвигается деферентом вокруг Земли ровным круговым движением, но Марс  расположен не в центре эпицикла, а на его  поверхности; при этом эпицикл вращается  собственным круговым движением.

Это позволило объяснить тот факт, что планеты в течение года меняли свою  яркость. Например, Марс в какие-то периоды бывает ярче Юпитера, а в другие — тусклее Меркурия. И действительно: когда Марс оказывается в той части эпицикла, которая находится ближе к Земле, он кажется более ярким. А когда он пребывает в части, более удаленной от Земли, то становится тусклее.

Кроме того, при вращении эпицикла  внешняя часть будет двигаться в том же  направлении, что и деферент. Однако  внутренняя часть будет совершать обратное, или попятное, движение. Поскольку эпицикл движется быстрее деферента, обратное  движение его внутренней части будет более чем компенсировать движение деферента  вперед. Когда Марс находится на этой  внутренней части, он должен совершать попятное движение.

Конечно, это должно означать, что  всякий раз, когда Марс оказывается на  внутренней части, он будет как находиться в понятном движении, так и казаться ярким. И действительно было так. Конечно, в  течение некоторых периодов попятного  движения Марс не казался таким же ярким, как в другие подобные периоды, но это можно было объяснить с помощью эксцентрического размещения его сферы или введением  дополнительного эпицикла.

Ту же систему можно было использовать для Юпитера и Сатурна, чтобы объяснить их понятное движение. В случае с  Меркурием и Венерой эпициклы расположены таким образом, что внутренняя часть будет  замедлять их настолько, что они никогда не  смогут значительно обогнать Солнце. Тем временем наружная часть будет их  ускорять, не давая сильно отстать от Солнца.

Выбор размера эпицикла (или  эпициклов) и скорости его движения позволяли объяснить движения планет, включая их основные отклонения. Расчеты, которые были необходимы, чтобы таким образом предсказывать движение планет, были  довольно сложными, но греков это не  смущало. Главным было то, что Земля оставалась в центре, а деферент и эпициклы были  идеальными кругами, двигавшимися с  безупречной равномерностью. Безупречность  небес сохранялась. Это было главным.

После Аполлония греки не вносили круп- пых изменений в свою астрономическую  систему. Они сохранили геоцентрическую  теорию, небесные сферы и систему эпициклов. Единственное, что они делали, — вносили небольшие поправки, когда это оказывалось необходимым.

Например, Гиппарх Никейский,  изучавший движение Солнца и Луны примерно в 150 г. до н. э., решил, что систему  Аполлония необходимо немного подправить. Он развил теорию эксцентрического  расположения, представив себе, что центр, вокруг  которого движутся Солнце и Луна, не стоит на месте. Он вращается по кругу вокруг  центра Земли, совершая полный оборот раз в девять лет, — и, конечно, перемещает всю свою сферу.

Гиппарх также тщательно продумал  геометрию такой системы и создал формулы для вычисления положения планет в  прошлом и будущем. Это стало подлинным  концом для таких радикалов, как Гераклид и Аристарх, которым хотелось, чтобы  небесные тела двигались вокруг Солнца. Гиппарх так удачно разработал геометрию  геоцентрической теории, что она устроила всех. Зачем идти на безумные трудности, предполагая, что огромная Земля летит сквозь космос, только для того, чтобы немного упростить вычисления?

Окончательную форму геоцентрической теории придал греческий математик  Клавдий Птолемей (которого обычно называют просто Птолемеем). Он жил в Александрии, в Египте, между 125-м и 150 гг. н. э. Птолемей принял за основу работу Гиппарха, введя в нее дополнительные  поправки. Например, он добавил эпицикл к сфере Луны и заставил его немного колебаться (то есть двигаться туда и обратно). Таким  образом ему удалось наконец определить  движение Луны точнее, чем когда бы то ни было прежде.

Кроме того, Птолемей уточнил сферы планет, в целом усложнив математические расчеты новыми эпициклами. Однако он тщательно описал все расчеты и создал книгу, которая сохранилась до наших дней.Видимо, Птолемей написал две книги по математике, которые имели похожие  названия. Большую книгу, в которой он описал свою астрономическую систему, ученые  называли «Великим математическим  построением астрономии», а вторую — «Малым». Слово «великий» по-гречески звучит «мегас». Позже, когда труды Птолемея  изучали арабы, они использовали это слово в качестве названия книги, произнося его  немного неправильно, а перед ним ставили свое собственное слово «аль», означавшее определенный артикль. «Большой»  превратился в «Альмагест». С тех пор книга  Птолемея известна как «Альмагест».

Однако после Птолемея древняя  цивилизация начала приходить в упадок. Никто не сменил его, чтобы что-то изменить или  уточнить. Его слово стало последним. С падением Рима астрономия в Европе прекратила свое развитие; ее возродили арабы между 800-м и 1000 гг. н. э. Арабы строили обсерватории и определяли положение и движение небесных тел, используя книгу Птолемея как источник всех сведений. Величайший арабский  астроном аль-Баттани около 900 г. н. э. даже  сделал несколько мелких поправок к системе Птолемея. После 1000 г. н. э. астрономия  начала возрождаться и в Европе, опять-таки на основе теории Птолемея, книга которого была наконец переведена на латинский язык  (примерно в 1175 г. итальянским ученым Джерардом Кремонским).

Король Кастилии (части современной Испании) интересовался астрономией и  примерно в 1250 г. приказал составить новые таблицы с положением планет. Это был Альфонс X, прозванный Мудрым, и эти  таблицы были названы его именем. Альфонс также прославился тем, что выразил  недовольство Птолемеем: когда составлялись  астрономические таблицы, он якобы сказал, что, будь он Богом, создал бы более  простую Вселенную. Тем не менее в течение 1400 лет за  Птолемеем оставалось последнее слово. В  связи с этим геоцентрическую теорию  Вселенной часто называют системой Птолемея — в его честь.

Однако система Птолемея имела свои  недостатки. Количество различных  вращательных движений, необходимых для  объяснения движения различных небесных тел, достигало 79. Это число включало в себя деференты, эпициклы, эпициклы  эпициклов, движения эксцентриков и так далее. Расчеты, даже после того как Птолемей тщательно их расписал, оставались крайне сложными. Те астрономы, которые были  лишены математических способностей  Птолемея, должны были испытывать немалое  раздражение и мечтать о том, чтобы все это движение можно было объяснить более  простым способом.

Однако в Средние века существовало глубочайшее уважение к великим греческим мыслителям и их огромным достижениям. Полагаю, многим астрономам приходило в голову, что если бы они предположили, что Земля движется вокруг Солнца, то расчеты планетных движений можно было бы  упростить. Тем не менее в тот период никому не хотелось противопоставить свой жалкий разум таким великим умам, как Аристотель и Птолемей. Эти греки утверждали, что  Земля находится в центре Вселенной, а значит, именно так и должно быть.

Кроме того, со времен греков в западной цивилизации появилось нечто новое —  Библия. В Библии были стихи, в которых  говорилось, что Земля стоит неподвижно, а  Солнце двигается (в особенности это относится к знаменитому отрывку, в котором Иисус Навин приказал Солнцу остановиться,  чтобы сражение, в котором израильтяне имели перевес, можно было довести до успешного завершения; в конце концов, это ведь  Солнцу было приказано стоять, а не Земле,  значит, и двигалось Солнце, а не Земля).  Никому не хотелось идти против религии.